Исаак Ньютон и «Великая перечеканка 1696 года»

Сэр Исаак Ньютон известен в первую очередь как великий математик и великий физик, создатель систем дифференциального и интегрального исчисления и автор основных законов механики, включая закон всемирного тяготения. Мало кто знает, однако, что он еще сыграл значительную роль в развитии британской денежной системы, осуществив «Великую перечеканку» старых серебряных монет ручной работы на новые, машинной выделки. О том, как Англия перешла к новым монетам и какую роль в этом сыграл Ньютон, рассказывает историк Артем Ефимов, ведущий телеграм-канала «Пиастры!».

Француз из Парижа

Почти на любой современной монете имеется гурт — узор на ребре. Ныне это скорее декоративный элемент, а вот в XVII веке, когда в Англии гуртовка монет стала обязательной, это имело огромный практический смысл.

Дело в том, что фальшивомонетчики часто обрезали монеты по краям, а из обрезков делали новые монеты. Гуртовка решала эту проблему: обрезка повреждала гурт, это было сразу заметно, и такую монету переставали принимать. Для гуртовки требовался очень сложный станок. Есть легенда, что его изобрел сэр Исаак Ньютон, когда возглавлял Тауэрский монетный двор (1696–1727). Деятельность Ньютона на посту хранителя монетного двора — отдельная интересная тема, о ней ниже. Пока ограничимся опровержением: нет, гуртовальный стан изобрел не он.

Его построил в Англии француз Пьер Блондо в 1662 году.

В 1640-е годы Блондо служил на монетном дворе в Париже. В 1649-м, после казни английского короля Карла I и провозглашения Английской республики, его пригласили в Лондон с тем, чтобы перевести на машинное производство Тауэрский монетный двор. Местные денежных дел мастера, отстаивая ручную чеканку (источник своих прибылей), развернули агитационную кампанию против Блондо.

В 1656 году английский флот провернул блестящую операцию по захвату испанского «золотого флота», перевозившего большой груз серебра из Нового света в Кадис. Это серебро передали Блондо, и он при помощи своих машин начеканил из него английских монет превосходного качества.

В 1658 году умер Оливер Кромвель, лорд-протектор Английский республики и покровитель Блондо. Последовал политический кризис, завершившийся в 1660 году реставрацией монархии (престол занял Карл II, сын казненного короля). Блондо бежал во Францию, его машины увезли в Эдинбург. Но уже очень скоро выяснилось, что вернувшиеся деньги ручной чеканки гораздо хуже тех, которые делал Блондо, и француза позвали обратно.

Вот тогда-то, в эпоху Реставрации, Блондо и стал гуртовать монеты: мелкие — просто насечками, крупные — надписью «Decus et tutament» («Украшение и защита»).

Блондо работал за брассаж — долю с чеканки. За производство серебряных монет он получал 3 пенса с фунта, золотых — 12 пенсов с фунта (1 фунт = 240 пенсов).

Ни реформа Блондо, ни Великая перечеканка 1690-х годов под руководством Ньютона не спасли английский серебряный стандарт — в XVIII веке Англия (точнее, уже Великобритания) перешла на золото. Но английские технические достижения в денежном деле произвели большое впечатление на остальной мир — в частности, Петр I, будучи с Великим посольством в Лондоне в 1698 году, трижды посещал Тауэрский монетный двор и, по всей вероятности, беседовал там с Ньютоном. Есть предположения, что английские машины по изготовлению денег пробовали внедрить в Москве еще в 1650-е годы, при Алексее Михайловиче.

Деньги из ничего

Алхимия и финансовая политика имеют глубинную философскую связь. Первые читатели книги Марко Поло о путешествии в Китай (XIII век) не могли не заметить, что описанные им бумажные деньги — это, по сути, воплощение мечты алхимиков: неблагородные материалы обретают силу золота, ценности — кредит — возникают из обязательств и договоренностей, из слов — собственно говоря, из ничего.

В 1661 году шведский король Карл Х по совету некоего рижанина Иоганна Пальмструха стал выпускать первые в Европе бумажные деньги — «кредитные далеры». Их эмиссию контролировал Стокгольмский банк во главе с Пальмструхом. Банк гарантировал обмен «кредитных далеров» на звонкую монету по первому требованию. Предприятие лопнуло уже в 1668 году: банк выпустил бумажных денег на гораздо большую сумму, чем у него было монеты. После этого Риксдаг — шведский парламент — отобрал у короля контроль над денежной эмиссией.

В 1716–1720 годах во Франции существовала так называемая «система Лоу», основанная, в общем, на том же «алхимическом» принципе: создание новых денег представлялось созданием новых ценностей, нового капитала. Когда обнаружилось, что никакими реальными ценностями эти новые деньги не обеспечены, что деньги и капитал — это разные вещи, система лопнула, ввергнув Францию в финансовый кризис. Про это мы еще непременно поговорим более подробно.

По-видимому, сэр Исаак Ньютон с таким энтузиазмом взялся за работу на Королевском монетном дворе в Тауэре именно потому, что считал эту работу продолжением алхимического Великого делания, которому он отдал едва ли не больше своего времени и творческих сил, чем разработке дифференциального и интегрального исчисления, формулировке теории света и открытию законов механики.

Великая перечеканка

Ньютон стал хранителем Тауэрского монетного двора в 1696 году. Ему было за 50, он уже все совершил: с разработки дифференциального и интегрального исчисления прошло тридцать лет, с теории света и цвета — двадцать, с публикации законов механики и закона всемирного тяготения — почти десять. Недавно Ньютон пережил тяжелую нервную болезнь: депрессия, бессонница, расстройство пищеварения, приступы паранойи — вероятно, последствия отравления ртутью при алхимических опытах или самолечении. Друзья подыскивали для него синекуру, чтобы хрупкий гений мог уйти на покой.

Одним из этих друзей был Чарльз Монтегю, первый граф Галифакс, президент научного Королевского общества, однокашник Ньютона по Кембриджу, фактический руководитель английских государственных финансов, основатель Банка Англии — не первого центробанка в мире, но первого по-настоящему эффективного органа монетарной власти.

Финансы Англии пребывали в 1696 году в плачевном состоянии. С тех пор как в 1688 году в результате «Славной революции» престол занял Вильгельм III, штатгальтер (глава правительства) Нидерландов, лидер европейских протестантов и злейший враг Людовика XIV, страна непрестанно воевала. Это было дорого. В обращении оставались старые монеты, отчеканенные до введения машинной чеканки и гуртования в 1662 году. Эти старые монеты были, как правило, обрезаны по краям, а из обрезков умельцы делали новые деньги, тоже неполновесные. Плюс фальшивомонетничество: до 10 процентов монет в обращении были фальшивыми. Серебро в качестве товара было дороже, чем в качестве английских монет: их скупали, плавили, вывозили в Амстердам или Париж и там продавали.

В этот кризис Англия вошла сравнительно отсталой европейской страной: она не обладала военной мощью Франции, колониальным могуществом Испании, экономической мощью Нидерландов; она была политически нестабильна, ее раздирали религиозные конфликты, ее серебряная валюта была слаба. Пару десятилетий спустя страна (уже Великобритания) вышла из кризиса мощнейшей державой со стабильной валютой — первой в новой истории Европы, основанной на золотом стандарте.

Операция, известная как «Великая перечеканка 1696 года», началась с королевской декларации от 10 июня этого года, о выкупе у населения старых (до 1662 года выпуска) монет ручной чеканки по товарной цене — 5 шиллингов 8 пенсов за унцию серебра. Цена была достаточно выгодной, чтобы стимулировать население сдавать старые монеты на королевские монетные дворы (в дополнение к Тауэрскому были созданы дворы в Бристоле, Йорке, Экзетере, Честере и Норвиче), а не перекупщикам, которые вывозили серебро за границу. В течение следующих четырех лет королевские монетные дворы под общим руководством Ньютона выпустили монет больше чем на 5 миллионов фунтов стерлингов — в полтора раза больше, чем за предшествующие 35 лет (с введения машинной чеканки в 1662-м).

Строго говоря, ничего принципиально нового на Монетном дворе Ньютон не изобрел: все принципы уже были выработаны, все машины уже установлены и функционировали. Великий ученый оказался рачительным администратором, рациональным организатором: он сумел поставить дело так, что монетные дворы работали с максимальной скоростью и эффективностью. Уже к 1700 году старых монет в обращении почти не осталось. За это же время Ньютон, облеченный, помимо прочего, полномочиями следователя и прокурора по делам о подделке денег, добился осуждения и казни 28 фальшивомонетчиков, в том числе легендарного Уильяма Чалонера (про их противостояние есть не особенно восхитительная книжка Томаса Левенсона «Ньютон и фальшивомонетчик» 2009 года, недавно переведенная на русский и изданная «Корпусом»).

Впрочем, технический успех «Великой перечеканки» не спас английский серебряный стандарт. Разброс цен на серебро на островах и на континенте оставался слишком значительным. В 1717 году, по рекомендации Ньютона, король Георг I изменил официальный курс золота к серебру: одна золотая гинея теперь оценивалась в 21 серебряный шиллинг. Это было очередное существенное удешевление серебра, и оно с новой силой стало утекать за границу. Великобритания фактически перешла на золотой стандарт.

Для Ньютона, как уже было сказано, экономика и финансы были сродни алхимии — постижению естественного порядка вещей и овладению искусством манипулирования материей. Его натурфилософские, алхимические, богословские, исторические и экономические штудии складывались в систему мира, в которой все развивается из известных первоначал по известным принципам в соответствии с замыслом Творца. Значительную часть алхимических писаний Ньютона приобрел не кто иной, как Джон Мейнард Кейнс — он, великий «алхимик финансов», как мало кто чувствовал эту глубокую системность воззрений Ньютона.