Исследователи из США обнаружили, что наблюдая за своими родителями младенцы способны найти для себя возможного партнера для взаимодействия среди незнакомцев. При этом их выбор связан не просто с дружелюбием потенциального партнера, а именно с анализом того, с кем общаются их родители, то есть кого родители считают близкими людьми. Результаты пяти последовательных экспериментов с детьми 11–13 месяцев опубликованы в PNAS.
Изучение младенцев связано со многими сложностями, начиная с того, что надо найти родителей, согласных поучаствовать со своим ребенком в эксперименте, заканчивая тем, что младенцы неспособы четко следовать инструкциям или отвечать на вопросы. Поэтому ученые придумывают обходные пути, которые помогают раскрыть способности маленьких детей, например, используя парадигму привыкания и айтрекер. С их помощью уже показали, что младенцы понимают, что любой язык используется как средство коммуникации, и что они могут распознать агрессора и способны на альтруистическое наказание. Кроме того, психологи обнаружили, что младенцы относятся дружелюбнее к взрослым, которые их имитируют. Тема общения младенцев со взрослыми изучена еще не до конца и ученые продолжают проводить исследования, раскрывающие особенности социального взаимодействия маленьких детей.
Команда исследователей под руководством Эшли Томас (Ashley J. Thomas) из Массачусетского технологического института провела ряд экспериментов, чтобы понять, как именно младенцы узнают, кто может быть их социальным партнером для взаимодействия. В исследовании приняли участие дети в возрасте 11–13 месяцев. Для первых четырех экспериментов первая часть была одинакова: родители заранее записали видео с собой дома, смотря влево или вправо и издавая определенные звуки. На это видео исследователи наложили другое видео с двумя куклами, которые в результате оказались по обе стороны от родителя. Дети смотрели видео со своим родителем и видео с родителем другого ребенка. В каждом из них взрослый поворачивался в сторону одной из кукол, а она издавала звук, который взрослый либо повторял, либо издавал другой звук. Затем он поворачивался в другую сторону и процедура повторялась. Взрослый имитировал только звуки, которые издавали куклы, а все видео были с участием родителей детей, участвующих в исследовании.
В первом эксперименте приняли участие 20 детей. После основной части с просмотром видео авторы проверяли предпочтения детей. Они показывали детям на экране двух кукол и фиксировали время того, сколько ребенок смотрел на каждую из них и то, к какой кукле он тянулся. Анализ показал, что дети смотрели на обе куклы одинаковое количество времени и в условии со своим родителем (BF01 = 3,00), и в условии с чужим взрослым (BF01 = 3,32). Однако тянулись они к кукле, которую имитировал именно их родитель, чего не было в условии с родителем другого ребенка.
Во втором эксперименте после основной части 18 детям показывали на экране кукол, которые одновременно открывали рот, в то время как голос за кадром приветствовал детей, называя их имя. В пробе с визуальным предпочтением без слов различий снова не оказалось. А вот в пробе с приветствием анализ выявил значительную разницу в пользу предпочтения детьми куклы, которую имитировал их родитель, чего они не делали в пробах с чужим родителем (BF10 = 17,527).
В третьем эксперименте 23 младенца проходили ту же процедуру, но теперь в пробе с визуальным предпочтением играла веселая детская музыка и куклы двигались в ее ритм. Дети также не проявили значимого интереса ни к одной из кукол (BF01 = 7,145), но, как и в предыдущем эксперименте, из приветствующих детей кукол, они дольше смотрели на ту, которую имитировал их родитель (BF10 = 23,38).
Чтобы проверить, что предпочтение куклы при приветствии, которую имитировал родитель, обосновано именно тем, что они видят ее как потенциального социального партнера, а не только как более дружелюбного или более просоциального партнера, авторы провели четвертый эксперимент. В нем 22 детям в последней части показывали двух кукол, повернутых друг к другу. В одном условии они называли имя ребенка, а в другом — имя другого ребенка, участвующего в исследовании. Оказалось, что дети смотрели на ту куклу, которую имитировал их родитель и которая называла именно их имя, а не чужое (BF10 = 391).
В завершающем, пятом, эксперименте исследователи использовали идею о том, что когда человек переживает горе, ожидается, что его близкие будут его утешать. В первом этапе 29 детей смотрели на видео, где сначала появлялась одна кукла, которая приветствовала ребенка, называя его по имени, а затем другая кукла, которая просто танцевала под музыку. После этого, им показывали видео, где их родитель или чужой родитель имитировал горе и опускал голову, а куклы, расположенные по обе стороны от взрослого, в этот момент поворачивались в его сторону. В пробе с родителем ребенка, дети в первую очередь смотрели на ту куклу, которая называла их имя, а в пробе с чужим родителем такого не наблюдалось.
Таким образом, с помощью ряда последовательных экспериментов авторы показали, что младенцы используют знания о существующих отношениях их родителей с другими людьми, чтобы понять, какие из незнакомцев могут стать для них самих потенциальными социальными партнерами.
Ранее мы рассказывали о других находках исследователей в вопросе способностей младенцев. Например, о том, как они справляются с семантическими связями и могут ли распознавать лица и сцены. А о колыбельных и других культурных аспектах музыки читайте в нашем материале «Разлад мажора».
Анастасия Ляшенко