Как за каменной стеной

Несколько лет назад зоологов удивили одни из самых редких сумчатых Австралии — западные кольцехвостые кускусы (Pseudocheirus occidentalis). Двадцать животных, которых ученые пометили датчиками, отказались возвращаться в дикие кустарниковые заросли. Вместо этого они проводили все время в городе Албани: в принадлежащих местным жителям садах и на высаженных вдоль улиц деревьях. Так выяснилось, что Албани — один из главных оплотов вымирающего вида.

Это далеко не единственный случай, когда города превращались в своеобразные заповедники для редких животных. Причем известны такие примеры не только в Австралии, которая славится богатой городской фауной, но и на других континентах. Почему же соседство с людьми стало для многих краснокнижных видов последним шансом на выживание?

Краснокнижники на районе

Города не случайно называют каменными джунглями: они такие же большие, шумные и сбивающие с толку. А еще в городах, как и в настоящих тропических лесах, полно животных. Даже обычный человек почти каждый день видит из окна сизых голубей или ворон. А зоолог — или натуралист-любитель — назовет десятки или сотни видов живых существ, которые обитают в парках, на городских улицах и даже между плитами тротуаров.

Среди всего этого разнообразия есть и редкие виды. Как правило, их численность рядом с людьми невелика. Однако порой города поддерживают крупные популяции краснокнижников, которые насчитывают сотни и тысячи особей. Иногда редкие виды появляются в городах просто потому, что расширяющаяся застройка постепенно охватывает места обитания редкой фауны — и некоторым ее представителям удается успешно приспособиться к новому соседству; иногда — вымирающие животные сами активно заселяют города.

Более того, известно немало случаев, когда городские популяции редких видов процветают, пока их сородичи в дикой природе стремительно вымирают по вине человека. А иногда такие популяции и вовсе остаются единственными, которым удалось сохранить жизнеспособность. Это может показаться нелогичным: казалось бы, чем ближе к человеку, тем меньше у редкой фауны шансов выжить. Однако в действительности города способны обеспечить защиту от угроз, которые исходят от самих же людей.

Без браконьеров

В городах нет — или практически нет — браконьеров. В лесах и саваннах преступники могут добывать животных практически незаметно, и это касается даже строго охраняемых заповедников, где рейнджеров, как правило, недостаточно, чтобы полностью предотвратить браконьерство. А вот на городских улицах попытки стрелять по животным или устанавливать ловушки быстро привлекут внимание прохожих — и приведут горе-охотников за решетку.

Один из видов, нашедших в городе убежище от браконьеров, — рыжеголовый бюльбюль (Pycnonotus zeylanicus). Эта пестрая певчая птица когда-то гнездилась по всему Малайскому полуострову, а также на Суматре, Борнео, Яве и соседних островах, но теперь практически исчезла. Виной всему чрезмерная любовь индонезийцев к клеточным птицам — особенно ценятся те, которые хорошо поют. Чтобы удовлетворить спрос на пернатых певцов, в леса Юго-Восточной Азии каждый день отправляются армии птицеловов, вооруженных электронными манками. Неконтролируемый промысел в итоге привел к тому, что многие виды птиц в этом регионе резко сократили численность или вовсе вымерли в природе. Среди них и рыжеголовый бюльбюль, пение которого котируется очень высоко. Всего за несколько десятилетий он исчез на Суматре и Яве и почти перестал встречаться на Борнео и Малайском полуострове — в результате Международный союз охраны природы отнес его к числу находящихся под угрозой полного исчезновения (Critically Endangered, CR).

Чуть ли не единственное место, где рыжеголовые бюльбюли до сих пор процветают — город-государство Сингапур. Здесь живут около 600 взрослых представителей вида. В основном они обитают в нескольких парках на главном острове и на соседнем острове Убин. В густонаселенном Сингапуре у браконьеров нет возможности ловить бюльбюлей — ведь они сразу попадутся на глаза горожанам и туристам и столкнутся со строгими местными законами. Поэтому местная популяция вида, в отличие от всех остальных, не уменьшается, а медленно растет. Предполагается, что сейчас она составляет по меньшей мере 20 процентов от общей численности вида. А уже в ближайшем будущем Сингапур действительно может остаться последним местом, где живут рыжеголовые бюльбюли. Впрочем, орнитологи надеются, что когда (и если) проблему с браконьерством удастся решить, местных птиц можно будет использовать для восстановления исчезнувших популяций.

Без хищников

Соседство с людьми способно обеспечить защиту не только от охотников, но и от инвазивных хищников. Именно это произошло с микронезийскими скворцами (Aplonis opaca) . В 1940–1950-х годах люди случайно завезли на этот тихоокеанский остров коричневых бойг (Boiga irregularis) — слабоядовитых змей из семейства ужеобразных (Colubridae), природный ареал которых простирается от востока Индонезии до Новой Гвинеи, Австралии и Соломоновых островов. На Гуаме бойги быстро прижились и начали охотиться на местных пернатых, которые прежде никогда не сталкивались со змеями. Вскоре они истребили популяции одиннадцати из тринадцати гуамских лесных птиц. Два эндемичных вида исчезли полностью, а еще два выжили только в неволе.

Одним из двух видов гуамских птиц, переживших появление инвазивных змей, оказались микронезийские скворцы. В лесах острова эти пернатые вымерли по вине бойг — но одной популяции из примерно 1500 особей удалось найти убежище в урбанизированном ландшафте на американской военной базе Андерсен. Бойги встречаются здесь реже, чем в лесах или сельской местности, что дает скворцам и их потомству шансы на выживание. Хотя даже здесь змеи убивают больше половины птенцов (причем съедают далеко не всех из них), примерно четверти микронезийских скворцов удается дожить до двухмесячного возраста. Это один из самых низких уровней выживаемости среди всех птиц — но его пока хватает, чтобы последние скворцы на Гуаме продолжали бороться за существование.

Городские оазисы

Браконьеры и инвазивные хищники — далеко не единственные причины, из-за которых животные становятся редкими. Все больше видов сталкиваются с еще одной серьезной угрозой: разрушением местообитаний, например в результате вырубки лесов, осушения болот или интенсивного развития сельского хозяйства. Разрастание городов и смена естественных экосистем жилой застройкой также вносят вклад в эту проблему. Неудивительно, что бурную урбанизацию связывают с потерей биологического разнообразия.

Тем не менее, внутри городов иногда сохраняются участки местообитаний, которые за их пределами сильно нарушены или уже исчезли по вине людей. В регионах, пострадавших от обезлесения или вырубки старовозрастных лесов, это парки с дуплистыми деревьями, где животные могут выводить потомство или отдыхать. А там, где человеческая деятельность привела к деградации водоемов, — искусственные озера. Порой таких участков оказывается достаточно, чтобы на ней выжила полноценная популяция вымирающего вида.

Вспомним уже знакомого нам западного кольцехвостого кускуса. После того, как европейские поселенцы колонизировали юго-западную оконечность Австралии, они вырубили большую часть кустарниковых зарослей и лесов, в которых обитал этот сумчатый зверь. В результате ареал вида ужался до трех изолированных участков, площадь которых примерно в десять раз меньше изначального, и кускус оказался на грани полного исчезновения.

Однако люди не только разрушили родные леса западного кольцехвостого кускуса, но и ненамеренно создали ему новое место для жизни. Жители города Албани, центр которого частично пересекается с одним из трех участков, где еще сохранились эти сумчатые, высадили вдоль улиц деревья и разбили около домов пышные сады. Благодаря гибкому поведению и широким пищевым предпочтениям кускусы освоили эту среду обитания — и получили возможность кормиться листьями разнообразных растений, которые за счет искусственного полива не вянут даже в жару, и использовать деревья для дневного отдыха. Неудивительно, что на оставшихся участках естественной растительности, где жизнь куда суровее, зверьки больше не наведываются. А у зоологов благодаря западным кольцехвостым кускусам из Албани остается надежда на сохранение вида.

Похожим образом сложилась судьба обыкновенного хомяка (Cricetus cricetus). Еще недавно этих грызунов, широко распространенных в полях, степях и лесостепях от Западной Европы до Южной Сибири, было так много, что их считали вредителями сельского хозяйства и массово уничтожали. Но теперь численность вида резко сократилась — по крайней мере в европейской части ареала — и в 2020 году он попал в число животных, находящихся на грани полного исчезновения. Почему обыкновенный хомяк оказался в такой беде, пока не до конца ясно, но скорее всего, ему не удалось ужиться с новыми сельскохозяйственными методами, из-за которых на полях оказалось больше удобрений и пестицидов, а участков естественной растительности стало значительно меньше. Уменьшилось число и других обитателей сельскохозяйственных земель Европы, например европейских сусликов (Spermophilus citellus) и многих птиц.

Неожиданным заповедником для хомяков стала столица Австрии — Вена. Точнее, кладбища этого города, особенно очень большое Центральное. Лужайки на могилах и вокруг них похожи на привычные для хомяков травянистые равнины, так что они чувствуют себя здесь как дома. При этом, в отличие от сельхозугодий современной Европы, на венских кладбищах хомяки не сталкиваются с такими проблемами, как тотальная распашка земель или чрезмерное использование пестицидов. Благодаря этому в городе существует здоровая популяция этих грызунов, которая, по недавним оценкам, состоит из примерно 4000 особей.

Господа из Сан-Франциско

Если редкие и исчезающие животные так хорошо приживаются в городах, то, может быть, пора закрыть заповедники и национальные парки и просто подождать, пока тигры, панды и носороги переселятся в парк за углом? Увы, все не так просто: многие категории диких видов просто не способны ужиться с людьми. Это очень крупные животные (в городах недостаточно места для жизнеспособных популяций слонов или горилл), крупные хищники (хотя некоторые из них, например леопарды Panthera pardus, могут выживать в городах, люди боятся таких соседей и пытаются от них избавиться) и виды с очень узкими предпочтениями к месту обитания или пище. Учитывая эти факторы, можно составить образ типичного городского краснокнижника: он отличается мелкими или средними размерами; скорее травояден или всеяден; а также не слишком специализирован.

Даже если редкий вид способен выжить в городе, его судьба может сложиться по-разному в зависимости от того, как к ним относятся люди. Когда горожане благосклонны к диким соседям, те получают шанс на процветание. Однако все может сложиться не так удачно. Если жители городов позволяют исчезать местообитаниям краснокнижных животных, например городским паркам или водоемам, то этим видам вряд ли удастся выжить.

Эту закономерность отлично иллюстрируют истории двух существ из калифорнийского города Сан-Франциско: змей и бабочек. Если первым удалось найти безопасное убежище по соседству с людьми, то вторые — полностью исчезли по мере разрастания мегаполиса.

Змеи в аэропорту

Начнем со змей. Калифорнийская подвязочная змея (Thamnophis sirtalis tetrataenia) — неядовитая рептилия из семейства ужеобразных (Colubridae) и обладательница удивительно яркой расцветки с красными, черными и голубыми продольными полосами. Вероятно, этот подвид всегда был . Его ареал ограничен окрестностями небольших пресных водоемов на полуострове Сан-Франциско, к югу от одноименного города. Когда люди начали активно осваивать этот регион, природные ландшафты здесь постепенно уступили место городской застройке и сельскохозяйственным угодьями — в результате среда обитания змей стала дробиться на небольшие участки и сокращаться. Кроме того, эти рептилии столкнулись с незаконным отловом для продажи террариумистами и конкуренцией с инвазивными видами, например лягушками-быками (Lithobates catesbeianus), а в последние десятилетия — еще и с засухами, усилившимися из-за глобального потепления. Численность калифорнийских подвязочных змей пошла на спад — и в конце концов сократилась настолько, что к 1967 году власти США признали, что подвид нуждается в охране.

Однако обнаружилось место, где калифорнийские подвязочные змеи процветают. Своеобразным заповедником для этих рептилий стал Международный аэропорт Сан-Франциско. Точнее, участок земли площадью 72 гектара, который принадлежит аэропорту и располагается через дорогу от него. Здесь сохранилась идеальная среда обитания для подвязочных змей — покрытая травянистой растительностью местность с многочисленными прудами, где живут лягушки, излюбленная добыча этих хищников. Руководство аэропорта решило помочь выживанию редких змей и отказалось от строительства на участке, где они обитают. А еще сюда по соображениям безопасности не пускают людей и домашних животных, что дополнительно идет на пользу рептилиям. Сейчас, по оценкам герпетологов, около аэропорта Сан-Франциско живет самая большая популяция подвида — примерно 1300 особей.

Пропавшие бабочки

Мелкой бабочке голубянке Ксеркса (Glaucopsyche xerces), которая обитала на прибрежных песчаных дюнах на полуострове Сан-Франциско, повезло меньше. Благополучие этого вида насекомых зависело от зарослей лядвенцев (Lotus) и, возможно, люпинов (Lupinus), листьями которых кормились его гусеницы. В середине XIX — начале XX века город Сан-Франциско быстро разрастался, из-за чего песчаные почвы на одноименном полуострове деградировали. Кормовые растения личинок голубянок Ксеркса расти на них уже не могли, так что численность редких бабочек стала сокращаться.

В 1943 году голубянок Ксеркса встретили в последний раз. Сегодня этот вид считается полностью вымершим. Вполне возможно, что в наши дни судьба голубянок Ксеркса привлекла бы внимание жителей Сан-Франциско и этих насекомых удалось бы спасти. Но в начале XX веке идеи охраны природы, особенно таких мелких существ, как бабочки, были не столь популярны.

Паук против новостроек

Многие современные горожане пытаются восстановить связь с природой и с большей симпатией и вниманием, чем их предки, относятся к обитающим в городах диким животным. Логично предположить, что судьба городских краснокнижников теперь должна быть больше похожа на судьбу калифорнийских подвязочных змей, чем голубянок Ксеркса.

Тем не менее, даже сегодня городская жизнь не гарантирует редким видам защиты от вымирания. Например, аксолотли (Ambystoma mexicanum), никогда не взрослеющие личинки хвостатых амфибий амбистом, обитают в трех озерах на территории Мехико. По мере того, как мексиканская столица разрастается,  — Сочимилько и Чалько — сталкиваются с чрезмерным потоком туристов, падением уровня воды и ее загрязнением. Из-за этого среда обитания в них становится все менее подходящей для аксолотлей — и их численность падает. Не исключено, что дикие аксолотли исчезнут уже в ближайшие годы. Утешает лишь, что полностью этот вид не вымрет: его представителей в огромном количестве держат в лабораториях, зоопарках и просто в качестве домашних любимцев.

А вот у паука Maratus yanchep — одного из 113 известных видов скакунчиков-павлинов, хорошо известных брачными танцами, — нет даже такого шанса. Этот вид обитает только на двух крошечных участках песчаных дюн в окрестностях Янчепа, пригорода австралийского города Перт. Эту местность уже в ближайшие месяцы расчистят ради возведения новых жилых домов (разрешение на строительство было выдано до того, как ученые описали M. yanchep). А значит, редкий вид пауков, которых, в отличие от аксолотлей, не содержат в неволе, практически неизбежно вымрет. Небольшую надежду дает только попытка некоторых энтузиастов переселить часть особей в другое место.

Выдернутое звено

История краснокнижника, у которого все получилось, примерно такая: он поселился в городе, завоевал симпатии местных жителей и основал жизнеспособную популяцию. Казалось бы, о его будущем можно не беспокоиться — и направить усилия на охрану других уязвимых существ. Однако ни один вид не существует в изоляции. Экологи отмечают, что если некое животное выжило исключительно или почти исключительно на территории города, то в своих родных местообитаниях оно больше не выполняет экосистемные функции: не регулирует численность добычи, не опыляет растения и не роет нор, где могли бы поселиться другие представители фауны. Это плохо сказывается на всем сообществе.

В качестве примера можно привести гаитянскую аратингу (Psittacara chloropterus). Этот среднего размера попугай, эндемик острова Гаити, стал в последние десятилетия очень редким. Эти птицы страдают от целого ряда проблем: родные леса аратинг вырубают, а их самих отстреливают как сельскохозяйственных вредителей и на мясо — а также ловят для продажи в качестве домашних питомцев. Международный союз охраны природы присвоил этому виду статус уязвимого (Vulnerable, VU). При этом в центральной части Санто-Доминго, столицы Доминиканской Республики, гаитянские аратинги чувствуют себя намного лучше. Это неудивительно, ведь в городе на попугаев не отстреливают — а вместо дуплистых деревьев они могут гнездиться в человеческих постройках.

Согласно недавним оценкам орнитологов, в Санто-Доминго обитает самостоятельная популяция из 1500 с лишним гаитянских аратинг (при общей численности вида от 1500 до 7000 особей) — а их плотность здесь максимальная на всем острове. Это хорошая новость для попугаев. Но растениям из гаитянских лесов остро не хватает арантинг, которые распространяли бы их семена и тем самым помогали им расселяться и поддерживать генетическое разнообразие.

Таким образом, редкий вид, который нашел надежное убежище в городе, сам по себе может находиться в безопасности. Однако для родной экосистемы он все равно что вымер — а живые организмы, которые от него зависели, теперь страдают от его отсутствия в природе и сами рискуют пополнить ряды вымирающих. Чтобы не допустить этого, экологам следует использовать городские популяции краснокнижных животных для восстановления их численности в природе — например, путем реинтродукции или создания условий для естественного расселения части особей из городов за их пределы (параллельно с устранением угроз, которые мешают их выживанию в родной среде обитания). Если все сложится успешно, то редкий вид продолжит радовать горожан своим соседством, а его сородичи будут поддерживать работу природных сообществ.