«Ведьмы» из китайских деревень оказались склонны к альтруизму не меньше сородичей
Вера в ведьм влияет на социальные процессы внутри сообщества, диктуя жителям, с кем продолжать род и кому помогать, а кого избегать. Некоторые ученые считают, что ведьмами чаще называют ненадежных членов группы, которые не готовы к сотрудничеству, и за это подвергают их социальному изгнанию, но исследование, опубликованное в журнале Nature Human Behavior, говорит о том, что «ведьмы» склонны к альтруизму не меньше других.
Вера в колдовство и ведьм все еще встречается в разных группах и сообществах. Ведьм сторонятся, и если их не казнят, то так или иначе подвергают изгнанию. Антропологи пытаются понять, какую функцию играет охота на ведьм, и их мнения разделяются. Некоторые считают, что ведьмами в небольших сообществах называют людей, которые не склонны сотрудничать, настроены враждебно, или не заслуживают доверия. Другие полагают, что в колдовстве сородичей обвиняют для того, чтобы ослабить соперников. Рут Мейс (Ruth Mace) из Университетского колледжа Лондона вместе с коллегами из Китая решили узнать, как статус «ведьмы» влияет на взаимоотношения внутри группы и попытаться понять, какое из объяснений веры в колдовство более верное.
Для этого они провели исследование в пяти фермерских деревнях Китая, в которых до сих пор распространена вера в ведьм. В этой деревне некоторых людей обвиняют в колдовстве, а этот ярлык распространяется на все домашнее хозяйство (будь то семья или любая группа людей, которые вместе живут и ведут хозяйство) и переходит по наследству вниз по женской линии. Ведьм подозревают в наличии сверхъестественных способностей, в частности, считается, что они могут отравлять пищу. Информацию о том, кто в деревне считается ведьмой, каков достаток каждого из домов, и другие данные ученые собирали из интервью с одним или несколькими жителями деревни, и собственных наблюдений за помощью односельчан друг другу в работе.
По результатам опросов ученые оценили долю домов, в которых живут люди, которые, по общему мнению, обладают сверхъестественной силой, в 13.7 процента. Ученые отследили различные связи между домами деревни: в частности, помощь в ходе фермерских работ, дарение каких-либо благ, связи между сексуальными партнерами, и родственные связи, чтобы установить закономерности и понять, разобщены ли семьи «ведьм» и «не ведьм». Исследователи обнаружили, что «ведьмы» часто группируются в небольшие кластеры, и распределение связей не случайно во всех вышеназванных ситуациях (P ≪ 0.001 для каждой из четырех), особенно сильными оказались предпочтения «своих» для целей сожительства и рождения детей.
Также исследователи обнаружили, что не смотря на то, что закон запрещал женщинам иметь более трех детей, у женщин-«ведьм» их в среднем было меньше, чем у «не ведьм», однако на мужчин этот эффект не распространялся. Также они обнаружили, что генеалогическое родство в подгруппе «ведьм» (r=0.152) было несколько плотнее, чем среди «не ведьм» (r=0.125), и было слабым между этими двумя подгруппами (r=0.083).
Чтобы проверить, действительно ли вера в ведьм помогает обществу обозначить недобросовестных членов группы, исследователи сравнили готовность делиться ресурсами с помощью простой экономической игры, в которой участникам предлагалось пожертвовать ресурсы своим анонимным односельчанам.
В игре приняло участие 564 игрока, 80 из них были из домов, в которых жила «ведьма». Ученые сравнили результаты этих подгрупп и не нашли различий (P = 0.7282) в готовности пожертвовать деньги (из данной игрокам суммы в 10 юаней, которая примерно соответствует среднему заработку по деревне за несколько часов работы) анонимному односельчанину, которого выбирали произвольным образом.
Исследователи отмечают, что ярлык «ведьмы» определяет правила, по которым население деревни решает, кому помогать, а кому нет, и с кем продолжать род. Однако стоит отметить, что исследование не было лонгитюдным, то есть выводы ученые делали исходя из ситуации, которая сложилась на момент наблюдения (в 2012 году). Авторы склонны считать, что вера в колдовство имеет функцию ослабления конкурентов, однако эту гипотезу нельзя было подтвердить или опровергнуть в данном исследовании. Подтверждений гипотезы о ненадежных сородичах ученые также не нашли, однако стоит учесть, что результаты экономической игры могли быть загрязнены фактом, что часть игроков имели специфический опыт изгнания, и нельзя утверждать, что на момент обвинения в колдовстве эти люди были точно также склонны к альтруизму.
С рассуждениями о вере в магию на примере феномена Аллана Чумака можно ознакомиться в нашем
. Также мы
о могиле ведьмы, которую нашли в Италии, и о том, что отвергнутых людей можно
ласковым поглаживанием.
Музыкальные ритмы были эффективны и для типично развивающихся детей, и для детей с задержкой речевого развития
Музыкальные ритмы помогли франкоговорящим детям повторить услышанные фразы, даже грамматически сложные. Причем все дети делали меньше грамматических ошибок, когда перед фразой слышали регулярные ритмы, и больше, если слышали нерегулярные ритмы. От регулярных ритмов нерегулярные отличаются тем, что в них не выделяется сильный удар (сильная доля), на слух их рисунок кажется неупорядоченным, неустойчивым и непривычным. Статья опубликована в журнале npj Science of Learning. Известно, что у детей с музыкальным образованием к 10-11 годам на ЭЭГ отмечается компонент мозговой активности, который возникает в ответ на грамматические ошибки. А у детей того же возраста, но без музыкального образования, такой реакции нет. Также есть исследования, согласно которым лучше с повторением сложных грамматических конструкций справляются те шестилетние дети, которые имеют более высокие способности к восприятию музыкальных ритмов, чем их сверстники. Исходя из этих данных возникло предположение, что музыка (и музыкальный ритм в частности) могут влиять на последующую обработку речи. Ряд работ подтвердил это для детей с типичным развитием и нарушениями речи. Кроме того, эти исследования показали, что, слушая музыку, дети лучше справляются с пониманием смысла слов или речевых оборотов, а слушая только ритм (грубо говоря, только партию ударных) — с составлением грамматически верных предложений. Тем не менее большинство таких исследований сравнительно небольшие, особенно те, которые посвящены детям с нарушениями речи. Также такие исследования, как правило, проводятся с носителями одного языка, а для подтверждения необходимо повторять эти результаты и с носителями других языков. Поэтому подобные исследования продолжаются. Анна Фивеш (Anna Fiveash) из Лионского университета и ее коллеги провели небольшое исследование, в котором участвовали 33 франкоговорящих ребенка (5-13 лет). Из них 18 детей — с типичным развитием (11 девочек, 7 мальчиков), и 15 детей, у которых были диагностированы нарушения речевого развития (7 девочек, 8 мальчиков). Круг этих нарушений иначе называют специфическими расстройствами развития речи, задержкой речевого развития или дисфазией развития. Такие расстройства дают о себе знать на первых этапах развития речи, без периода ее нормального развития. При этом у детей с задержкой развития речи нет проблем со слухом. Также они не страдают другими заболеваниями, в рамках которых возникают речевые трудности, и растут в подходящих для нормального развития речи условиях. В первый день эксперимента дети слушали через наушники музыкальные ритмы длиной в 32 секунды. Вслед за ритмом проигрывалось шесть фраз, и ребенок повторял каждую фразу сразу после того, как она была произнесена. Всего дети услышали шесть ритмов и, соответственно, 36 фраз. Прослушать все шесть записей ритмов можно тут. Все фразы, которые слышали участники, состояли из одного предложения. Но только двенадцать из них были простыми предложениями, например, «Дети играли в парке». Еще двенадцать предложений с определительными придаточными, в которых определяемое слово выступает в роли субъекта: «Это та женщина, которая видела Фрэнка на улице». И последние двенадцать предложений с определительными придаточными, в которых определяемое слово выполняет роль объекта: «Это тот кот, которого вчера спрятал Том». И, соответственно, после каждого ритма дети слышали по два предложения из каждой категории. Прослушать записи всех фраз можно тут. Повторяя фразы, дети старались сделать это как можно точнее. Если им удавалось, они получали один балл. Если нет, то полбалла, когда они совершали грамматические ошибки, которые не нарушали основной структуры предложения — например, путали времена глаголов, использовали неподходящий предлог. И ноль баллов при изменении структуры предложений — например, при замене одной формы придаточного предложения другой. Сами дети о правильности выполнения задания узнавали с помощью бегунка, который сдвигался в ту или другую сторону в зависимости от верного или ошибочного ответа. Во второй день эксперимента после прослушивания тех же ритмов дети среди множества изображений предметов и животных вычеркивали последних (субтест Шкалы Векслера). Необходимо было вычеркнуть как можно больше животных за 23 секунды: после одного ритма детям давали один лист с 32-35 животными, и тоже после каждого следующего ритма. Результаты показали, что типично развивающиеся дети лучше справились с заданием на повторение фраз, чем дети с задержкой речевого развития (p < 0,001). Но все дети, повторяя фразы после прослушивания регулярного ритма, сделали меньше грамматических ошибок, чем при повторении предложений, которые проигрывались после нерегулярных ритмов (p = 0,01). И меньше ошибок дети делали даже при работе с грамматически сложными структурами, которые, как правило, особенно тяжелы для восприятия детям с дисфазией развития. При этом также имел значение возраст: чем старше были дети, тем лучше они справлялись с заданием (p < 0,001). Также после предъявления регулярных ритмов лучше с заданием на повторение справлялись те дети с типичным развитием, чья скорость чтения была выше (p = 0,002). Для детей с дисфазией развития скорость чтения не имела значение, как и для всех детей — способность к восприятию ритма. А вот задание на вычеркивание животных дети выполнили одинаково вне зависимости от того, делали они это после регулярных или нерегулярных ритмов (p = 0,91). Из этого ученые заключили, что музыкальные ритмы специфически связаны с грамматическими навыками, но, по всей видимости, не оказывают более общего мотивирующего или возбуждающего эффекта (не повлияли на другой вид деятельности). Зато в рамках грамматических заданий музыкальные ритмы эффективны и для детей с типичным развитием, и для детей с задержкой речевого развития. И что интересно, при этом эта эффективность не связана со способностью ребенка к восприятию ритмов. У этого исследования есть существенные ограничения: очень небольшой размер выборки и при этом очень широкий разброс по возрасту внутри. Сами авторы отмечают это и объясняют трудностями набора детей с задержкой речевого развития из-за невысокой распространенности заболеваний и их гиподиагностики. И для подтверждения ссылаются и на скромность выборок в других подобных работах. В этой работе рассматривалось влияние именно прослушивания музыкальных ритмов на речевые навыки. Но не только такое занятие музыкой эффективно для людей с первичными и вторичными нарушениями речи. Например, поющие дети со слуховыми аппаратами лучше разбирают речь на фоне шума, чем те, кто не занимается пением.