Мыслительные практики изменили мозг и снизили стресс
Различные мыслительные практики, направленные как на понимание собственных эмоций, так и на принятие того, что происходит вокруг, приводят к структурным изменениям головного мозга, а также снижает уровень стресса. Это выяснила группа европейских ученых, которая провела два исследования в рамках проекта, направленного на изучение влияния когнитивной терапии на эмоциональное и когнитивное состояние. Статьи (1, 2) опубликованы в журнале Science Advances.
В последнее время когнитивная наука часто обращается к изучению факторов, влияющих на эмоциональное познание человека, а также к связанным с ними структурным изменениям головного мозга. Например, ряд исследований указывает на то, что мыслительные упражнения, такие как медитация и когнитивная терапия, основанная на осознанности (англ. mindfulness-based cognitive therapy), благоприятно влияют на психическое и физическое самочувствие и когнитивные способности людей. Несмотря на это, вопрос о том, влияют ли мыслительные практики на нейропластичность (способность мозга изменяться с течением времени и под воздействием обстоятельств) остается открытым, так как большинство уже проведенных исследований включали либо небольшую выборку участников, либо изучали многолетних практиков (например, тибетских монахов), либо сосредотачивались на изменениях после кратковременных практик. Кроме того, до сих пор систематически не выявлен механизм влияния различных мыслительных практик на изменения показателей уровней стресса. Для того, чтобы собрать дополнительные данные в пользу гипотезы положительного влияния ментальных практик, международная группа ученых провела два лонгитюдных исследования в рамках ReSource Project — проекта, разработанного в Институте психолингвистики Макса Планка. Цель этого проекта — изучить влияние различных (западных и восточных) методик когнитивной тренировки на психическое здоровье людей.
В исследовании приняли участие 332 неврологически здоровых человека в возрасте от 22 до 55 лет. До начала эксперимента большая часть участников была разделена на группы: две активные экспериментальные (80 и 81 человек соответственно) и контрольная группа (30 человек). Остальные люди приняли участие в дополнительном эксперименте в конце исследования.
В течение 39 недель каждый участник активных экспериментальных групп проходил три практики:
практика «присутствия» включала в себя дыхательные упражнения и упражнения, направленные на ощущения собственного тела;
аффективная терапия была направлена на упражнения, тренирующие терпимость к окружающим;
обозревательная терапия, направленная на понимание и принятие собственных мыслей и эмоций, а также поступков окружающих людей.
Девять месяцев эксперимента были разделены на три модуля, в каждый из которых участники двух групп проходили прописанную им когнитивную терапию. Участники из первой группы сначала проходили практику «присутствия», затем — аффективную терапию, и в конце — обозревательную терапию. Участники из второй группы также начинали с практики «присутствия», но затем проходили сначала обозревательную терапию, а потом — аффективную. Все практики включали в себя групповую терапию со специалистами, а также самостоятельную практику дома — с использованием смартфона или компьютера. Дополнительная группа участников проходила только аффективную терапию.
В начале эксперимента и после прохождения каждой из практик ученые проводили фМРТ-эксперимент, направленный на изучение как когнитивных функций (например, внимания, памяти и эмоционального познания), так и структурных изменений коры головного мозга. Каждый эксперимент включал одно из трех заданий:
первое задание было направлено на проверку внимания (как высшей когнитивной функции). При выполнении этого задания участникам необходимо было нажимать нажимать на кнопки на специальном пульте в соответствии со стимулом (стрелкой), который появлялся в середине экрана, при этом игнорируя лишние стимулы (также стрелочки) на периферии;
во время второго задания участники «пассивно» смотрели видеозаписи людей, которые рассказывали о нейтральных или эмоционально-окрашенных событиях из своей жизни;
во время выполнения третьего задания участников просили ответить на некоторые вопросы, которые касались людей на видео из предыдущего задания. Вопрос мог быть, например, таким: «Как вы думаете, что чувствует человек на видео?».
Каждое из заданий было направлено на проверку эффективности всех пройденных практик. Так, первое задание (задание на внимание) проверяло эффективность практики «присутствия», второе было направлено на проверку аффективных способностей человека, а третье проверяло обозревательные способности.
После трехмесячной практики «присутствия» ученые обнаружили улучшения в выполнении теста на внимание по сравнению с изначальными данными и контрольной группой. Кроме того, исследователи обнаружили, что практика «присутствия» привела к увеличению объема префронтальной и передней поясной коры: эти участки мозга отвечают за такие когнитивные функции, как внимание, память и принятие решений. Аффективная терапия привела к структурным изменениям в области островковой доли — участка коры больших полушарий, принимающего участие в формировании социальных эмоций. Наконец, обозревательная терапия, направленная на понимание и принятие себя и того, что происходит вокруг, повлияла на структурные изменения как в префронтальной коре, так и в средней височной извилине (англ.) — участке височных долей коры больших полушарий, отвечающего за обработку смысла. Таким образом, ученые показали, что длительная мыслительная практика положительно влияет на нейропластичность.
Помимо фМРТ-эксперимента, участники исследования принимали участие в эксперименте на стрессоустойчивость после прохождения каждой мыслительной практики.
Для того, чтобы вызвать в людях стрессовую реакцию, исследователи проводили социальный стресс-тест Триера (англ. Trier social stress test). Такой тест заключается в имитации собеседования на работу: участник заходит в комнату, в которой за столом сидят три члена «жюри»; за несколько минут ему надо подготовить речь о том, почему он — лучший «кандидат» на какую-либо должность. Затем участник такого теста выступает перед членами жюри, которые сохраняют нейтральное выражение лица и не проявляют никаких эмоций. После выступления участника обычно просят выполнить арифметическое задание: сосчитать от 1022 до нуля шагами по 13 (1022, 1009, 996 и так далее).
Стрессоустойчивость участников проверялась при помощи изменений уровня кортизола (гормона, отвечающего за стрессовую реакцию организма) и специального опросника, направленного на выявление уровня тревожности. Уровень кортизола был выявлен при помощи анализа слюны, собранной несколько раз в течение стресс-теста. Кроме того, исследователи измеряли частоту сердцебиения, а также проанализировали образцы крови участников на наличие маркера, отвечающего за становление иммунной системы человека, — C-реактивного белка.
Ученые не выявили положительных изменений в маркерах иммунной системы участников после прохождения какой-либо из ментальных тренировок. Ментальная практика оказалась эффективна в регуляции стрессовой реакции путем снижения уровня кортизола и количества баллов по шкале тревожности. Однако, ученые выяснили, что самой эффективной была аффективная терапия и обозревательные практики: уровень тревожности снизился 39 и 31 процент, соответственно, а уровень кортизола — на 48 и 51 процент.
На основании полученных результатов ученые сделали вывод, что для снижения стресса самыми эффективными являются ментальные практики и когнитивная терапия, направленные на развитие эмпатии и принятия того, что происходит вокруг.
Авторы исследований отмечают важность различных мыслительных практик в профилактике как «ясности ума», так и при поддержания оптимального уровня стресса. По мнению исследователей, введение подобных практик (как самостоятельно, так в рамках психотерапии) может положительно сказаться на профилактике возникновения неврологических заболеваний среди людей, входящих в группу риска: например, людей пожилого возраста или людей с историей заболеваний эмоционального спектра (депрессии, биполярного или тревожного расстройства).
Недавно ученые выяснили, что префронтальная кора толще у женщин, которые практикуют йогу в течение многих лет. О перспективах исследований медитации вы можете прочитать в нашем интервью с американским нейробиологом и психологом Ричардом Дэвидсоном.
Елизавета Ивтушок
Это левая и правая вентромедиальная префронтальная кора
Исследователи из Великобритании, Германии, Ирландии, Китая, США и Франции пришли к выводу, что инициация курения табака у подростков связана с дефицитом серого вещества в вентромедиальной префронтальной коре левого полушария мозга, а закрепление пристрастия к нему — с аналогичным явлением в правом полушарии. Отчет о работе опубликован в журнале Nature Communications. Употребление никотина, особенно в форме табакокурения, представляет собой самую распространенную форму зависимого (аддиктивного) поведения и ведущую причину смертности взрослых в мире. По оценкам, к 2030 году с ним будет связано более восьми миллионов смертей ежегодно. Курение табака в детстве связано с психическими заболеваниями и ухудшением когнитивных функций, что может быть связано с его влиянием на развитие мозга. Большая часть постоянных курильщиков приобретает зависимость от никотина в возрасте до 18 лет, и именно ее преодолеть сложнее всего. Таким образом, недоформированная зависимость у подростков может служить потенциальной мишенью для эффективной терапии, но для этого необходимо понимать биологические механизмы начала курения и закрепления пристрастия к табаку. Тревор Роббинс (Trevor Robbins) и Цзяньфэн Фэн (Jianfeng Feng), аффилированные с Университетом Фудань, Кембриджским и Уорикским университетами, и их коллеги включили в работу 807 участников (55 процентов женского пола) проспективного мультицентрового лонгитюдного исследования здоровых подростков IMAGEN из Великобритании, Германии, Ирландии и Франции. В возрасте 14, 19 и 23 лет их опрашивали на предмет табакокурения (хотя бы раз пробовавших относили к курильщикам) и выполняли им МРТ мозга с повоксельным картированием. Также они заполняли опросники по темпераменту и характеру (TCI-R) и личностной склонности к употреблению веществ (SURPS), а также проходили ряд тестов на физическое, психическое и когнитивное развитие. 181 участник пробовал курить табак до 14 лет, из них 87 — однажды или дважды. 166 из этих 181 продолжали курить к 19 годам, причем с возрастающей частотой. К этому возрасту попробовали табак еще 366 добровольцев, остальные 260 вошли в контрольную группу. Лишь 11 и 58 участников соответственно курили в возрасте 14 и 19 лет ежедневно. Тем не менее, 134 из 181 и 280 из 366 в этих возрастах сообщили о курении в течение 30 дней, предшествовавших опросу. Данные по 23-летнему возрасту использовали для валидации. Выяснилось, что объем серого вещества в левой вентромедиальной префронтальной коре (вмПФК) в 14-летнем возрасте значимо ниже у тех, кто попробовал табак и в 14, и в 19 лет. И у тех, и у других наблюдалось ускоренное снижение объема серого вещества в правой вмПФК, причем те, кто начал курить между 14 и 19 годами, по этому объему в 14 лет не отличались от некурящих. В 23 года ускоренная потеря серого вещества в правой ВМПФК присутствовала у тех, кто продолжал курить, то есть она начиналась после знакомства с табаком и, вероятно, связана с его влиянием. При этом снижение объема левой вмПФК было связано с поиском новизны, несобранностью и склонностью нарушать правила (по TCI-R), а правой вмПФК — с поиском острых ощущений (по SURPS). Проведя дополнительный лонгитюдный анализ и менделевскую рандомизацию, авторы работы заключили, что снижение объема левой вмПФК может быть наследственным фактором снижения когнитивных функций и, как следствие, поведенческой расторможенности, повышающей риск начала табакокурения в младшем возрасте. В ходе формирования зависимости уменьшается объем правой вмПФК, что снижает контроль восприятия и управления желаниями под влиянием гедонической мотивации. Подобная концепция помогает понять нейробиологические и поведенческие механизмы инициации и поддержания аддиктивного поведения у подростков, а значить, помочь в разработке мер его профилактики и лечения, считают исследователи. Ранее злоупотребление табаком и алкоголем, как и другие формы рискованного поведения у подростков связывали с внешним локусом контроля (стремлением человека искать объяснения происходящему с собой в окружающей среде) и даже обычным недосыпом. Также было показано, что химический анализ волос и конфиденциальный опрос выявляют примерно одинаковую долю подростков, употребляющих алкоголь, никотин и другие психоактивные вещества. Однако результаты этих методов практически не совпадают, так что, если их суммировать, эта доля почти удвоится.