Стресс у лемуров определили по шерсти
Исследователи из Немецкого центра приматов и Университета Георга-Августа Геттингена (Германия) обнаружили связь между высоким уровнем кортизола и уменьшением выживаемости у диких серых мышиных лемуров (Microcebus murinus). Исследование опубликовано в журнале BMC Ecology.
Глюкокортикоиды — стероидные гормоны, синтезируемые корой надпочечников. Глюкокортикоидные гормоны играют ключевую роль в каскадах физиологических реакций на стрессовые факторы и поэтому могут влиять на поведение животных и, в конечном счете, на выживаемость животных. В то время как увеличение глюкокортикоидов во время острого стресса обычно является адаптивным ответом, хроническое повышение уровня может нарушить репродуктивную и иммунную функции организма. Известно, что уровни глюкокортикоидов связаны с репродуктивным успехом или выживанием, хотя и на данный момент получено мало доказательств в природных популяциях. Основным и наиболее активным естественным глюкокортикоидом у многих животных является кортизол. Немецкие исследователи, впервые показали связь между уровнями кортизола и выживаемостью у серого мышиного лемура (Microcebus murinus), используя как индикатор стресса концентрацию кортизола в волосах.
Серый мышиный лемур — это мелкий лемур, встречающийся только на Мадагаскаре. При весе от 58 до 67 граммов он является самым крупным представителем рода мышиных лемуров (Microcebus). Свое европейское название этот вид получил за сходство с мышью в размерах и окраске.
Исследование проводилось в Кириндинском лесу, расположенном примерно в 60 километрах к северу от Морондавы и являющемся частью сухого лиственного леса в центральной западной части Мадагаскара. Лемуров отлавливали в течение трех лет в самый активный репродуктивный период (с сентября по апрель) и в «обычный» сезон. Каждая особь идентифицировалась и чипировалась, также авторы снимали морфометрические показатели тела (оптимальная масса тела и размер), брали образцы волос для измерения уровня кортизола и образцы кала для исследования паразитологии. Всего в рамках исследования ученые отловили и изучили 171 особь (74 самки и 97 самцов).
Кортизол поглощается волосами по мере их роста, поэтому его концентрация в образцах позволяет оценить уровень стресса и состояния здоровья животного с течением времени, в то время как традиционно используемые образцы крови, слюны или мочи показывают состояние организма лишь в данный момент. При этом авторы считают, что низкий уровень стресса может помочь в самом энергетически затратном сезоне — брачном. Особи, которые в большей степени подвержены влиянию стрессорных условий, могут не справиться с дополнительным стрессом во время спаривания, что особенно касается мужских особей лемуров.
Собранные авторами данные показали, что среди лемуров с низким содержанием кортизола в волосах смертность была на 13,9 процентов ниже, чем у лемуров с высоким уровнем кортизола. Кроме того, выживаемость лемуров с хорошими морфометрическими показателями была в среднем на 13,7 процентов выше, чем лемуров с плохим состоянием тела, а женские особи выживали, в среднем, лучше, чем мужские. Вариации паразитизма, такие как количество паразитарных инфекций, не были связаны с выживанием.
Исследователи надеются, что такой простой метод, как измерение кортизола в волосах животных предоставит природоохранным организациям удобный инструмент, который может использован для выявления проблем, возникающих на уровне отдельных особей, и в конечном итоге может помочь предсказать реакцию диких популяций на экологические проблемы.
О том как другие животные справляются с стрессом можно почитать в наших новостях. Например,
, что рост в городской среде вызывает укорочение теломер у птиц. А
что стресс, вызванный социальным поражением, влияет на цикл сна и бодрствования мышей.
Лилия Фахранурова
С помощью модуляции дофаминовой сигнализации
Американские ученые разработали аденоассоциированный вирусный вектор, который несет ген, кодирующий человеческий глиальный нейротрофический фактор (GDNF). Введение этого вектора макакам-резусам с симптомами алкоголизма снижало вероятность злоупотребления алкоголя в течение года. Как сообщается в журнале Nature Medicine, такое изменение в поведении сопровождалось нейрофизиологическими модуляциями дофаминовой сигнализации в прилежащем ядре, которая обычно страдает при хроническом употреблении алкоголя. Несмотря на то, что расстройства, связанные с употреблением алкоголя, наносят огромный экономический и социальный ущерб, существует лишь несколько эффективных фармакотерапевтических средств. При этом не существует подходов, которые бы непосредственно воздействовали на лежащие в основе адаптации нейронные контуры, которые формируются при длительном употреблением алкоголя и лежат в основе алкогольной зависимости. Команда ученых под руководством Кристофа Банкевича (Krystof Bankiewicz) из Университета штата Огайо исследовала, как на эти схемы мог бы повлиять глиальный нейротрофический фактор (GDNF), поскольку известно, что он принимает непосредственное участие в регуляции дофаминергических нейронов (они непосредственно связаны с развитием алкоголизма). Для этого авторы разработали аденоассоциированный вирусный вектор, который несет ген, кодирующий человеческий GDNF. Поскольку неспособность длительно отказываться от алкоголя и неспособность сократить количество потребляемого алкоголя выступают двумя основными проблемами у людей с алкогольной зависимостью, ученые смоделировали такое поведение у макак. Они многократно повторяли циклы ежедневного опьянения с последующим воздержанием от алкоголя. Когда необходимые паттерны поведения были достигнуты, макаки-резусы четыре недели пили воду вместо этанола. Затем каждой обезьяне в мозг вводили либо экспериментальный, либо контрольный вектор. Через два месяца макакам возобновили доступ к алкоголю на четыре недели. В общей сложности ученые шесть раз повторили циклы принудительного воздержания и повторного введения алкоголя, чтобы смоделировать подобные циклы. Экспериментальный вектор значительно снижал потребление алкоголя в периоды повторного введения алкоголя в течение года (р ≤ 0,001). Причем у макак из экспериментальной группы наблюдалось снижение максимальной дозы потребляемого алкоголя уже в первый день после абстиненции (р ≤ 0,0001). Магнитно-резонансная томография и гистологические исследования тканей мозга показали, что лечение вектором с GDNF восстанавливало дофаминергическую функцию в прилежащем ядре, которая обычно снижена в мезолимбической системе после хронического употребления алкоголя. Повышенная экспрессия GDNF увеличивала доступность и использование дофамина в пути вознаграждения макак до значений, сравнимых со здоровыми макаками. Это доклиническое исследование показывает возможность нового подхода к лечению алкоголизма — с помощью генной терапии. Дальнейшие исследования будут направлены на изучение подробного профиля безопасности препарата у животных. Недавно мы рассказывали, что тягу к алкоголю (и другим веществам) можно зафиксировать с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии.