«Испания от И до Я. Двойники Дали, сервантесовская вобла и другие истории заядлого испаниста»

Рождение Музея Прадо, поиски портретов Сервантеса, тяготы Гражданской войны — из этих и многих других сюжетов можно составить образ Испании. В книге «Испания от И до Я. Двойники Дали, сервантесовская вобла и другие истории заядлого испаниста» (издательство «Слово/Slovo») испанист Татьяна Пигарёва рассказывает про эту страну через ключевые события испанской культуры и собственные воспоминания. Книга вошла в длинный список премии «Просветитель». Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом, который рассказывает, как были утрачены захоронения писателя Сервантеса, драматурга Лопе де Вега и других знаменитых испанцев, а останки Кальдерона странствовали после его смерти.

Утерянные гении и макабрические странствия Кальдерона

Монашеский орден Пресвятой Троицы — он же орден тринитариев — был создан в начале XII века для выкупа христиан из мусульманского плена. За 437 лет тринитарии спасли более 30 тысяч невольников. Средства они добывали чаще всего сбором милостыни, а иногда отдавали самих себя в рабство вместо освобожденных христиан. «Слава Тебе, Троица, а пленным — свобода» («Gloria Tibi Trinitas et captivis libertas»), — так звучит их девиз.

Крест тринитариев с вертикальной красной полосой и горизонтальной синей можно разглядеть на одном из лучших творений Эль Греко — портрете Ортенсьо Феликса Парависино, монаха и поэта. Если бы не тринитарии — при всей недопустимости сослагательного наклонения — мир мог бы лишиться «Дон Кихота». Именно они выкупили Сервантеса из пятилетнего алжирского плена, и неудивительно, что в их монастыре недалеко от своего последнего дома Сервантес и упокоился.

Имя Сервантеса спасло монастырь от сноса в XIX веке, когда облик Мадрида коренным образом менялся и большая часть церковных земель была отчуждена государством. Налицо правосудие истории: сначала монахи спасли человека, а потом он — их обитель. Только вот незадача: монастырский храм в 1668 году перестроили, а останки автора «Дон Кихота» потеряли. О том, что Сервантес был похоронен в монастыре тринитариев, узнали лишь в 1749 году, когда издатель «Назидательных новелл» обнаружил в архиве акт о похоронах, но о точном месте могилы свидетельств не сохранилось.

Для Мадрида подобная небрежность — не исключение. Потеряли и Лопе де Вегу, автора более тысячи пьес, уже при жизни признанного национальным гением. Его похоронили с невероятной помпой в церкви Сан-Себастьян, но вскоре настоятель (по одной из версий) освободил место для упокоения своей сестры. Вероятно, останки «испанского Шекспира» перенесли на кладбище за апсидой церкви — то самое, где поэт Хосе Кадальсо полтора века спустя «пытался откопать свою возлюбленную». К старым костям относились без особого пиетета и укладывали их слоями в общие захоронения, присыпая землей.

Испания и смерть — неисчерпаемый сюжет. В своей лекции «Дуэнде. Тема с вариациями» (перевод Н. Малиновской) Федерико Гарсиа Лорка пишет о том, что невыразимая сущность испанского искусства может быть названа duende. Дословный перевод — «дух», «демон», но применительно к искусству это слово приобрело иной смысл. Это «мощь, а не труд, битва, а не мысль», это дух земли и страсти, «черные звуки», живущие в танце фламенко, в противостоянии корриды, в обрядах Страстной пятницы, в «сливочной желтизне» Эль Греко и поздней живописи Гойи — в ближайшем родстве со смертью. «Дуэнде не появится, пока не почует смерть, пока не переступит ее порог, пока не уверится, что всколыхнет те наши струны, которым нет утешения и не будет».

Уникальность Испании, как утверждал Гарсиа Лорка, в том, что это страна, «открытая смерти»: «В других странах смерть — это конец. Она приходит, и занавес падает. В Испании иначе. В Испании он поднимается». Быть может, именно поэтому дуэнде и смерть гнездятся в «тайниках крови», в творениях гения, а не в мраморных надгробиях. Смерть в Испании бесконечно важна, могилы — куда меньше. Трагическим символом этой «безместности» испанской смерти стала так и не найденная могила самого Гарсиа Лорки, расстрелянного в 1936 году под Гранадой.

Утрачено было и захоронение Веласкеса — при сносе придворной церкви Сан-Хуан. Казалось бы, зачем надгробие, если есть «Менины»? Однако политики пошли ва-банк, и к 400-летию художника на площади Рамалес, в двух шагах от Королевского дворца, начались раскопки крипты (а заодно — строительство парковки). Обнаружили останки, затеяли шумную экспертизу. Но тут в церкви Сан-Пласидо в мадридском квартале Маласанья (расстояние от дворца — чуть больше километра и ровно три сословия), для которой Веласкес написал своего «Распятого Христа», нашлась мумия со шпагой и орденом Сантьяго. Группа ученых заявила, что это и есть Диего Веласкес, перезахороненный после сноса церкви Сан-Хуан.

Пикантность ситуации состояла в том, что раскопки крипты финансировало Мадридское автономное сообщество (региональное правительство), а исследование мумии из Сан-Пласидо — мэрия. Две вечно враждующие институции превратили шумиху вокруг останков Веласкеса в повод для сведения политических счетов (обвинения в бессмысленной растрате госсредств и т. д.). Все найденное долго изучали, но сенсации не случилось. На площади Рамалес, там, где Веласкес был похоронен, остались старый памятный крест и новые законсервированные руины над подземной парковкой.

Дольше всех из классиков первого ряда держался Педро Кальдерон де ла Барка, хотя его останки в начале XIX века перенесли вместе с помпезным надгробием из обветшавшей церкви Сан-Сальвадор на кладбище Сан-Николас. На этом посмертные мытарства беспокойного гения не закончились: в 1869 году с оркестром и церемониями Кальдерона доставили в церковь Сан-Франсиско-эль-Гранде, перепрофилированную по решению испанских Кортесов в Пантеон великих людей. Но в Пантеоне творился такой сумбур, что великих решили вернуть на кладбища, а от новомодной идеи — отказаться.

Сохранилась гравюра 1874 года, на которой изображен траурный кортеж Кальдерона, следующий по открытому в том же году виадуку. Казалось бы, анахронизм, но это лишь очередное перезахоронение классика. Кальдерон вернулся на кладбище Сан-Николас, затем был перемещен в часовню «радеющей» о национальном гении религиозной конгрегации, а в начале XX века вроде бы упокоился в капелле новой церкви Лос-Долорес на улице Сан-Бернардо. Но во время Гражданской войны, опасаясь антирелигиозного вандализма, останки надежно спрятали — это был уже седьмой «переезд» Кальдерона. Только вот сторож, помнивший, где именно они спрятаны, умер, никому не открыв секрета.

Подробнее читайте:
Пигарёва Т.И. Испания от И до Я. Двойники Дали, сервантесовская вобла и другие истории заядлого испаниста/Татьяна Пигарёва. — М.: Слово/Slovo, 2022. — 440 с.: ил. 15 × 21,5 с.