Разрушая мифы: камера-обскура в Древней Греции
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
Ученых, занимавшихся историей оптики, давно интересовал вопрос: были ли знакомы древние греки с простейшим приспособлением для передачи изображения, камерой-обскурой? Тем более что, как показали недавние гипотезы, этим устройством могли пользоваться представители куда более примитивных культур — неолитической и даже палеолитической. Точных сведений на этот счет у нас нет, однако определенные догадки по поводу греков и камеры-обскуры высказывались не раз. Киновед разбирает, насколько они состоятельны.
Мы рассуждаем о возможном применении камеры-обскуры в античной Греции, строим догадки разной степени вероятности и величавости. Чего только стоит любопытная, но голословная гипотеза археооптика Мэтта Гаттона — одного из самых известных экспертов по камере-обскуре — о фантасмагорических представлениях на Элевсинских мистериях, проводившихся со второго тысячелетия до нашей эры в Элевсине — небольшом городке неподалеку от Афин.
По версии Гаттона, во время мистерий иерофанты, верховные жрецы Телестериона, храма Деметры, закрывались в Анактороне — строении в центре храма, куда посторонним вход был строго запрещен, — подвешивали статуэтку Деметры головой вниз перед отверстием и разжигали костер. На стене внешнего пространства появлялась проекция Деметры, размеры которой зависели от расстояния между этой стеной и Анактороном.
Все это очень интересно, но не вяжется с одним обстоятельством: мы даже не уверены, что эллины знали о камере-обскуре, на этот счет нет достоверных архитектурных или литературных свидетельств. В тех же «Проблемах», о которых мы уже упоминали, говорится не об устройстве, а об эффекте, возникающем в естественных условиях оставшемся загадкой для Аристотеля (или его последователя).
Почему во время солнечного затмения, если смотреть на землю через решето, завесу листьев платана или другого широколистного дерева или, например, скрещенные пальцы, можно увидеть серповидные тени?
«Проблемы» (пер. наш — Г. М.)
В трагедии Софокла «Трахинянки» (V век до нашей эры) упоминается светочувствительная субстанция, портящаяся под воздействием солнца, — в некоторых современных монографиях этот отрывок был вырван из контекста и выдан за намек на камеру-обскуру; в пьесе же говорится об отравленной крови кентавра Несса, которую тот, умирая, завещал жене Геракла — наивной и ревнивой Деянире.
Несс, переносивший Деяниру через реку Эвен, решил воспользоваться ситуацией и начал распускать руки. Увидев это, Геракл пронзил его стрелой, смоченной в ядовитой желчи лернейской гидры. Деянира, поверив коварному совету умирающего Несса, собрала его кровь, якобы наделенную приворотной силой, а потом, желая вернуть себе любовь мужа, натерла этой кровью плащ, предназначенный для Геракла. Геракл, надев его, умер мучительной смертью. По версии Софокла, кровь Несса не просто была ядовита — она, попав под воздействие света, обретала невиданную химическую активность. Вот как Деянира из «Трахинянок» описывает это эффект:
Когда настало время, в мраке дома
Натерла я мой плащ, клок шерсти вырвав
У нашей же овцы, затем сложила
И схоронила в ящике, как сами
Вы видели: луч солнечный его
И не коснулся. — А теперь, домой
Вернувшись, несказанное я вижу
Явленье, выше мысли человечьей:
Тот клок овечьей шерсти, коим плащ
Я натирала, — бросила случайно
Я в самый жар, на солнцепек. Нагревшись,
Он по земле вдруг растекаться стал,
Теряя вид свой прежний, рассыпаясь,
Как сыплются опилки под пилой.
Так он лежит — а где лежал он раньше,
Вскипают комья краснобурой пены,
Как будто кто густую влагу пролил
Плодов созревших Вакховой лозы.
(Пер. Ф.Ф. Зелинского)
Так, на сайте предыстории кино Пол Барнс, ссылаясь на «Историю фотографии» Дж. М. Эдера, пишет о Софокле: «Великий трагик античной Греции в пьесе „Трахинянки“ (в поэтической форме) пишет о необходимости хранить „чувствительную субстанцию света в темной комнате“». Барнс не объясняет, каким образом сюжет о крови кентавра Несса, вступающей в бурную реакцию с солнечным светом, может быть связан с камерой-обскурой, но, по его мнению, такая связь существует.
Если Софоклу упоминание о камере-обскуре приписали, то Эвклиду (начало III века до нашей эры) — дописали: считается, что в «Оптике» он демонстрирует прямолинейное распространение света на примере темной комнаты. Однако это противоречило бы постулату трактата, согласно которому из глаз якобы исходят «зрительные лучи» и, образуя конус, выхватывают объекты (одна из моделей так называемой экстрамиссионной теории зрения).
Камера-обскура сама по себе является доказательством того, что свет исходит от объектов, а не из глаз. Знай Эвклид об обскуре, знал бы и об источнике света.
Впрочем, заблуждение древнего математика касательно физиологии зрения не дискредитирует его геометрическое построение (какая разница, как проведен отрезок — из точки А в точку Б или из точки Б в точку А, если линия прямая), а что касается отсылки к камере-обскуре, якобы содержавшейся в «Оптике», то она была добавлена лишь в 1573 году — в аннотированном переводе итальянского священника и ученого Игнацио Данти.
Консультант — Игорь Брякилев
