Копья, Евангелие и нефть

На Земле до сих пор остаются места, где проживают охотники-собиратели, сохраняющие традиционный уклад жизни. О том, что из себя представляют эти люди, где они обитают и что им угрожает, рассказывают создатели «Проекта AMAZONAS», журналисты Елена Срапян и Александр Федоров, изучающие жизнь индейцев Амазонии. Также о новостях их проекта можно узнать из телеграм-канала @badplanet. Их первая история — о племени ваорани из эквадорской сельвы. А с фотоработами Александра можно ознакомиться здесь.

Шестого октября 1955 года молодой американский пилот Нантаниэль Сейнт сбросил с самолета небольшое ведро, в котором находились маленький алюминиевый чайник, мешок с солью и двадцать ярких пуговиц. Содержимое рассыпалось по вырубленной площадке в джунглях. Таким образом пятеро американских миссионеров пытались установить первый мирный контакт с «аукас», последним коренным племенем Эквадора, не знавшим западной цивилизации. Третьего января подобный обмен произошел уже на земле.

«Джим Эллиот перешел реку и увидел мужчину аука с молодой девочкой и женщиной постарше. Мужчину сразу назвали Джорджем, девочку — Далилой. Джордж был совершенно обнаженным, не считая веревки, которая подвязывала его пенис к животу. Были вручены подарки и сделаны фотографии. Индейцам показали воздушные шары и йо-йо. Далила рассматривала фотографии в Time. Джордж ел гамбургеры, пока его спину опрыскивали репеллентом от насекомых. Ему вручили футболку», — так в 1996 году описывал первый контакт в своей книге «One River» канадский антрополог Уэйд Дэвис. В тот день все прошло благополучно: пятеро участников экспедиции счастливыми вернулись на заброшенное нефтяное поле компании Shell в местечке под названием Арахуно — именно туда за месяц до первого полета в джунгли переселился Эд Маккали, одни из участников экспедиции. Спустя пять дней было решено лететь снова.

Из этого полета никто не вернулся. Первое тело нашли 11 января, на полкилометра ниже пляжа по реке Курарай. Второе — в 200 метрах от него. Вскоре были обнаружены тела всех пятерых участников экспедиции — каждый из них погиб от многочисленных ударов, нанесенных деревянными копьями. Так об эквадорских дикарях «аукас», сопротивлявшихся любому вторжению на свою территорию, впервые узнал весь западный мир.

Тогда еще ни один человек извне не говорил на языке племени и не знал их самоназвания «ваорани», что в переводе значит «люди». «Аукас» индейцев сельвы прозвали кечуа, пришедшие в Амазонию с Анд, — на языке империи инков это слово значит «дикари». Сейчас ваорани ненавидят это название, но оно не исчезает: так, дорога к рекам Ширипуно и Тигуино, построенная американским нефтяным гигантом Texaco в 70-х годах, все еще называется Via Auca. А один из поселков на этой дороге называется Даюма-40 — в честь первой женщины ваорани, которую сотни иностранцев увидели своими глазами.

Даюма убежала из дома еще в 1947 году и жила на асьенде Ила, у дона Карлоса Севильи. Карлос Севилья отличался крепостью характера: за десятки лет соседства с дикарями его шесть раз ранили копьем, но креолу всегда удавалось выжить. В 1914 году на реке Курарай были убиты восемь его рабочих. Пять лет спустя пятнадцать собирателей каучука, работавших на Севилью, остались лежать мертвыми неподалеку от реки Тцапино. В 1925 году дикари дважды нападали на самого землевладельца, причем в первый раз ему чудом удалось победить нападавших — пятеро индейцев кечуа, сопровождавших дона Карлоса, были убиты. И только нападение 1934 года наконец заставило его убраться с территории аукас ближе к поселку Шелл Мера.

Юную Даюму, бежавшую от мести соплеменников и попавшую на асьенду, быстро крестили в католическую веру и нарекли Катериной. Восемь лет она работала в поле в обмен на еду. Беременная от одного из сыновей дона, она вышла замуж за работника из числа индейцев кечуа и ушла к другому землевладельцу — но после внезапной смерти мужа вернулась и продолжала трудиться на асьенде, фактически будучи рабыней дедушки своего ребенка. В таком состоянии ее и нашла Рэйчел Сейнт, сестра погибшего пилота Натаниэля — и самая амбициозная миссионерка во всем Эквадоре.

Когда в начале 1956 года Рэйчел получила известие о смерти брата, ее захлестнул гнев — нет, не на жестоких дикарей, а на Нэйта, который посмел задумать и осуществить контакт с аукас без ее участия. Она уже какое-то время общалась с Даюмой, пытаясь освоить азы языка ваорани, а с этого момента взяла ее в работу плотно: весной 1958 года саму индианку крестили второй раз в Соединенных Штатах под прицелами фотокамер, а сына Даюмы из Игнасио переименовали в Сэма — первое имя показалось Рэйчел слишком неподходящим для юного евангелиста.

Тем временем в окрестностях реки Курарай появились еще две женщины ваорани — они вышли из джунглей в поисках своей давно потерянной племянницы по имени Даюма. Их встретила Элизабет Эллиот, вдова погибшего в экспедиции миссионера Джима Эллиота. Когда руководство Summer Institute of Linguistics, евангелистской организации, к которой принадлежала Рэйчел, наконец отправило их с Даюмой обратно в Эквадор, индианка смогла встретиться со своими родственницами — и решила вернуться обратно в сельву.

28 сентября 1959 года Даюма появилась вновь, в компании семи женщин, распевавших «Иисус любит меня». Рэйчел и Элизабет пригласили в племя. Рэйчел стремилась отправиться туда в одиночку, но руководство SIL настояло на полноценной экспедиции. В сопровождении нескольких кечуа и трехлетней Валери Эллиот миссионерки после дня пути вошли в деревню ваорани. Так начались мирные отношения последнего народа «дикарей» и современной цивилизации, которые для ваорани обернулись настоящей трагедией.

К тому моменту уже давно было известно, что эквадорская сельва богата нефтью. Еще в 1878 году Национальная Ассамблея страны предоставило компании M. G. Mier and Co эксклюзивное право на добычу сырья для горюче-смазочных веществ на полуострове Санта Елена. В 1937 году нидерландская компания Shell, первой получившая доступ к востоку страны, основала поселок Шелл Мера и отправила в джунгли поисковые отряды, которые исследовали месторождения. На протяжении одиннадцати лет компания несла огромные потери: большинство экспедиций, которые заходили на территорию аукас, не возвращались. И племена победили: в 1948 году Shell сочла ситуацию слишком опасной и ушла из Эквадора, забросив поселок. Наступило затишье, которое прервалось в 1964 году: добыча нефти в регионе перешла Texaco Petroleum Company & Gulf Oil.

Как только нефтяной бум захватил северную Амазонию, Texaco и правительство Эквадора обратились к миссионерам за помощью: SIL получали все ресурсы, необходимые для христианизации ваорани, а главное — для переселения общин в места, менее богатые нефтью. К услугам Рэйчел Сейнт были самолеты, громкоговорители, «подарки» и топливо в неограниченном количестве, и в течение кратчайшего времени сотни «дикарей» переселили в отдаленные христианизированные деревни, ближе к крупным городам Тена и Пуйо. Для большей убедительности на общины в джунглях иногда сбрасывали динамит. Texaco построила дорогу и приступила к активной разработке. Спустя пятьдесят лет вдоль дороги выросли поселки, а тропические леса исчезли на километры вокруг.

Когда стало понятно, что происходящее наносит культуре ваорани непоправимый ущерб, действия миссионерки подверглись критике, и в 1973 году руководство SIL отправило в Эквадор антрополога Джеймса Йоста. Йост написал разгромный отчет о действиях Рэйчел Сейнт, и с 1976 она в рамках программ SIL больше не работала. Зато сам антрополог остался в джунглях почти на десять лет и впоследствии написал ряд программных работ по социологии и этноботанике ваорани.

На данный момент численность племени колеблется в очень расплывчатых рамках от 600 до 4000 человек. Точнее подсчитать невозможно: десятки переселенных в 60-70-х годах семей понемногу ассимилируются, смешиваясь с кечуа и мигрируя в более крупные поселки и города. Часть народа остается в добровольной изоляции: это кланы тагаери и тароменани, причем отношение второго непосредственно к этносу ваорани спорно — есть некоторые свидетельства, что ваорани не всегда понимают язык тароменани. Неизвестно, насколько это достоверно, но точно ясно одно: тароменани и тагаери, до сих пор выставляющие на своих тропах скрещенные копья, не желают общаться с окружающим миром и воспринимают пришельцев как врагов.

Современное место проживания тех общин ваорани, которые не ушли из сельвы под давлением миссионеров и нефтяных компаний, пересекается с государственным национальным парком Ясуни. Это создает дополнительные проблемы индейцам, в быту которых охота и собирательство все еще играют очень большую роль. Но парадоксально не создает проблемы правительству Эквадора, которое в 2013 году выдало дополнительные разрешения на разработку нефти на территории парка: блоки добычи 31 и 43 занимают всю его северную часть, доходя до границы с Перу и пересекаясь с предполагаемыми зонами проживания тагаери и тароменани. Несмотря на все экологические обещания компании Petroamazonas EP, в сельве появляются новые дороги, которые тянутся все дальше на юг от реки Напо.

Тароменани могут бороться с чужаками только копьями. У других ваорани есть выбор. Сейчас община под названием Бамено, чей лидер Пенти Байва создал объединение ваорани Ome Yasuni, пытается отстаивать свои права на территорию и невмешательство в природные условия в Межамериканской комиссии по правам человека. Но пока все усилия ваорани не привели к практическому результату — а в квадрате 43 Petroamazonas EP в мае 2017 года уже поставили локальный рекорд добычи в 50 тысяч баррелей нефти.

Елена Срапян, Александр Федоров