Мальчики-подростки агрессивно отреагировали на угрозу их гендерной идентичности

Американские психологи провели небольшой онлайн-эксперимент с мальчиками-подростками из США, предложив им пройти опросы для девочек и для мальчиков, результаты которых поставили под сомнение их гендерную идентичность. После опросов подросткам предложили дописать части слов до целых — и оказалось, что мальчики, уже вошедшие в пубертат, агрессивно отреагировали на угрозу их гендерной идентичности: получившиеся слова чаще были агрессивными, чем нейтральными. Эта реакция была связана с возрастом испытуемых и со взглядами родителей: более агрессивно реагировали мальчики, чье половое созревание было в разгаре или подходило к концу, и чьи родители придерживались более консервативных взглядов. Результаты опубликованы в Developmental Science.

Ранние исследования показали, что мужчины, чья мужественность ставится кем-то под сомнение, могут становиться более агрессивными, склонными к сексизму и гомофобии. Предполагается, что такая реакция вызвана в большой мере внешней мотивацией быть похожим на других представителей своего пола, то есть социальными ожиданиями.

Адам Стэнленд (Adam Stanaland) и его коллеги из Дьюкского и Нью-Йоркского университетов решили исследовать, когда возникает такая реакция у мальчиков, и какие факторы социальной среды способствуют ее развитию. Для этого исследователи провели онлайн эксперимент, в котором поучаствовало 207 американских подростков из разных штатов и их родители или опекуны. Исследователей интересовало, связано ли появление агрессивной реакции в ответ на угрозу гендерной идентичности с началом полового созревания или с моментом, когда мальчики переходят из младшей школы в среднюю и оказываются в новой социальной среде. Также их интересовало то, откуда произрастает мотивация мальчиков быть мужественными — связана она больше с их собственными желаниями или с давлением извне.

Участников-подростков разделили на две группы и предложили им пройти две викторины — с вопросами «для девушек» и «для парней». Викторины содержали вопросы, ответы на которые якобы должен был знать типичный представитель соответствующего пола. В конце викторин участники экспериментальной группы сообщалось, что они хорошо справились с тестом для девушек, и плохо — с тестом для парней («ты справился хуже других парней; судя по результатам ты больше похож на среднестатистическую девушку, чем на среднестатистического парня»). Мальчикам из контрольной группы, напротив, сказали, что они справились с тестом для парней лучше, чем большинство, и больше похожи на парня, чем на девушку. Чтобы измерить показатели агрессивного восприятия участников, после викторин им предлагалось сыграть в игру, в которой нужно было произвольно дополнить части слов до целых. Слова могли получиться агрессивными (например, участник дополнял GU_ до GUN) или нейтральными (когда та же основа дополнялась до GUY или GUM). Этот тест на агрессивное восприятие был разработан для изучения влияния жестоких игр на агрессивность молодых людей и адаптирован для детей и подростков.

Родители участников сообщили возраст ребенка и свой пол, а также прошли опросник, оценивающий их идеологические представления о мужественности. Он включал в себя восемнадцать утверждений вроде «Мужчина никогда не должен признавать что другие задевают его чувства»; эти утверждения нужно было оценить по шкале от 1 (категорически не согласен) до 4 (полностью согласен). Также родители оценили свою политическую ориентацию по шкале от 1 (очень либеральная) до 7 (очень консервативная) и урбанизированность района, в котором проживают — от 1 (очень сельский) до 4 (очень урбанизированный) и сообщили свой текущий почтовый индекс. Кроме того, они сообщили о своем приблизительном годовом доходе и уровне образования.

Юноши перед экспериментом тоже прошли несколько опросов. Один из них оценивал, в какой мере их мотивация быть похожими на других представителей своего пола основывалась на ожиданиях общества (родителей или сверстников), а в какой мере была вызвана собственным внутренним желанием. Также они прошли шкалу полового развития, чтобы ученые могли оценить стадию полового созревания, в которой они находятся. Эта шкала включала вопросы о росте волос на лице и теле, изменениях голоса и состояния кожи.

Как и ожидали ученые, агрессивные завершения слов встречались на 4,7 процента чаще среди подростков, чья мужественность перед этим ставилась под сомнение. При этом более агрессивно на угрозу собственной мужественности реагировали мальчики, уже вступившие в пубертат (не на ранних его стадиях), маскулинность которых находится под давлением общества — родителей и сверстников. Дальнейший анализ показал, что повышенную мотивацию юношей быть гендерно-типичными предопределяли консервативные убеждения их родителей о маскулинности. Эти убеждения чаще встречались среди тех родителей, которые жили в более консервативных округах. Более образованные родители с большим доходом, напротив, были менее склонны поддерживать господствующие убеждения о мужественности.

Таким образом, агрессивная реакция на угрозу гендерной идентичности возникает у юношей, половое созревание которых уже идет, и связана в большей мере с требованиями их окружения соответствовать гендерным нормам. Полученные результаты согласуются с тем, что наблюдается у взрослых мужчин, и подтверждают гипотезу авторов о том, что внешняя или вынужденная мотивация предопределяет внешние агрессивные реакции мужчин при угрозе их маскулинности, в то время как внутренние мотивации скорее предсказывают реакции, направленные внутрь, вроде стыда или аутоагрессии.

Ограничениями исследования стали небольшая выборка и измерение влияния различных факторов с помощью самоотчетов участников. Также авторы отметили, что у них не было возможности определить наверняка, с чем именно связано возникновение агрессии у мальчиков в ответ на угрозу маскулинности в период полового созревания. И, кроме того, подобные реакции могут наблюдаться и в тех случаях, когда под угрозой оказываются другие идентичности, а не только гендерная (например, возрастная). Эти вопросы требуют дальнейших исследований.

Ранее мы писали о том, что изображения профессий из выдачи Google оказались гендерно предвзятыми: представителей одних профессий на них чаще оказывались женщинами, а других — мужчинами.