Дети оказались любопытнее обезьян

Человеческие дети более любопытны, чем орангутаны, гориллы, шимпанзе и бонобо. К такому выводу пришли американские исследователи, когда провели эксперименты с большими человекообразными обезьянами и детьми от трех до пяти лет. В них обнаружилось, что в условиях неопределенности дети чаще выбирают непрозрачную чашку с неизвестной наградой вместо прозрачной чашки, содержимое которых можно увидеть. А обезьяны — наоборот. Работа опубликована в PLoS ONE.

Любопытство помогает нам исследовать мир и узнавать что-то новое о нем. От этого мы получаем удовольствие и даже готовы жертвовать ограниченными ресурсами ради получения информации. И порой мы стремимся узнать новую информацию просто так, даже если это не даст нам ничего, кроме самого знания. Дети учатся и познают активнее — и чаще взрослых выбирают исследовать неизвестное вместо того, чтобы получить очевидную и понятную выгоду.

Любопытство и исследовательское поведение играют важную роль и у животных — они тоже так учатся. Алехандро Санчес-Амаро (Alejandro Sánchez-Amaro) и Федерико Россано (Federico Rossano) из Калифорнийского университета в Сан-Диего решили сравнить наше стремление узнавать новое с таким же стремлением у других гоминид — шимпанзе, бонобо, орангутанов и горилл. Орангутаны, например, согласно предыдущим исследованиям, сами по себе не очень любопытны, но становятся такими, когда живут в неволе рядом с людьми.

Ученые провели серию экспериментов, в которых проверили, что выберут нечеловеческие приматы и дети в возрасте от трех до пяти лет — известную и гарантированную награду или неопределенность. В трех экспериментах они предлагали шимпанзе, гориллам, орангутанам и бонобо, содержащимся в неволе, выбирать между чашками с известным и неизвестным содержимым (содержимым был виноград). В двух других экспериментах ученые предложили то же самое детям, но в чашках была не еда, а наклейки.

Для первого эксперимента обезьяны — 15 шимпанзе, 3 гориллы, 6 бонобо и 5 орангутанов — сначала учились различать чашки двух разных цветов. В одну ученые клали виноград, а во вторую нет — за шесть дней тренировок (или меньше) обезьяны должны были это выучить. Это удалось только восьми животным: они выбирали чашку с виноградом как минимум 10 раз из 12 два дня подряд.

Затем в день теста им показывали еще две чашки других цветов. Для четырех обезьян в новые чашки клали три виноградины (то есть больше, чем в первую), а для других четырех в новых чашках награды совсем не было. После этого был сам тест: обезьянам предлагали выбрать между первоначальной цветной чашкой с наградой и чашкой нового цвета. Ожидалось, что чашку нового цвета выберут только те животные, которым перед этим увидели, что в «новых» чашках еды больше. Так и оказалось: обезьяны, которые привыкли, что в новых чашках больше винограда, с большей вероятность выбирали именно их во время финального тестирования.

Во втором эксперименте обезьянам ориентироваться было легче: теперь они выбирали между непрозрачной чашкой с тремя виноградинами и прозрачной чашкой, в которой виноградина был только одна. На этапе предварительного тестирования они не знали, что находится в непрозрачной чашке. Но дальше исследователи дважды раскрывали это и позволяли обезьянам изменить свой выбор, это была фаза вмешательства. В конце был тест, где выбор менять было уже нельзя, а содержимое непрозрачной чашки оставалось секретным, если животное ее не выбирало.

Третий эксперимент отличался совсем немного: в нем на фазе вмешательства изначальную непрозрачную чашку заменили на чашку другого цвета и формы, но тоже непрозрачную. И на этот раз в ней было две виноградины, а в прозрачной — одна. А во время теста чашка опять была прежней.

В начале второго и третьего экспериментов обезьяны редко интересовались непрозрачной чашкой, предпочитая то, что видят своими глазами. На этапе предварительного тестирования во втором эксперименте все обезьяны выбрали прозрачную чашку, а в третьем эксперименте ее выбрало 84 процента. Но когда животным показывали, что непрозрачная чашка скрывает в себе большую награду, большинство животных (от 68 до 86 процентов) затем выбирало уже ее.

Второй и третий эксперимент повторили для детей трех—пяти лет. В одном участвовало 72 ребенка, а в другом — 52, а в чашках вместо винограда были наклейки. Перед одним экспериментом детям объяснили, что им придется выбирать и зачем, а перед вторым — просто сказали, что они поиграют в игру с наклейками (так ученые пытались приравнять условия обезьян и детей).

Дети примерно в половине случаев они выбирали непрозрачную чашку еще до того, как узнали, что наклеек в ней — больше. А когда им показали содержимое, они стали выбирать непрозрачную чашку еще чаще — в 56–77 процентах ситуаций. Однако во многих случаях дети выбирали прозрачную чашку уже после того, как им показывали, что во второй чашке наклеек может быть больше. Особенно часто такое случалось в эксперименте, где дети не знали правил. Возможно, дети в большей степени демонстрировали исследовательский подход — тестировали разные варианты, а не привязывались к одной ассоциации.

Авторы заключили, что дети сильнее мотивированы исследовать неизвестное, чем человекообразные обезьяны. Дело может быть и в том, что у обезьян сильнее выражено отвращение к неопределенности. Это имеет не меньшее эволюционное значение, чем исследовательское поведение: помогает быть осторожнее и выживать. Однако когда условия становились более определенными (содержимое непрозрачной чашки раскрывалось хотя бы дважды), обезьяны рисковали чаще детей.

Обезьяны действительно склонны к риску, когда шанс получить большую награду довольно высок, — и это весьма рационально. А иногда на их решения влияют когнитивные предубеждения, тогда рациональность отходит на второй план. Впрочем, так и у людей.