Онежские поморы оказались генетически близки к финноязычному населению и скандинавам

Российские генетики исследовали ДНК 130 онежских поморов мужского пола из трех географически и культурно близких популяций. Они обнаружили 14 Y-хромосомных гаплогрупп, большая часть из которых приходится на I1, N3 и R1a. Оказалось, что каждая из трех популяций обладает собственным ярко выраженным генетическим портретом, но при этом поморы все же образуют собственный кластер. Ни одна из групп не была генетически схожа с коренным населением Новгородчины. Самыми близкими популяциями для онежских поморов оказались финноязычные народы севера Европы, жители Скандинавии и русское население, у которого присутствует заметный вклад от дославянского населения. Об этом сообщается в статье, опубликованной в журнале Вестник Российского государственного медицинского университета.

Для населения Русского Севера характерно генетическое своеобразие. Так, русское население этого региона не только заметно отличается от южных популяций, но и весьма различно между собой. Это утверждение справедливо и для поморов — русскоязычной этнической группы, которая проживает преимущественно на берегах Белого и Баренцева морей. Поморы характеризуются своеобразным хозяйственным типом, в основе которого находится промысел (рыболовство и охота). По данным Всероссийской переписи населения 2010 года, к поморам себя относили 3,1 тысячи человек, причем две тысячи из них проживали в Архангельской области.

Традиционно считалось, что предки поморов — это выходцы из Новгородчины. Так, в Большой российской энциклопедии сообщается, что, начиная с XI века, Поморье заселялось в основном новгородцами. Однако недавнее генетическое исследование выявилось своеобразие генофонда новгородцев. Так, на уровне восьми предковых компонент одна из них («новгородская») достигала 91 процента, причем в других русских популяциях на ее долю приходилась максимум треть. В некоторых районах вклад «новгородской» оказался заметным, например, в Ярославской области, Кашинском районе Тверской области, в двух районах Рязанской области и Ленском районе Архангельской области. При этом северные русские популяции Архангельской области оказались отличны от жителей Новгородчины, с которой они были связаны исторически.

Российские генетики под руководством Елены Балановской (Elena Balanovska) из Медико-генетического научного центра имени Бочкова исследовали полиморфизм маркеров Y-хромосомы в трех популяциях онежских поморов, проживающих на Онежском, Летнем и Зимнем берегах (n = 130). Для анализа они взяли образцы крови у неродственных мужчин, предки которых до третьего поколения считали себя русскими или поморами.

В результате этой работы ученые обнаружили 14 Y-хромосомных гаплогрупп, самыми распространенными из которых оказались I1, N3 и R1a. Доля каждой из них составила примерно четверть. Кроме того, примерно по восемь процентов пришлось на гаплогруппы I2-P37.2 и R1b. Остальные варианты оказались редкими. Несмотря на то, что все три популяции поморов проживают недалеко друг от друга, среди них наблюдаются заметные отличия. Так, у жителей Зимнего берега реже встречается гаплогруппа N3a4, но чаще — I2, а у населения Онежского берега — наоборот. В популяции Летнего берега распространена гаплогруппа R1b, но отсутствует R1a-PPF6202.

Онежских поморов с другими русскими популяциями Архангельской области объединяет то, что у них заметную роль играют гаплогруппы R1a и N3a4. При этом у четверти изученного населения присутствовала гаплогруппа I1, в то время как у других северных русских она отсутствует. В то же время при анализе степени родства между разными популяциями генетики обнаружили, что расстояния между тремя группами поморов достаточно большие (d = 0,28), несмотря на их культурную и географическую близость. До остальных русских популяций дистанция оказалась еще больше (d = 0,76). Близкой к генофонду поморов Онежского берега выступило лишь русское население Ленского и Красноборского районов Архангельской области (d = 0,15) и жители Мологи (d = 0,17). От других поморских популяций они оказались гораздо дальше.

При сравнении с финноязычными, балтоязычными и славянскими популяциями поморы образовали собственный кластер в генетическом пространстве Северо-Восточной Европы. При этом больше всего онежские поморы оказались схожи с зарубежными народами. Общий генофонд трех популяций (каждая из которых обладает собственным ярко выраженным портретом) близок к югу Финляндии (но не к саамам). Говоря об отдельных группах поморов, выяснилось, что жители Онежского берега близки к финноязычным народам, например, вепсам, ижоре, карелам, финнам и ингерманландцам, а также к русскому населению с большим вкладом от дославянского населения. Генофонд популяции Летнего берега оказался схож со шведами и норвежцами, а Зимнего берега — с некоторыми популяциями финнов и шведов.

Исследователи заключили, что подобное своеобразие поморских популяций нельзя объяснить только дрейфом генов. Проверить гипотезы о происхождении этих групп, а также о миграционных потоках, участвовавших в их формировании, можно будет при анализе полных геномов. Отдельно генетики остановили свое внимание на мнении, что новгородская экспансия в значительной мере повлияла на генофонд Русского Севера. Генетические расстояния между новгородцами и тремя популяциями поморов оказались большими: у жителей Онежского берега дистанция составила 0,48, а у группы с Летнего берега — 1,09. По мнению ученых, внутренняя колонизация новгородцев, видимо, представляла собой расширение экономического и политического влияния, но не привела к серьезному изменению генофонда.

Ранее на N + 1 рассказывали об исследовании ДНК 28 удмуртов и бесермян из разных популяций. Оказалось, что их геномы отличаются вкладом одной предковой группы, которую российские генетики назвали «удмуртской».

Михаил Подрезов