Люди с афантазией отличились плохой эпизодической памятью

Австралийские ученые впервые описали влияние афантазии (неспособности составлять визуальные образы без внешней стимуляции) на другие когнитивные процессы. Опросив 267 человек с афанатазей и еще 396 человек контрольной группы, исследователи выяснили, что афантазия ограничивает способность составлять образы не только визуальной, но и, например, слуховой модальности, мешает извлекать воспоминания и отдельные факты из эпизодической памяти, а также делает сновидения менее яркими. Статья опубликована в Scientific Reports.

Составление визуальных образов без внешней стимуляции важно не только для воображения: на способности человека представлять себе что-то в «видимых» деталях во многом основаны еще и работа эпизодической, проспективной и рабочей памяти (по крайней мере, их визуальной составляющей), а также и сновидения и способность мечтать. Составлять визуальные образы, однако, умеют не все люди — и в этом случае принято говорить об «афанатазии» или неспособности воображать: по примерным оценкам, это состояние характерно для двух процентов людей.

При этом исследований афантазии совсем мало, в основном — из-за того, что посвященное ей научное поле довольно молодое: впервые ученые подробно описали этот феномен в 2015 году. В частности, до сих пор эмпирически не изучалось влияние афантазии на те самые когнитивные процессы, для которых так важна способность составлять визуальные образы.

Исправить это решили ученые под руководством Алексея Доуса (Alexei Dawes) из Университета Нового Южного Уэльса. В их исследовании приняли участие 267 человек с афантазией: ее наличие проверили с помощью опроса на яркость визуальных образов, представленного в 1973 году. Вместе с ними участие приняли и 396 человек контрольной группы (без проблем с составлением визуальных образов): студенты и добровольцы, собранные с помощью краудсорса.

Все участники заполнили несколько опросов: помимо яркости визуальных образов ученые также оценили способность добровольцев воображать и оценивать объекты и пространства (например, необходимо было оценить, насколько человек хорошо воображает лицо близкого друга или как хорошо он играет в тетрис), способность извлекать воспоминания из эпизодической памяти (в виде фактов и в виде сцен), то, как часто они мечтают и видят сны (и насколько ярко то, что они видят) и то, насколько болезненно они реагируют на пережитые в прошлом психологические травмы (в частности, насколько хорошо они помнят подробности о них).

Анализ результатов опросов показал, что люди с афнатазией уступали контрольной группе не только в способности составлять визуальные образы: они также не могли составить мультимодальные образы (то есть, например, вообразить мелодию), а также не могли представить отдельные объекты в деталях.

Способность извлекать воспоминания из эпизодической памяти — как в виде сцен, так и в виде отдельных фактов — у участников с афантазей оказалась хуже, чем у участников из контрольной группы: то же самое касалось способности воображать сцены в будущем (то есть проспективной памяти).

При этом работа пространственной памяти и способность к воображению и оценке пространства у добровольцев с афантазией не была нарушена по сравнению с контрольной группой — и то же самое касалось их реакции на травмирующий опыт. Что касается сновидений и мечтаний, то у участников с афантазией способность видеть яркие сны была значительно ниже, чем в контрольной группе, а вот мечтаний это не касалось.

Ученым, таким образом, впервые удалось описать влияние афанатазии на когнитивные процессы, которые связаны со способностью составлять визуальные образы, на довольно крупной выборке. Тем не менее, авторы работы уточняют, что использованный ими метод (опрос) может быть предвзят: для подтверждения обнаруженных ими закономерностей необходимо провести экспериментальные исследования (в идеале — для каждого обнаруженного аспекта в отдельности).

На способности людей составлять визуальные образы даже основывают некоторые экспериментальные парадигмы: например, в прошлом году ученым удалось показать, что совершенно обычные места могут стать для человека эмоционально значимыми, если он вообразит, как проводит в них время со своими друзьями.

Елизавета Ивтушок