Этим он отличался от контрольной группы
В исследовании, опубликованном в журнале iScience, американские ученые описали, как воспринимает лица человек, чья голова с рождения запрокинута назад почти на 180 градусов, так что затылок находится между лопаток. Лица других людей он видит перевернутыми. Но при этом одинаково хорошо распознает привычно ориентированные и перевернутые лица, чем отличается от контрольной группы, которая лучше работает с привычно ориентированными лицами. А вот отдельные изменения в лице — поворот рта и глаз на 180 градусов относительно этого лица — мужчина, как и типичные люди, отмечает только на лицах, которые ориентированы правильно.
Взрослые люди хорошо распознают правильно ориентированные лица — такие, на которых глаза расположены над ртом. Мы можем мгновенно узнать знакомых и заметить даже самые малейшие изменения в выражении их лиц. Но стоит повернуть изображение лица на 180 градусов, когда рот окажется над глазами, как обнаружить лицо или узнать его, нам намного сложнее. Неясно, связано ли это с тем, что механизмы восприятия лиц у человека изначально более чувствительны к правильно ориентированному лицу или эта особенность формируется с опытом, ведь мы чаще встречаем правильно ориентированные лица.
Аргумент в пользу первого предположения — младенцы больше обращают внимание на правильно ориентированные лица, чем на перевернутые. Более того, их зрительная кора сильнее реагирует на лицо с глазами над ртом, чем на перевернутое изображение. Но и в пользу второго предположения есть данные: после 16 часов тренировки люди начинают чуть лучше работать с перевернутыми лицами, чем до этого.
Однако тренировки с перевернутыми лицами не всегда дают результат, а младенцы к моменту их участия в исследовании, как правило, прожили уже несколько месяцев, в течение которых они подолгу смотрели на правильно ориентированные лица. Поэтому Брэд Дюшен (Brad Duchaine) из Дартмутского колледжа и его коллеги из Австралии, Великобритании, Новой Зеландии и США исследовали особенности восприятия Клаудио — мужчины 42 лет, который родился с врожденным множественным артрогрипозом. При этом заболевании движения в суставах ограничены: руки, ноги и шея Клаудио не сгибаются и не разгибаются, соответственно, он не может принять иного положения, кроме как с запрокинутой назад головой.
Клаудио выполнил три разных типа заданий: тесты на обнаружение лиц — он определял лицо перед ним или нет, тесты на узнавание лиц — участник видел лицо, а затем три других, среди которых выбирал наиболее похожее на показанное сначала. И тест с лицом, которое авторы называют «тэтчеризованным» — перед Клаудио были три лица, два из которых обычные, а на третьем глаза и рот были повернуты на 180 градусов относительно лица. Это задание выявляет эффект Тэтчер: пока люди смотрят на перевернутое изображение они не видят, что глаза и рот неверно ориентированы относительно лица, как только изображение возвращают в правильное состояние — пропустить это изменение сложно. Такие же задания выполнили и участники контрольной группы — 22 человека приблизительно того же возраста, что и Клаудио, но с типичным развитием.
Контрольная группа лучше определила и узнала правильно ориентированные лица, чем перевернутые. А Клаудио одинаково хорошо обнаруживал и узнавал как правильно ориентированные лица, так и перевернутые. Контрольная группа обнаружила 89,5 процента лиц среди ориентированных правильно и 57,6 — среди перевернутых, а Клаудио 74,7 и 74,3 — соответственно. А узнала контрольная группа 82,5 процента лиц среди ориентированных правильно и 63,6 — среди перевернутых. В этом же задании Клаудио узнал 61 и 67,5 — соответственно. Но Клаудио видит для большинства из нас правильно ориентированные лица также, как мы — перевернутые. И если сравнить эти показатели, то можно заметить, что Клаудио с обнаружением правильно ориентированных лиц справился лучше, чем контрольная группа с обнаружением перевернутых (p = 0,01), в задании на узнавание такой разницы нет (p = 0,756).
А вот «тэтчеризованные» лица Клаудио, как и контрольная группа, лучше находил среди правильно ориентированных лиц, чем среди перевернутых. Он отметил верно 91,5 процента «тэтчеризованных» лиц среди правильно ориентированных, а среди перевернутых — 75 процентов. Контрольная группа в этом же задании среди правильно ориентированных лиц нашла 95,8 процента «тэтчеризованных», а среди перевернутых — 51 процент.
Предварительно авторы заключили, что на восприятие лиц могут влиять как эволюционные факторы, так и опыт человека. С одной стороны, хотя Клаудио чаще видел лица перевернутыми относительно себя, но вне зависимости от этого опыта он одинаково хорошо обнаружил и узнал лица в двух положениях. С другой стороны, Клаудио не встречал «тэтчеризованные» лица и заметил в них несоответствие только тогда, когда увидел их в привычном для себя положении — правильно ориентированными для нас. Предварительны эти выводы по двум причинам: во-первых, нет объективных сведений о том, что Клаудио точно чаще видит лица перевернутыми относительно своего — эти сведения есть только со слов самого участника и его матери, во-вторых — нет уверенности, что за обработку лиц у Клаудио отвечают те же корковые структуры, что и у людей с типично ориентированной головой.
Как показывают описания единичных случаев, несмотря на то, что, по всей видимости, наши системы восприятия лиц формируются очень рано и реагируют на лица очень быстро, они все еще остаются достаточно гибкими, чтобы подстроиться под внешний опыт. Так, британские ученые показали, что человек способен постепенно научиться узнавать трансплантированное лицо как собственное.
Его назначали перед сеансом психотерапии
Американские исследователи сообщили, что в небольшом пилотном исследовании назначение псилоцибина одновременно с сеансом психотерапии хорошо переносилось и улучшило состояние пациенток с нервной анорексией. Отчет о работе опубликован в журнале Nature Medicine. Нервная анорексия — тяжелое психическое расстройство, для которого характерны нарушение восприятия собственного тела, крайне строгие ограничения в пище и низкая масса тела. Им страдает до 1,4 процента женщин (среди мужчин заболеваемость в 8–10 раз ниже); у них высок риск суицида и 18-кратно повышена смертность по сравнению со средним уровнем по населению. При этом заболевание остается малоизученным и для него нет одобренной медикаментозной терапии. Из-за этого стойкой ремиссии удается достичь менее чем половине пациентов. Сотрудники Калифорнийского университета в Сан-Диего под руководством Уолтера Кэя (Walter Kaye) решили испытать для усиления эффектов психотерапии психоделик псилоцибин — агонист серотониновых 5-HT2A-рецепторов и нейротрофных TrkB-рецепторов, который хорошо зарекомендовал себя при лечении алкогольной зависимости, депрессии и обсессивно-компульсивного расстройства. Для участия в открытом исследовании клинической целесообразности I фазы пригласили 10 женщин с нервной анорексией или ее частичной ремиссией по диагностическим критериям DSM-5. Средний индекс массы тела (ИМТ) участниц составлял 19,7 килограмма на метр в квадрате. Всем женщинам вводили однократно 25 миллиграмм синтетического псилоцибина, после чего специалисты проводили сеанс психотерапии до завершения действия препарата. За день до этого, день спустя, а также через 7, 28 и 84 дня участницы проходили осмотр врача, рассчет ИМТ, электрокардиограмму, лабораторные анализы и оценку суицидальных наклонностей по шкале C-SSRS. Расстройства пищевого поведения оценивали по подшкалам опросника EDE, также пациентки заполняли несколько опросников для оценки психического статуса, впечатлений от терапии и ее переносимости. Все участники хорошо перенесли прием псилоцибина, побочные эффекты были мягкими и временными (чаще всего возникали головная боль, тошнота и утомление). Значимых изменений при осмотре, в ИМТ и на ЭКГ выявлено не было. У двух женщин зарегистрировали бессимптомную гипогликемию, которая прошла сама по себе в течение суток. Возрастания суицидальных наклонностей и признаков суицидального поведения ни у кого не наблюдалось. По EDE было зафиксировано значительное снижение озабоченности собственным весом через месяц (p = 0,036; d = 0,78) и три месяца (p = 0,04; d = 0,78) после сеанса. Обеспокоенность фигурой снизилась спустя месяц (p = 0,036; d = 0,78), однако это перестало быть значимым через три месяца (p = 0,081; d = 0,62). Существенных изменений в беспокойстве по поводу питания и диетических ограничениях не произошло. При этом наблюдалась значительная вариабельность между участницами. У четырех из них общее число баллов по EDE снизилось до значений, находящихся в пределах одного стандартного отклонения от нормы, что свидетельствует о значительном клиническом улучшении. Еще у четырех состояние несколько ухудшилось, причем от исходного состояния эти изменения не зависели. Помимо этого, к концу первого месяца после сеанса у участниц значимо снизились тревожность при восприятии собственного тела по шкале PASTAS (p = 0,04; d = 0,76); личностная тревожность по STAI-T (p = 0,036; d = 0,78); загруженность переживаниями и ритуалы, связанные с пищей, процессом еды и фигурой по YBC-EDS (p = 0,043; d = 0,75). Все участницы сочли опыт психотерапии с псилоцибином значимым для себя. 90 процентов сообщили, что после нее испытывают более позитивные жизненные устремления; 80 процентов назвали это одним из пяти наиболее важных переживаний в жизни; 70 процентов ощутили изменения в собственной идентичности и общем качестве жизни. При этом 90 процентов выразили мнение, что одного сеанса было недостаточно. Полученные результаты продемонстрировали, что назначение псилоцибина при психотерапии нервной анорексии безопасно, хорошо переносится, эмоционально приемлемо для пациенток и может улучшить их состояние. Данные по эффективности предстоит уточнить в более масштабных клинических испытаниях. Ранее европейские исследователи показали, что в развитии нервной анорексии могут принимать участие кишечная микробиота и ее метаболиты. О том, какие нейрофизиологические изменения лежат в основе анорексии и булимии, и почему они далеко не всегда развиваются при желании похудеть или под действием культурных трендов, рассказано в блоге «Анорексия: дело не в моде».