Ученые зафиксировали несколько сотен стычек между группами сурикатов и обнаружили, что они крайне агрессивны по отношению к чужим группам, однако склонны проявлять агрессию на расстоянии. Устрашающего «боевого танца» чаще всего было достаточно, чтобы обратить противника в бегство. Кроме того, исследователи выяснили, что чаще всего выигрывают многочисленные группы с детенышами — несмотря на то, что именно детеныши сильнее всех рискуют погибнуть в бою. Исследование опубликовано в журнале Proceedings of the Royal Society B.
Сурикаты — высокосоциальные животные, которые живут группами примерно по два десятка особей. Внутри группы действует строгая иерархия, в том числе репродуктивная: доминантные самец и самка производят 80 процентов всего потомства. Структура общества сурикатов изучена уже довольно неплохо, и известно, что внутри группы они могут как кооперироваться (например, выставлять дозорного), так и проявлять агрессию. Однако о межгрупповой агрессии сурикатов известно гораздо меньше.
Марк Дайбл (Mark Dyble) из Кембриджского университета и его коллеги в течение 11 лет наблюдали за сурикатами в пустыне Калахари. Всего они изучили поведение 10 групп и зафиксировали 422 эпизода межгрупповых взаимодействий.
Исследователи выделили шесть путей развития событий при встрече двух отрядов сурикатов. Группа могла наблюдать за противником, прогнать противника, принять боевую позу (вытянутый хвост и встопорщенная шерсть), покинуть поле боя, разрыть нору противника или вступить в драку. Драка происходила по принципу «стенка на стенку» — в ней участвовали все члены группы, кроме маленьких детенышей.
Впрочем, до драки дело доходило редко. Из 422 межгрупповых встреч в 149 случаях одна из групп убегала, едва завидев противника, в 235 — убегала, увидев боевой танец врага, в 25 — спасалась прямо во время боя, и лишь в 13 случаях ученые зафиксировали летальный исход, причем погибали чаще всего детеныши. Таким образом, в 64,7 процентах случаев сурикаты так или иначе проявляли агрессию, но в 86 процентах случаев им удалось обойтись без настоящей драки.
Источником и инициатором агрессии чаще всего становился доминантный самец (48,5 процента случаев), затем подчиненный самец (24,5 процента), затем (15 процентов) доминантная самка, и совсем редко (12 процентов) это была подчиненная самка.
Затем ученые подсчитали, от чего зависит исход столкновения. Самым значимым фактором оказался размер группы: если одна группа была в два раза многочисленнее другой, ее шансы на победу возрастали в полтора раза. Кроме того, полезным оказалось наличие детенышей: несмотря на то, что они гибнут, если дело доходит до драки, группа с детенышами в 1,4 раза чаще выигрывала, чем группа из одних только взрослых сурикатов.
Других закономерностей исследователи не обнаружили: ни соотношение полов внутри группы, ни степень родства между особями, из которых она состоит, ни расположение места встречи относительно центра территории группы существенно не влияли на ее шансы на победу (p > 0,05)
Иcход битвы мог привести к разным последствиям для обеих групп сурикатов. 32 процента победителей и 48 процентов проигравших «переезжали» в тот же вечер, то есть покидали свою нору. Новое место для жилья проигравшие искали ближе к центру своей территории (в среднем на 156 метров), а победители — наоборот, расширяли владения и двигались в сторону периферии (в среднем на 122 метра), причем чаще — в ту сторону, где находилась территория проигравших.
Когда-то считалось, что межгрупповая агрессия характерна только для людей, однако с тех пор ее обнаружили у множества видов животных, и сурикаты — лишь один пример из длинного списка. Авторы работы в заключение обращают внимание на то, что сочетание внутригрупповой кооперации (в особенности у социальных животных, таких как сурикаты) и межгрупповой агрессии позволяет изучать, как именно сочетание фенотипов отдельных особей влияет на успех группы, и рассматривать уже целую социальную группу как единицу естественного отбора.
Ранее ученые заметили, что сурикаты ведут себя спокойнее, если «на часах» стоит их родственник или кто-то из опытных сородичей. Также они выяснили, что доминантные самцы стареют быстрее других, хотя и живут дольше. А недавно исследователи засняли на видео другой танец — на этот раз его исполняли шимпанзе в зоопарке и он был больше похож на кубинскую конгу.
Полина Лосева
Таков результат исследования 671 собачьей неоплазии
Американские биоинформатики и ветеринары исследовали, какие мутации наиболее характерны для злокачественных опухолей у домашних собак. Секвенирование 59 генов у 671 опухолей от собак 96 пород показало, что в основе онкогенеза у людей и собак зачастую лежат одинаковые изменения в одних и тех же участках генов. Благодаря такому сходству данные, полученные при анализе лечения собак, можно будет активнее использовать в рамках доклинических исследований протоколов лечения злокачественных новообразований у человека. Исследование опубликовано в журнале Scientific Reports. Онкологические заболевания относятся к ведущим причинам ненасильственной смерти у домашних и бездомных собак. Большинство из них (за редкими исключениями) не передаются от животного к животному и обусловлены мутациями в протоонкогенах и опухолевых супрессорах. Патогенез некоторых опухолей собак, в частности, ангиосаркомы, меланомы и рака молочной железы, изучен лучше: про эти опухоли известно, что в их основе лежат нарушения работы тех же генов, что при возникновении таких же человеческих опухолей. Но всеобъемлющей базы мутаций в собачьих онкогенах до настоящего времени не существовало: ведь общее количество секвенированных собачьих опухолевых геномов исчисляется несколькими тысячами. Биоинформатики и ветеринары из Университетов Джорджии и Гарварда, возглавляемые профессором Ша Ин Чжао (Shaying Zhao), провели гистологическое исследование и секвенировали часть генома (экзоны 59 протоонкогенов и опухолевых супрессоров) 671 злокачественной опухоли домашних собак, относящихся к 96 разным породам. Самыми распространенными типами опухолей оказались ангиосаркома и саркома мягких тканей (в общей же сложности ученые обнаружили 23 вида злокачественных опухолей). В 59 генах было идентифицировано 543 уникальных соматических мутации (если доля мутантной последовательности кратна 50 или 100 процентов от всей ДНК этого гена в образце, то мутация была получена клеткой еще до образования опухолевого клона. «Некруглые» доли указывают на возникновение мутации уже в рамках соматической эволюции опухолевого клона). Профиль таких мутаций был связан с гистологическим типом опухоли и ее первичным очагом, но не с породой животного. Больше всего были распространены мутации в гене TP53, обнаруженные в 22,5 процента всех опухолей и в 46 процентах сарком. В этом и еще 11 генах исследователи обнаружили 18 локусов, в которых у разных животных независимо друг от друга возникали мутации. Ученые сопоставили эти горячие точки мутагенеза с результатами секвенирования 25 тысяч геномов человеческих опухолей. Восемь из выявленных точек, в генах TP53, PIK3CA, KRAS, NRAS, PTEN и BRAF, совпали у человеческих и собачьих опухолей. Данные, представленные группой профессора Чжао, составляют на сегодняшний день самый большой набор сиквенсов собачьих злокачественных опухолей. По словам авторов, сходство генетических изменений при онкогенезе у собак и людей позволит в будущем проводить доклинические исследования на собаках в рамках процедуры регистрации протоколов лечения человеческих неоплазий. Но до окончательного понимания того, насколько генетически похожи опухоли собак и людей, еще слишком далеко, ведь исследование американских ученых включало в себя только секвенирование малой части опухолевого экзома. Чем больше лекарств для таргетной терапии появляется в арсенале врачей, тем сложнее становится диагностика в онкологии. И пока одни ученые описывают, чем «рак-меццо-форте» отличается от «рака-пиано», другие ищут новые сенсоры для ранней диагностики рака. О том, насколько эффективен собачий нос в качестве такого сенсора, читайте в материале «Запах опухоли».