Во время зрительного поиска отвлекающие стимулы привлекают больше внимания при высокой загрузке рабочей памяти, выяснили ученые из Австралии и Нидерландов. С помощью двух айтрекинг-экспериментов они показали, что от поиска цели яркие сторонние объекты отвлекают чаще, если человек занят посторонней задачей, а также если эти объекты несут определенную высокую ценность. Полученные данные могут рассказать о формировании и устойчивости зависимостей, в особенности — в условиях стресса, пишут ученые в Psychological Science.
Зрительное внимание в первую очередь регулируется восходящими (bottom-up) процессами, то есть внешними факторами и особенностями информации в окружающем мире. Именно поэтому в первую очередь внимание привлекают физически выделенные (салиентные) объекты: яркие цвета, неоновые вывески и громкие слоганы. Разумеется, нисходящие (top-down) процессы тоже регулируют внимание: с одной стороны, они помогают отвести внимание от нерелевантной информации, даже если внешне она привлекает, а с другой — могут его усилить. Последнее работает, к примеру, в том случае, если выделенный стимул связан с получением важного вознаграждения. Например, человека с алкогольной зависимостью скорее всего привлечет яркая вывеска бара, причем даже в том случае, если все его внимание направлено на поиск прачечной.
При этом роль вознаграждения в отвлекающих стимулах не до конца понятна. А именно — неясна контролируемость его воздействия: например, зависит ли то, насколько вознаграждающий стимул может отвлечь внимания, от специфики задания при визуальном поиске, другой информации, доступной в поле зрения, а также — от других нисходящих когнитивных процессов.
Разобраться в этом подробнее решили ученые под руководством Поппи Уотсон (Poppy Watson) из Университета Нового Южного Уэльса (Австралия). Для этого они провели два поведенческих эксперимента с использованием айтрекинга, в котором приняли участие 70 человек: 30 — в первом, а остальные поучаствовали во втором.
В первом эксперименте участникам показывали экран с фиксационным крестом, на котором им надо было сфокусировать внимание. Через несколько миллисекунд крест исчезал, а еще через несколько мгновений на экране появлялся круг из геометрических фигур. Задача участников состояла в том, чтобы как можно быстрее перевести взгляд на ромб: за это они получали баллы. Сложность задания состояла в том, что одна из оставшихся фигур (кругов) сильно выделялась на фоне остальных цветом, и в случае, если участник первым делом посмотрит на нее, а не на нужную фигуру-ромб, баллы за пробу не засчитывались. При этом до начала эксперимента участники были проинформированы о том, сколько баллов им может принести появление на экране той или иной отвлекающей фигуры: в случае, если круг, на который нельзя смотреть, был синим, участник мог получить 500 баллов, а если оранжевым — только 10.
Дополнительная сложность задания состояла в том, что до того, как на экране появлялся круг из геометрических фигур, участникам давали небольшое задание — запомнить ряд цифр и в конце каждого задания на определение цели-ромба назвать ту цифру, которая стояла в ряду на определенном месте. Всего цифр для запоминания было либо пять, либо всего одна, а количеством цифр определялась либо высокая, либо низка загрузка рабочей памяти соответственно. От правильного ответа при назывании цифры также зависело количество полученных баллов: в конце эксперимента по количеству этих баллов определялось денежное вознаграждение за прохождение эксперимента (всего участники могли заработать от 8 до 13 долларов).
Ученые заметили, что в случае, когда отвлекающий круг сигнализировал о высоком вознаграждении, участники делали гораздо (p < 0,001) больше ошибок, чем в случаях с небольшим вознаграждением и контрольным условиям, где отвлекающего круга не было вообще. Значительно больше (p < 0,001) ошибок также совершалось в условии, когда загрузка рабочей памяти была высокой (то есть когда участникам нужно было запомнить пять цифр).
Второй эксперимент был похож на первый, но с одним отличием: рядом с целью, на которую необходимо было посмотреть, могли появиться сразу два круга (обозначающие большое и малое вознаграждение). В случае, когда таких кругов было два, больше участники отвлекались на тот, который сигнализировал о большем вознаграждении, а в особенности — в условии высокой загрузки рабочей памяти.
Ученые таким образом показали, что и выделенные свойства отвлекающих объектов, и то, какое вознаграждение они несут, влияет на распределение внимание в их сторону, при этом этот эффект увеличивается в случае большой загруженности рабочей памяти. Из этого авторы заключают, что распределение внимания в сторону отвлекающих стимулов — не чисто восходящий процесс: отчасти он обусловлен особенностями нисходящих процессов внимания и работой исполнительных функций (рабочей памяти). Предположительно, так происходит из-за того, что для эффективного распределения внимания рабочая память не должна быть загружена полностью, а в случае, когда это происходит, контроля над исполнительными функциями становится недостаточно, что приводит к тому, что отвлекающие стимулы берут на себя больше внимания. Такую ситуацию авторы сравнивают с условиями, когда человек находится в состоянии большого стресса (например, при высоких рабочих нагрузках), и контролировать влияние сторонних (часто — вредных стимулов, таких как алкоголь или вредная еда) становится тяжелее.
Строго говоря, при зрительном поиске больше внимания привлекают не выделенные по внешним признакам объекты, а те объекты, которые имеют для этого поиска какой-то смысл: то есть и внешние признаки могут быть отражением нисходящих процессов внимания, как два года назад показали американские психологи.
Елизавета Ивтушок
Его назначали перед сеансом психотерапии
Американские исследователи сообщили, что в небольшом пилотном исследовании назначение псилоцибина одновременно с сеансом психотерапии хорошо переносилось и улучшило состояние пациенток с нервной анорексией. Отчет о работе опубликован в журнале Nature Medicine. Нервная анорексия — тяжелое психическое расстройство, для которого характерны нарушение восприятия собственного тела, крайне строгие ограничения в пище и низкая масса тела. Им страдает до 1,4 процента женщин (среди мужчин заболеваемость в 8–10 раз ниже); у них высок риск суицида и 18-кратно повышена смертность по сравнению со средним уровнем по населению. При этом заболевание остается малоизученным и для него нет одобренной медикаментозной терапии. Из-за этого стойкой ремиссии удается достичь менее чем половине пациентов. Сотрудники Калифорнийского университета в Сан-Диего под руководством Уолтера Кэя (Walter Kaye) решили испытать для усиления эффектов психотерапии психоделик псилоцибин — агонист серотониновых 5-HT2A-рецепторов и нейротрофных TrkB-рецепторов, который хорошо зарекомендовал себя при лечении алкогольной зависимости, депрессии и обсессивно-компульсивного расстройства. Для участия в открытом исследовании клинической целесообразности I фазы пригласили 10 женщин с нервной анорексией или ее частичной ремиссией по диагностическим критериям DSM-5. Средний индекс массы тела (ИМТ) участниц составлял 19,7 килограмма на метр в квадрате. Всем женщинам вводили однократно 25 миллиграмм синтетического псилоцибина, после чего специалисты проводили сеанс психотерапии до завершения действия препарата. За день до этого, день спустя, а также через 7, 28 и 84 дня участницы проходили осмотр врача, рассчет ИМТ, электрокардиограмму, лабораторные анализы и оценку суицидальных наклонностей по шкале C-SSRS. Расстройства пищевого поведения оценивали по подшкалам опросника EDE, также пациентки заполняли несколько опросников для оценки психического статуса, впечатлений от терапии и ее переносимости. Все участники хорошо перенесли прием псилоцибина, побочные эффекты были мягкими и временными (чаще всего возникали головная боль, тошнота и утомление). Значимых изменений при осмотре, в ИМТ и на ЭКГ выявлено не было. У двух женщин зарегистрировали бессимптомную гипогликемию, которая прошла сама по себе в течение суток. Возрастания суицидальных наклонностей и признаков суицидального поведения ни у кого не наблюдалось. По EDE было зафиксировано значительное снижение озабоченности собственным весом через месяц (p = 0,036; d = 0,78) и три месяца (p = 0,04; d = 0,78) после сеанса. Обеспокоенность фигурой снизилась спустя месяц (p = 0,036; d = 0,78), однако это перестало быть значимым через три месяца (p = 0,081; d = 0,62). Существенных изменений в беспокойстве по поводу питания и диетических ограничениях не произошло. При этом наблюдалась значительная вариабельность между участницами. У четырех из них общее число баллов по EDE снизилось до значений, находящихся в пределах одного стандартного отклонения от нормы, что свидетельствует о значительном клиническом улучшении. Еще у четырех состояние несколько ухудшилось, причем от исходного состояния эти изменения не зависели. Помимо этого, к концу первого месяца после сеанса у участниц значимо снизились тревожность при восприятии собственного тела по шкале PASTAS (p = 0,04; d = 0,76); личностная тревожность по STAI-T (p = 0,036; d = 0,78); загруженность переживаниями и ритуалы, связанные с пищей, процессом еды и фигурой по YBC-EDS (p = 0,043; d = 0,75). Все участницы сочли опыт психотерапии с псилоцибином значимым для себя. 90 процентов сообщили, что после нее испытывают более позитивные жизненные устремления; 80 процентов назвали это одним из пяти наиболее важных переживаний в жизни; 70 процентов ощутили изменения в собственной идентичности и общем качестве жизни. При этом 90 процентов выразили мнение, что одного сеанса было недостаточно. Полученные результаты продемонстрировали, что назначение псилоцибина при психотерапии нервной анорексии безопасно, хорошо переносится, эмоционально приемлемо для пациенток и может улучшить их состояние. Данные по эффективности предстоит уточнить в более масштабных клинических испытаниях. Ранее европейские исследователи показали, что в развитии нервной анорексии могут принимать участие кишечная микробиота и ее метаболиты. О том, какие нейрофизиологические изменения лежат в основе анорексии и булимии, и почему они далеко не всегда развиваются при желании похудеть или под действием культурных трендов, рассказано в блоге «Анорексия: дело не в моде».