Канадские ученые выяснили, что эмоции на лице музыкантов во время исполнения произведений помогают им лучше синхронизировать движения друг с другом. Это, в свою очередь, помогает добиться лучшего качества исполнения, говорится в статье, опубликованной в Scientific Reports.
Многие сферы человеческой деятельности требуют выполнения совместных действий: это может быть, к примеру, игра в командные виды спорта или исполнение музыкальных произведений в оркестре. Для достижения результата действия, выполняемые сразу несколькими участниками, должны быть хорошо синхронизированы. Предыдущие исследования сосредотачивались на сенсомоторных аспектах совместного выполнения действий, а также на особенностях внешней среды, в которой действие выполняется. Однако на эффективность совместных действий также может повлиять и эмоциональная реакция участников.
Ученые под руководством Эндрю Чанга (Andrew Chang) из канадского Университета МакМастера решили проверить, как эмоции помогают музыкантам в оркестре исполнять произведения различной тональности и темпа. В их эксперименте приняло участие трио профессиональных музыкантов: пианист, скрипачка и виолончелист. Участникам необходимо было исполнить шесть музыкальных произведений, отличающихся эмоциональностью: три минорных (грустных) отрывка и три мажорных (веселых). Каждую мелодию музыкантов просили сыграть с выраженными эмоциями и без них.
В качестве показателя эффективности совместно выполняемых действий ученые измерили направления движений тела музыкантов с помощью технологии motion capture. Исследователи предположили, что ярко выраженные эмоции помогут музыкантам синхронизировать свои движения, что, в свою очередь, поможет им и играть более синхронно.
Чтобы изучить, как движения одного музыканта влияют на дальнейшие действия другого (то есть как участники подстраиваются под изменения положения тела другого), ученые проверили данные об их движениях с помощью теста Грэнджера на причинность — статистической процедуры, которая помогает выявить причинно-следственную связь между двумя событиями, происходящими в разное время (временными рядами). Также после каждого сыгранного музыкального отрывка самих музыкантов, а также сторонних музыкальных экспертов попросили оценить каждую сыгранную композицию.
Ученые выяснили, что выраженные эмоции на лице музыкантов помогли им лучше синхронизировать движения (p = 0,003). Кроме того, и сами музыканты, и эксперты оценили отрывки, сыгранные с ярко выраженными эмоциями на лицах, лучше как в плане синхронности, так и в плане качества и эмоциональности.
Авторы работы отметили, что исполнение музыкальных произведений — лучший способ изучить влияние эмоций участников на эффективность выполнения совместных действий, так как именно от них зависит качество исполнения произведений в разной тональности. В будущем использованный метод можно перенести и на другие исследования — для того, чтобы изучить эмоциональный аспект в командной работе и вне исполнения музыкальных произведений.
Исследователи изучают и другие аспекты совместной деятельности. К примеру, два года назад испанским нейробиологам впервые удалось показать, как мозговая деятельность двух людей синхронизируется во время диалога.
Елизавета Ивтушок
Это левая и правая вентромедиальная префронтальная кора
Исследователи из Великобритании, Германии, Ирландии, Китая, США и Франции пришли к выводу, что инициация курения табака у подростков связана с дефицитом серого вещества в вентромедиальной префронтальной коре левого полушария мозга, а закрепление пристрастия к нему — с аналогичным явлением в правом полушарии. Отчет о работе опубликован в журнале Nature Communications. Употребление никотина, особенно в форме табакокурения, представляет собой самую распространенную форму зависимого (аддиктивного) поведения и ведущую причину смертности взрослых в мире. По оценкам, к 2030 году с ним будет связано более восьми миллионов смертей ежегодно. Курение табака в детстве связано с психическими заболеваниями и ухудшением когнитивных функций, что может быть связано с его влиянием на развитие мозга. Большая часть постоянных курильщиков приобретает зависимость от никотина в возрасте до 18 лет, и именно ее преодолеть сложнее всего. Таким образом, недоформированная зависимость у подростков может служить потенциальной мишенью для эффективной терапии, но для этого необходимо понимать биологические механизмы начала курения и закрепления пристрастия к табаку. Тревор Роббинс (Trevor Robbins) и Цзяньфэн Фэн (Jianfeng Feng), аффилированные с Университетом Фудань, Кембриджским и Уорикским университетами, и их коллеги включили в работу 807 участников (55 процентов женского пола) проспективного мультицентрового лонгитюдного исследования здоровых подростков IMAGEN из Великобритании, Германии, Ирландии и Франции. В возрасте 14, 19 и 23 лет их опрашивали на предмет табакокурения (хотя бы раз пробовавших относили к курильщикам) и выполняли им МРТ мозга с повоксельным картированием. Также они заполняли опросники по темпераменту и характеру (TCI-R) и личностной склонности к употреблению веществ (SURPS), а также проходили ряд тестов на физическое, психическое и когнитивное развитие. 181 участник пробовал курить табак до 14 лет, из них 87 — однажды или дважды. 166 из этих 181 продолжали курить к 19 годам, причем с возрастающей частотой. К этому возрасту попробовали табак еще 366 добровольцев, остальные 260 вошли в контрольную группу. Лишь 11 и 58 участников соответственно курили в возрасте 14 и 19 лет ежедневно. Тем не менее, 134 из 181 и 280 из 366 в этих возрастах сообщили о курении в течение 30 дней, предшествовавших опросу. Данные по 23-летнему возрасту использовали для валидации. Выяснилось, что объем серого вещества в левой вентромедиальной префронтальной коре (вмПФК) в 14-летнем возрасте значимо ниже у тех, кто попробовал табак и в 14, и в 19 лет. И у тех, и у других наблюдалось ускоренное снижение объема серого вещества в правой вмПФК, причем те, кто начал курить между 14 и 19 годами, по этому объему в 14 лет не отличались от некурящих. В 23 года ускоренная потеря серого вещества в правой ВМПФК присутствовала у тех, кто продолжал курить, то есть она начиналась после знакомства с табаком и, вероятно, связана с его влиянием. При этом снижение объема левой вмПФК было связано с поиском новизны, несобранностью и склонностью нарушать правила (по TCI-R), а правой вмПФК — с поиском острых ощущений (по SURPS). Проведя дополнительный лонгитюдный анализ и менделевскую рандомизацию, авторы работы заключили, что снижение объема левой вмПФК может быть наследственным фактором снижения когнитивных функций и, как следствие, поведенческой расторможенности, повышающей риск начала табакокурения в младшем возрасте. В ходе формирования зависимости уменьшается объем правой вмПФК, что снижает контроль восприятия и управления желаниями под влиянием гедонической мотивации. Подобная концепция помогает понять нейробиологические и поведенческие механизмы инициации и поддержания аддиктивного поведения у подростков, а значить, помочь в разработке мер его профилактики и лечения, считают исследователи. Ранее злоупотребление табаком и алкоголем, как и другие формы рискованного поведения у подростков связывали с внешним локусом контроля (стремлением человека искать объяснения происходящему с собой в окружающей среде) и даже обычным недосыпом. Также было показано, что химический анализ волос и конфиденциальный опрос выявляют примерно одинаковую долю подростков, употребляющих алкоголь, никотин и другие психоактивные вещества. Однако результаты этих методов практически не совпадают, так что, если их суммировать, эта доля почти удвоится.