«Поп Гапон и японские винтовки»

В начале XX века Россию сотрясали войны и революции. На этом фоне поэты, банкиры, политики, кинопродюсеры, писатели и многие другие люди продолжали жить своей жизнью. В книге «Поп Гапон и японские винтовки: 15 поразительных историй времен дореволюционной России» (издательство «Альпина Паблишер») историк Андрей Аксенов рассказывает истории известных и не очень людей, которые позволяют увидеть, какой была страна в преддверии крушения империи. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом, посвященным особенностям летнего отдыха на даче.

Дача в Российской империи

Представьте, что вы состоятельный гражданин Российской империи и хотите летом поехать с семейством на дачу за город. Какую дачу выбрать? Как переехать? Чем занять себя на досуге? Кто самое страдающее и униженное существо на даче? Как развлекались Маяковский, Чехов и Вахтангов на летнем отдыхе? Куда поехать на ночь танцевать из города и где можно увидеть модных футуристов? Что круче — Малаховка или Куоккала?

Как вы знаете, Россия дала миру многое: «Черный квадрат», спутник, Периодическую таблицу химических элементов и… дачу. Да, это российское явление известно за рубежом! Если вы, к примеру, заглянете в словарь Merriam-Webster, то найдете статью dacha, где сказано: «a Russian country cottage used especially in the summer» («русский загородный коттедж, используемый главным образом летом»).  

Как ни удивительно, концепция дачи за 120 лет не особенно изменилась. Еще Николай I раздавал морским офицерам участки под Петербургом, чтобы они возводили там себе дома, устраивали сады и жили летом, — так же, как в СССР заводы давали по шесть соток рабочим. Само слово «дача» означает именно то, что дали.  

Ко времени Николая II отдых на дачах стал невероятно популярен. Столицы, как и сейчас, летом пустели на четверть, все более-менее состоятельные семьи на лето уезжали из города. А еще дача была местом активной богемной жизни, там писались картины и романы. Илья Репин в конце XIX века безвылазно сидел на даче и принимал у себя всех знаменитых художников, артистов и писателей. Чехов, тоже известный дачник, постоянно звал к себе гостей, шутливо угрожая расправой в случае отказа. Например, сестру одного из своих знакомых он уговаривал так: «Если она не приедет, то я подожгу ее мельницу». К началу XX века в столицах и крупных городах вообще жило много более-менее состоятельных людей, средний класс: буржуа, предприниматели, служащие, интеллигенция, чиновники, богема. Содержать свое имение им было не по средствам, но все равно хотелось вывезти семью летом на природу.  

К началу XX века в России начался настоящий дачный бум, даже издавались специальные газеты и журналы для дачников: «Домовладение и городское хозяйство», «Земельно-поселковое дело», «Поселок», «Дачник» и так далее. Они публиковали рекомендации, житейские советы и, разумеется, объявления. Дачи тогда в основном находились не в личной собственности: земля и дом все-таки не по карману среднему горожанину. В основном дачу снимали на лето.  

Итак, представим, что вы — чиновник среднего звена с женой и тремя-четырьмя детьми. Вам хочется отвезти семью летом на дачу. Что делать? Сначала — просмотреть прессу: объявления об аренде дач в журналах появлялись с 20 марта и исчезали в 20-х числах мая. Наконец вы подобрали парочку вариантов. Теперь необходимо съездить туда, чтобы все проверить. На выходных вы садитесь на пригородный поезд и отправляетесь за город — в одно из популярных или доступных для вас мест.  

Самые нетерпеливые дачники уже в марте бродят по заснеженным поселкам в поисках съемного угла, за что получили прозвище «грачи». А вот в мае уже прямо на станции вас встретят бойкие домовладельцы — конкуренция нешуточная. Не все подают объявления в журналы, и реальный выбор гораздо богаче. При этом найти хороший дом — большая удача, поэтому многие горожане держат постоянную связь с одними и теми же домовладельцами, снимая у них дачу из года в год. Вы не надеетесь на одни объявления и нанимаете извозчика, чтобы посмотреть места. Извозчик — обычно местный крестьянин. По пути он рассказывает вам о ценах и условиях — но, скорее всего, везет по определенному адресу: там живет его кум, который приплачивает за каждого клиента. А если вы по дороге увидите хорошенький домик, крестьянин скажет, что тут сварливая хозяйка и клопы. Не верьте ему и проверяйте все сами!.. 

Самые дорогие петербургские направления — это, конечно, окрестности Павловска, Красное Село, Дудергоф, Гатчина и самое крупное дачное поселение — Сиверская. Московские — Малаховка и Тарасовка. Ближе к 1910-м годам появился еще один фешенебельный поселок — Новогиреево. Там пятикомнатная дача с обстановкой стоила 300 рублей за сезон — годовой заработок неквалифицированного рабочего, что-то вроде 250–300 тысяч рублей на сегодняшние деньги. Это себе могли позволить чиновники высокого ранга, профессора (тогда они получали хорошо), гвардейские офицеры. Под Петербургом направления подешевле — Терийоки (теперь Зеленогорск), Боровичи. Под Москвой можно было посмотреть на дачи в Косине, Кускове, Перове и Химках. Дача в Боровичах, по Николаевской железной дороге, с кухней и , стоила 80 рублей за сезон. 

При этом в том же 1911 году аренда четырехкомнатной квартиры в Петербурге стоила от 50 до 80 рублей в месяц, а за 50 рублей за три-четыре месяца можно было рассчитывать лишь на комнату, снятую в поднаем. Эти варианты были наиболее востребованы среди городской интеллигенции — врачей, учителей, адвокатов, представителей свободных профессий, большинства чиновников. 

Самыми дешевыми в начале XX века были дачи в районе Старой и Новой Деревень, а также Удельной. Недорого можно было снять дачу и в Луге: позволить себе отдыхать там могли рабочие. А у рабочих и интересы соответствующие: на 10 тысяч жителей там приходилось 20 трактиров, так что в ходу было выражение «пьяная Луга». 

Что вы получите за свои деньги, дорогой чиновник? В хорошем поселке дача за 100–200 рублей за сезон — это не только дом, но и сарай, обычно — кухня и ледник, а еще дрова для отопления в холодную погоду. К началу XX века отдельным шиком стало электричество, а также организованный досуг: в элитные дачные поселки приглашали оркестры и даже театры, предполагалось наличие купален и трактиров. 

Если аренда дачи стоит от 50 до 100 рублей — скорее всего, это одна-две комнаты с террасой (обязательный элемент дачи!) и палисадником.  

Те, кому эта сумма была не по карману, могли поискать предложение в окрестных селах: там, как правило, можно было снять обычную крестьянскую избу или даже часть избы. В совсем дальних деревнях отдых мог стоить и 5 рублей за весь сезон. Еще можно было взять у дачников в субаренду комнату — за 10–15 рублей.  

Предприимчивые русские и финские мужики довольно быстро поняли, куда дует ветер, и принялись переделывать свои избы, чтобы понравиться дачникам: 

Но вам, как представителю состоятельного семейства, изба не подходит. Пожалуй, стоит выбрать не самый фешенебельный, но приличный вариант: в финской Куоккале, с почтой возле железнодорожной станции, не на береговой линии (там дороговато), а в отдалении. Четыре комнаты, терраса, ледник — 120 рублей. Напоминаю: вы платите за сезон и можете жить хоть до ноября. 

Снимать на лето дачу было гораздо дешевле, чем квартиру в городе. Поэтому в мае вы отказываетесь от съемной квартиры в столице и перебираетесь на дачу.  

В начале XX века из Москвы и Санкт-Петербурга на лето выбиралось до четверти всех состоятельных жителей. Если человек не мог отправить семью летом за город, это считалось признаком больших денежных трудностей. Не снимать дачу — вредно и для здоровья, и для репутации.  

Воздух в Петербурге был загрязнен дымом фабричных труб, на улицах стоял шум и творилась невыносимая давка, набережные летом превращались в сплошные причалы, а сам город походил на гигантскую строительную площадку — тогда только начиналось строительство нормальной канализации.  

Средний класс тогда уже привык к комфорту и хорошим вещам, а дачи «нашего» ценового сегмента сдавались без обстановки. Всё, даже кровати, надо везти из города. Практичный Чехов, любивший гостей, покупал складные походные кровати с матрасом по 5 рублей. Дачными переездами в радиусе до 30 километров промышляли ломовые извозчики. На таком грузовом транспорте можно было перевезти до тонны вещей. 

На отдаленные дачи переезжали поездом. Если находились дачники-попутчики, грузовой вагон заказывали в складчину. Чем больше было таких попутчиков, тем дешевле обходилась перевозка вещей. 

Можно было найти и хорошую дачу с обстановкой. В этих случаях для экономии городскую квартиру все-таки переставали снимать, а свою обстановку перевозили на специальный склад. 

…Дачники менее зажиточные, чем вы, нанимают извозчика до вокзала, грузятся в переполненный поезд с вещами, под жалобы и протесты соседей, едут до поселка и там нанимают подводу, а то и садятся в экипаж-линейку — тогдашний аналог маршрутки. К сожалению, от работы вас никто не освобождает. Теперь вы каждый день ездите на службу на пригородном поезде и переходите в особенную категорию: дачный муж.  

Семьи побогаче с квартирой в городе могли не расставаться. Отправив на дачу жену с детьми и прислугой, муж оставался в Петербурге и приезжал только в выходные. В будни после службы он имел возможность проводить время в холостых компаниях за бокалом шампанского, но вы, не самый зажиточный чиновник, этого лишены.  

Кстати говоря, сразу за Белоостровом, где лежало Великое княжество Финляндское, начиналась ближняя «заграница». Здесь проезжавших подстерегал настоящий таможенный контроль. К ввозу в Финляндию запрещались водка и спирт, а вино, сахар, сладости, табак, чай и игральные карты облагались таможенной пошлиной. Если пассажир вез туда велосипед, ружье, швейную машинку, фотоаппарат, музыкальные инструменты и другие предметы иностранного производства, он был обязан получить на русской таможне свидетельства, что все это вывезено из России. В противном случае при возвращении за ввоз вещей таможня могла потребовать уплаты пошлины. Тем не менее никакого заграничного паспорта для проезда на территорию Финляндии не требовалось и дачники беспрепятственно пересекали границу.  

…Вы наконец-то переехали. Как же устроена ваша жизнь?  

Начнем с главного — с еды. В основном продукты можно покупать у крестьян из окрестных деревень, которые сами приходят к дачникам. До обеда приезжает мясник, предлагает мясо, кур, зелень. Его сын правит лошадью, а отец рубит мясо, взвешивает и получает деньги.  

Также до обеда является разносчик рыбы с кадушкой на голове. За ним, на телеге с большим ящиком на колесах, прибывает купец, торгующий сыром, маслом, колбасой, консервами.  

После обеда приедет и мороженщик со специальной ложкой, которой набирает порции так ловко, что внутри шарика образуется пустота.  

К пяти часам, когда дачники пьют чай, по улицам разносят кренделя, конфеты и шоколад. Местные продукты — дешевле, а привозные — дороже, чем в городе. 

В Куоккале дачная жизнь организована хорошо: местные жители сориентировались на новый рынок и обеспечивают вас всем, чем нужно. В поселках попроще пришлось бы ходить за молоком и зеленью в деревню. А здесь у станции железной дороги, кроме деревянного здания вокзала, в ряд выстроились несколько магазинчиков, лавочек и даже аптека. С левой стороны — булочная, где продают еще кофе, чай и лимонад. За ней — зубоврачебный кабинет. Справа — мастерская портного и торговый дом фруктово-колониальных и хозяйственных товаров. Расплачиваться можно и рублями, и финскими марками. В вечернее время привокзальную территорию освещают редкие керосиновые фонари на деревянных столбах. Недалеко от станции даже есть гостиница и ресторан. 

На железнодорожной станции работает телеграф и почта — можно связаться с городом. Вы с женой регулярно получаете и отправляете письма. А к приходу каждого поезда из Петербурга на Станционной площади собираются местные извозчики.  

В дачных поселках подешевле и тем более в деревнях не было магазинов с солью, спичками, колбасой и вином, не говоря об аптеке и ресторане. Приходилось запасаться впрок еще в городе.  

Впрочем, те, кто все равно каждый день ездил на работу, могли покупать продукты и прочие вещи в городе. Будьте уверены, дорогой чиновник: каждый раз у вас будет список — от жены, от горничной и от пары соседей, с которыми вы успели подружиться. Это отдельная боль дачного мужа. 

Водопровода у вас нет: прислуга носит воду из колодца. Чтобы помыться, ее нужно греть. Кроме того, вы регулярно, чуть ли не каждый день, ходите купаться на пляж, где устроены дощатые настилы. Вообще купание, как и сейчас, — одно из главных занятий на даче. Какой дачный поселок без водоема? В приличных местах (та же Куоккала или подмосковные Косино, Кусково, Перово, Черкизово) пруды оборудовали купальнями: так назывались длинные платформы с бортами, с которых шли лестницы в воду. Так у озера или пруда образовывалось огороженное пространство, чтобы никто не смотрел на купающихся женщин, однако любопытная молодежь проделывала в стенках дырки. Например, художник Коровин в воспоминаниях описывает, как отгонял от такой дырки молодого пижона. Тот вовсе не был смущен и упрекал Коровина, что тот ничего не понимает в женской красоте. Этим пижоном был будущий знаменитый режиссер Вахтангов.  

Туалет был такой же, как на большинстве современных дач, — дощатая будка во дворе над ямой. Назывался он «ретирадник», то есть место, куда удаляются. Эта конструкция, кстати, довольно прогрессивное явление: в деревнях вплоть до второй половины ХХ века и таких туалетов не было. Крестьяне справляли нужду в поле, а зимой — в хлеву, вместе с коровами.  

Электричество — большая редкость и признак богатого дачного поселка. В Куоккале оно появилось только перед Первой мировой, да и то не везде. Освещали помещения керосиновыми или спиртовыми лампами.  

Чем же занимались на дачах? Понятное дело, на участках ничего не выращивали, не пололи грядки, не вскапывали, не опрыскивали, не устраивали теплицы. Цветы сажали разве что любители. Так чем же заниматься? Общее во всех воспоминаниях о даче — упоминание скуки. Художник Суриков пишет в своих мемуарах: 

Просыпались на даче поздно, день проводили в праздности, после обеда устраивали тихий час. В сезон разносчики приносили ягоды, и дачницы охотно варили варенье. Сами дачники в лес за ягодами или грибами ходили редко, хотя случались исключения: к примеру, Владимир Маяковский, по воспоминаниям Лили Брик, «во время грибных походов проявлял дьявольское честолюбие. Количество его не интересовало, только качество». 

Заборов не было, все гуляли по поселку и ходили друг к другу в гости. Именно поэтому терраса на даче имела такое значение. Представьте: вы сидите на террасе, на столе — ягоды, газеты, игральные карты. Проходит мимо ваш знакомый, вы зовете: «Александр Иваныч, заходите на чай!» — и Александр Иваныч заходит. В другой раз вы сами прогуливаетесь и машете рукой соседям. Дачное общество крайне демократично, одеты все скромно, общаются запросто. Сидеть на террасе и заниматься чем-то незначительным (например, читать книжку) означает, что вы готовы принимать гостей.  

Однако такая демократичность сохранялась лишь на время дачного сезона. Правила этикета предписывали не придавать большого значения дачным знакомствам, специализированные издания советовали дачникам не пытаться «скрепить связь, которая должна быть разорвана переездом в город». Это, конечно, касалось и дачных романов. Сезонные отношения не воспринимались всерьез, несмотря на желание некоторых матерей устроить таким образом будущее своих детей. 

Подробнее читайте:
Аксенов А. Поп Гапон и японские винтовки: 15 поразительных историй времен дореволюционной России / Андрей Аксенов. — М. : Альпина Паблишер, 2023. — 277 с.: ил.