Статистику собирали в Дании
Метте Кергор Нильсен (Mette Kjærgaard Nielsen) из Орхусского университета с коллегами провела когортное исследование и пришла к выводу, что стойкая сильная скорбь после смерти родственника связана с почти удвоенным риском смерти скорбящего в течение последующих 10 лет. В работе использовали данные проспективной популяционной датской когорты с 2012 по 2022 год. 1735 ее участников потеряли близких родственников и заполняли опросник по уровню скорби PG-13 до этого, спустя шесть месяцев и три года. Анализ этих данных позволил идентифицировать пять траекторий (интенсивность и динамику со временем) скорби, причем наиболее низкий ее уровень наблюдался у 45 процентов участников, а самый высокий и длительный — у шести процентов. Его связь с различными показателями здоровья и благополучия оценивали методом коксовской регрессии. Результаты опубликованы в журнале Frontiers in Public Health.
Наблюдение продолжали с трех до 10 лет после утраты родственника. Выяснилось, что у людей со стойкой сильной скорбью в этот период существенно повышен риск смерти (отношение шансов 1,88). Кроме того, они чаще обращались за психологической и психиатрической помощью (отношение шансов 2,86), принимали антидепрессанты (отношение шансов 5,63), седативные средства и анксиолитики (отношение шансов 2,60), а также в течение первых семи лет значительно чаще ежегодно обращались к врачу общей практики.
Они должны применяться в сочетании с поведенческой терапией
Всемирная организация здравоохранения представила новые рекомендации по применению агонистов рецептора глюкагоноподобного пептида-1 (ГПП-1). Директор Отдела питания и пищевой безопасности организации Лус Де Рехиль (Luz De Regil) с коллегами опубликовал их обзор в JAMA: The Journal of the American Medical Association. Согласно этому документу, агонисты ГПП-1 официально рекомендованы для долгосрочного применения при ожирении у взрослых пациентов в сочетании с интенсивной поведенческой терапией для достижения максимального и стойкого эффекта. Рекомендации имеют статус условных, отражая, что препараты этой группы в сочетании с поведенческой терапией или без нее эффективны, но у их применения остаются ограничения, связанные с недостатком долгосрочных данных, стоимостью, готовностью систем здравоохранения, равенством доступа, контекстом применения и другими факторами.