Она прервалась около тысячи лет назад
Генетики исследовали ДНК 700 малагасийцев и выяснили, что их австронезийские предки на протяжении столетий находились в генетической изоляции, когда эффективный размер популяции ограничивался несколькими сотнями человек. Но примерно тысячу лет назад они смешались с восточноафриканской популяцией банту, после чего на Мадагаскаре начался быстрый демографический рост. Он сопровождался вымиранием местной мегафауны. Об этом сообщается в статье, опубликованной в журнале Current Biology.
Основное население Мадагаскара составляют малагасийцы, численность которых сегодня превышает 25 миллионов человек. Считается, что примерно 1200–1600 лет назад на остров прибыла группа индонезийцев, говоривших на австронезийском языке. Среди современного населения они наиболее близки к жителям южного Калимантана. Около тысячи лет назад они смешались с африканской популяцией, состоящей в генетическом родстве с восточноафриканскими племенами, говорящими на языках банту.
Полногеномный анализ показал, что африканская предковая компонента у малагасийцев составляет около 59,4 ± 0,4 процента, а азиатская — 36,6 ± 0,4 процента. Еще примерно 3,9 ± 0,1 процента приходится на западноевразийскую компоненту. Африканские гаплогруппы встречаются чаще восточноазиатских и при анализе митохондриальной ДНК (50,1 против 42,4 процента), и Y-хромосомных линий (70,7 против 20,7 процента). При этом язык малагасийцев относится к австронезийским, на который оказали влияние банту, арабский и некоторые другие языки.
Пьерон Дени (Pierron Denis) из Университета Поля Сабатье вместе с коллегами из Германии, Мадагаскара, Португалии, Франции и Швеции продолжил исследования происхождения малагасийцев. Для этого они изучили генетические профили 700 человек из разных уголков Мадагаскара и 3464 представителей других популяций, сосредоточив свое внимание на идентичности по происхождению (IBD).
С помощью программного обеспечения ученые подтвердили прошлые выводы, что малагасийцы находятся в родстве с восточноафриканскими популяциями банту и австронезийским населением южного Калимантана. Геномы современных жителей Мадагаскара образовали десять кластеров благодаря отличиям, накопленным около 20–30 поколений назад. Ученые обнаружили интересную особенность. Так, если рассматривать данные по всему геному, то на африканских предков малагасийцев приходится около 60 процентов, а на восточноазиатских — примерно 40. При этом идентичные по происхождению сегменты генома чаще имеют азиатское происхождение, нежели африканское. Эта особенность характерна для всех малагасийских кластеров.
Ученые рассчитали, что азиатские предки малагасийцев в период между 2000 и 1000 лет назад находились в продолжительной генетической изоляции. По оценкам исследователей, эффективный размер этой популяции составлял всего лишь несколько сотен человек на протяжении десятков поколений. Около тысячи лет назад изоляция закончилась, когда эта группа смешалась с африканцами, эффективный размер популяции которых был существенно выше — примерно 2740–3000 человек.
После смешения азиатских и африканских предков малагасийцев произошел очень быстрый демографический рост. Так, исследователи считают, что за период от 1000 до 300 лет назад эффективный размер популяции вырос примерно в сто раз. Этот демографический бум привел к существенному расширению сельскохозяйственных угодий и вымиранию местной мегафауны.
Это не первый случай, когда деятельность людей на Мадагаскаре связывают с вымиранием местной фауны. Так, палеоклиматические реконструкции показали, что гигантские лемуры, эпиорнисы, дронты и другие представители мегафауны на протяжении многих тысячелетий выживали на этом острове, несмотря на периодические мощные засухи. Но все они исчезли после экспансии людей.
Сколько нужно ученых, чтобы объяснить шутку?
«Гарри Поттер мертв! Уаааа-хааа-хаааа», — хохочет в пасмурное небо темный лорд, повернувшись к пожирателям смерти. «Уа-ха-хааааа», — натянуто откликаются приспешники. Ничего смешного. Раскатистый злобный хохот Волан-де-Морта — пример неуместного смеха, смеха без шутки. Впрочем, и вежливые смешки, и нервное хихикание, и заразительный хохот тоже зачастую вообще не связаны с юмором: на шутки приходится всего 10–20 процентов смеха. Мы почему-то смеемся, когда вообще не смешно.