Ночницы пожужжали как пчелы и шершни и отпугнули сов
Зоологи обнаружили, что большие ночницы имитируют жужжание жалящих насекомых, чтобы отпугнуть хищников. Тревожные крики этих летучих мышей напомнили ученым шум, издаваемый шершнями. А совы, которым проигрывали сигналы ночниц и жужжание пчел и шершней, воспринимали все эти звуки как угрозу. Для сравнения, писк другого вида рукокрылых, наоборот, заинтересовал хищных птиц. Как отмечается в статье для журнала Current Biology, это первый известный пример бейтсовской мимикрии, при котором млекопитающее подражает насекомому.
Верный способ отпугнуть хищников и конкурентов — притвориться ядовитым или агрессивным животным. Зоологи называют такую стратегию бейтсовской мимикрией. В большинстве случаев живые существа копируют внешний вид более опасных видов, в первую очередь, окраску. Однако известны и примеры акустической бейтсовской мимикрии. Так, кроличьи сычи (Athene cunicularia) в случае опасности прячутся в норы и издают оттуда шипение, которое напоминает предупреждающий шум трещотки гремучей змеи. А южноамериканские земляные кукушки (Neomorphus), чтобы отпугнуть от гнезд хищников, стучат клювом, подражая щелканью клыков пекари — родственников свиней, которые живут большими стадами и могут защититься даже от ягуаров.
Команда зоологов под руководством Данило Руссо (Danilo Russo) из Неаполитанского университета имени Фридриха II описала еще один необычный пример акустической бейтсовской мимикрии. Исследователи обратили внимание, что высокочастотные крики потревоженных больших ночниц (Myotis myotis) — летучих мышей, обитающих в Европе и на Ближнем Востоке — напоминают пчелиное или осиное жужжание. Логично предположить, что ночницы отпугивают хищников, например, сов, подражая больно жалящим насекомым, Такая защита может быть особенно эффективной против врагов, которые беспокоят летучих мышей в местах их дневного отдыха.
Чтобы проверить данную идею, Руссо и его соавторы сравнили крики больших ночниц с жужжанием четырех видов общественных пчел и ос. Исследователи брали летучих мышей и насекомых в руки, записывали издаваемые ими сигналы тревоги, а затем анализировали эти звуки на компьютере. Оказалось, что если учитывать лишь доступные для сов звуковые характеристики, то крики ночниц сильнее всего напоминают жужжание обыкновенных шершней (Vespa crabro), крупных европейских ос.
На следующем этапе исследователи оценили реакцию хищников на тревожные крики летучих мышей. Для этого шестнадцати живущим в неволе совам (восьми обыкновенным сипухам (Tyto alba) и восьми серым неясытям (Strix aluco)) проигрывали следующие звуки: сигналы опасности больших ночниц; жужжание медоносных пчел (Apis mellifera); жужжание обыкновенных шершней; а также социальные крики широкоухих складчатогубов (Tadarida teniotis), еще одного вида рукокрылых, который населяет в том числе Европу. По четыре совы каждого вида появились на свет в дикой природе и теоретически могли взаимодействовать с перепончатокрылыми и летучими мышами, а еще по четыре вылупились в неволе и потому считались наивными.
Услышав тревожные сигналы больших ночниц и жужжание пчел и шершней, подопытные совы, как правило, старались переместиться подальше от динамика. Некоторые из них, в первую очередь, появившиеся на свет в природе особи, даже улетали. Кроме того, птицы никогда не атаковали и редко обследовали динамики, если те проигрывали крики ночниц и жужжание насекомых.
Крики складчатогубов вызывали обратную реакцию: к их источникам сипухи и неясыти подбирались поближе. Птицы также атаковали только те динамики, что проигрывали сигналы этих летучих мышей. Кроме того, они чаще их обследовали. Данная реакция заметнее всего проявлялась у особей, появившихся на свет в природе. Таким образом, крики ночниц и жужжание пчел и шершней совы воспринимают как угрозу, а крики складчатогубов — как звуки потенциальной добычи.
Результаты исследования подтверждают идею, согласно которой необычные жужжащие сигналы больших ночниц служат для защиты от хищников. Это первый пример бейтсовской мимикрии, при котором млекопитающее подражает насекомым. Исследователи отмечают, что некоторые другие животные, включая отдельные виды рукокрылых и таких птиц, как шилоклювые дятлы (Colaptes auratus), также в случае опасности издают жужжание. Это свидетельствует, что подражание пчелам и осам может быть широко распространенным защитным механизмом среди видов, населяющих дупла, пещеры и другие полости.
Некоторые потенциальные жертвы летучих мышей сами издают предупреждающие сигналы, которые свидетельствуют, что с ними лучше не связываться. Например, многие светляки несъедобны. Чтобы предупредить об этом рукокрылых, они издают крыльями ультразвуковые щелчки, которых сами не слышат.
Сергей Коленов
Ранее такой способ спаривания у млекопитающих не наблюдался
Зоологи обнаружили, что поздние кожаны спариваются иначе, чем все другие млекопитающие. Во время совокупления самцы этого вида летучих мышей используют внушительный пенис в качестве руки — они отодвигают хвостовую перепонку самки, после чего плотно прижимают кончик своего полового органа к вульве партнерши и без проникновения во влагалище впрыскивают в половые пути сперму. При этом присоска на конце пениса обеспечивает долгий половой контакт и транспортировку семенной жидкости внутрь тела самки. Результаты исследования опубликованы в статье для журнала Current Biology. Самцы животных используют пенис (и его аналоги) в первую очередь для того, чтобы доставлять сперму внутрь тела самки. Однако у некоторых видов этот орган выполняет и другие функции. Например, он может стимулировать партнершу, удалять из ее половых путей семенную жидкость соперников или вообще служить оружием. А у двух родов пещерных сеноедов из семейства Prionoglarididae аналогами пенисов обзавелись самки. Вероятно, женские особи этих насекомых способны усваивать питательные вещества из спермы самцов — и псевдопенисы помогают им эффективно собирать ее. Команда зоологов под руководством Николя Фазеля (Nicolas J. Fasel) из Лозаннского университета описала еще один необычный пример использования пенисов. В центре внимания исследователей оказались поздние кожаны (Eptesicus serotinus) — относительно крупные летучие мыши, широко распространенные в Евразии. Самцы этих рукокрылых обладают очень крупными пенисами, длина которых в эрегированном состоянии составляет 22 процента от общей длины тела. Более того, длина набухших мужских половых органов поздних кожанов в семь с лишним раз превышает среднюю глубину влагалища женских особей этого же вида (16,4 миллиметра против 2,3 миллиметра), а ширина сердцевидных вздутий на их концах примерно в семь раз превышает средний диаметр входа во влагалище (7,5 миллиметра против 1,1 миллиметра). Это делает проникновение пениса самца в половые пути самки практически невозможным. Чтобы выяснить, как самцам поздних кожанов удается оплодотворять самок, Фазель и его соавторы понаблюдали за девяноста тремя предполагаемыми случаями спаривания этих летучих мышей на чердаке церкви в Нидерландах и еще четырьмя — в реабилитационном центре в Харькове. Около половины из них пришлось на октябрь. Во всех случаях совокупление проходило следующим образом. Самец обхватывал партнершу сзади и вцеплялся зубами в кожу на ее затылке, а затем начинал совершать зондирующие движения полностью эрегированным пенисом, отодвигая хвостовую перепонку (уропатагиум) самки и нащупывая вульву, возможно, с помощью чувствительных волосков на увеличенном кончике полового органа. В этот момент исследователи фиксировали серию социальных звуковых сигналов, которые, судя по всему, издавала самка. https://youtu.be/4cYPJ3CVyNA Нащупав вульву и плотно прижав к ней пенис, самец почти переставал двигаться, а его партнерша больше не издавала никаких звуков. При этом ни в одном случае Фазель и его коллеги не зафиксировали проникновения мужского полового органа во влагалище самки. Продолжительность половины спариваний составила менее 53 минут, однако самое долгое из них длилось 12,7 часа. После совокупления шерсть на животе женских особей была влажной, вероятно, от спермы. Авторы признают, что пока это только предположение, для подтверждения которого нужно будет взять у только что спарившихся самок поздних кожанов вагинальный мазок. Тем не менее, у женских особей некоторых других летучих мышей, а именно малых бурых ночниц (Myotis lucifugus) и рыжих вечерниц (Nyctalus noctula), после спаривания вокруг вульвы и на животе находили обильные пятна семенной жидкости. Фазель с соавторами предполагают, что самки поздних кожанов пытаются препятствовать спариванию с нежеланными ухажерами, закрывая им доступ к влагалищу с помощью хвостовой мембраны. Однако самец, в свою очередь, использует увеличенный пенис в качестве руки, отодвигая эту мембрану и добираясь до вульвы. Поскольку мужской половой орган кожанов слишком велик, чтобы проникнуть в женские половые пути, самец просто прижимает отверстие на его конце ко входу во влагалище партнерши и эякулирует. При этом полая структура, расположенная на верхней стороне сердцевидного кончика эрегированного пениса, может служить присоской, которая обеспечивает долгий половой контакт с самкой и транспортировку спермы в ее влагалище и по длинной (8,6 миллиметра) шейке матки. Исследователи отмечают, что подобный способ спаривания без проникновения ранее никогда не наблюдался у млекопитающих. Он больше напоминает совокупление большинства (хотя и не всех) птиц, при котором самец передает самке сперму, прижавшись клоакой к ее клоаке. Не исключено, что некоторые другие летучие мыши, например, уже упомянутые малые бурые ночницы, спариваются так же, как и поздние кожаны. Некоторые летучие мыши выработали очень причудливые брачные ритуалы. Например, самцы складчатомордых листоносов (Centurio senex) токуют: они собираются в определенных местах, поют и привлекают самок белыми масками на лице. Во время единственного отмеченного спаривания самец опустил маску. А у самцов бахромчатогубых листоносов (Trachops cirrhosus) в брачный период предплечья покрываются желтоватой коркой, запах которой, возможно, привлекателен для самок.
