Карантин из-за COVID-19 сделал пение зонотрихий тише
Благодаря коронавирусному карантину уровень шумового загрязнения в окрестностях Сан-Франциско упал, что повлияло и на местных птиц. В отличие от предыдущих лет, в апреле-мае 2020 года самцам белоголовых зонотрихий не нужно было перекрикивать городские шумы, благодаря чему они сократили амплитуду песен и снизили ее минимальную частоту. Как отмечают авторы статьи для журнала Science, это демонстрирует, как сильно человеческая деятельность влияет на звуковую коммуникацию животных — и как гибко может меняться поведение последних.
Ограничительные меры, введенные властями многих стран в первой половине этого года, позволили замедлить распространение COVID-19. Однако, помимо этого, они запустили необычный естественный эксперимент, который позволил ученым больше узнать о влиянии человека на природу. Дело в том, что из-за карантина на улицах городов стало намного меньше людей и машин. В результате на опустевших территориях стали чаще замечать диких животных и слышать птичье пение.
Специалисты далеки от популярного утверждения о том, что благодаря коронавирусу природа «очистилась». Тем не менее, они предполагают, что некоторые виды, соседствующие с людьми, все-таки выиграли от карантина. Например, снижение человеческой активности могло облегчить жизнь певчим птицам: теперь им не нужно прилагать столько усилий, чтобы перекричать городской шум и привлечь партнера.
Команда орнитологов во главе с Элизабет Дерриберри (Elizabeth Derryberry) из Университета Теннесси решила выяснить, соответствует ли эта идея действительности. В апреле-мае 2020 года, когда в США действовал строгий карантин, они измерили уровень шума на городских и сельских участках в окрестностях залива Сан-Франциско. Также они записали пение местных самцов белоголовых зонотрихий (Zonotrichia leucophrys) — воробьиных птиц, которые широко распространены на севере Канады и западе США.
В 2015-2016 годах авторы уже проводили похожие исследования в этом регионе, поэтому у них была возможность оценить влияние пандемии на звуковой ландшафт. Кроме того, они добавили в анализ данные, собранные их коллегами в предыдущие десятилетия.
Сравнение показало, что карантин значительно снизил фоновое шумовое загрязнение на большинстве городских участков, вернув его к значениям полувековой давности. В среднем оно сократилось на семь децибел (p <0,0001), что, скорее всего, связано с уменьшением потока машин. Однако в сельской местности карантин практически не сказался на уровне фонового шума (минус 1,4 децибела, p <0,11), ведь здесь его основными источниками являются ветер и океан. В результате городские участки, которые прежде были в три раза более шумными, чем сельские, теперь почти не отличаются от последних по данному параметру.
Отдельных громких звуков также стало меньше. Уровень внешнего шума, который производят, например, низко пролетающие самолеты или лающие собаки, сократился на 7,4 децибела в городе и на 3,6 децибела в сельской местности (в обоих случаях p <0,00001).
Как и ожидали авторы, благодаря временному затишью зонотрихиям стало легче услышать друг друга. В результате громкость их пения уменьшилась (p < 0,0001). Кроме того, если в предыдущие годы самцам, живущим в шумной местности, приходилось увеличивать амплитуду песни (в результате так называемого эффекта Ломбара), то карантин позволил сократить ее на 4,08 децибела. Несмотря на это, дистанция, на которой можно было услышать пение, увеличилась вдвое (p <0,0001). Это объясняет, почему люди стали сообщать, что чаще слышат птиц во время самоизоляции. Самим зонотрихиям изменения также пошли на пользу, ведь теперь им нужно было тратить на пение значительно меньше энергии. А самцы, слышавшие друг друга издалека, возможно, реже вступали в драки.
Снизившееся шумовое загрязнение также открыло для зонотрихий более широкий спектр частот. Как показали наблюдения, во время карантина минимальная частота их песен снизилась на 162 герца, а в сельской местности — на 46 герц. Как отмечают авторы, зонотрихии из окрестностей Сан-Франциско не пели на таких низких частотах на протяжении нескольких десятилетий. Например, на одном из участков минимальная частота песни приблизилась к значениям 1971 года. Авторы предполагают, что использование более широкого спектра частот сделало самцов привлекательнее в глазах самок.
Результаты исследование подчеркивают, насколько сильно антропогенный шум сказывается на коммуникациях диких животных. Однако они также свидетельствуют о высокой гибкости их поведения: зонотрихиям хватило краткого периода карантина, чтобы значительно изменить свои песни. Более длительный период затишья мог бы оказать на них еще более значительное влияние.
Ранее мы рассказывали о необычных изменениях, которые произошли с песнями других зонотрихий, белогорлых (Z. albicollis). Эти птицы отказались от традиционной песни и заменили ее новым «хитом», который возник на западе Канады и всего за шестьдесят лет распространился по всей стране. Столь быстрые примеры культурной эволюции обычно не характерны для птиц.
Сергей Коленов
Это напоминает игровое поведение
Исследователи из Германии поместили дрозофил в арену с вращающимся диском и обнаружили, что небольшая часть мух проводит на этом диске какое-то время и, возможно, получает удовольствие от вращения. Такое поведение очень похоже на игровое, однако его нейронные корреляты еще предстоит изучить. Препринт опубликован на bioRxiv.org. Люди и нечеловеческие животные любят играть. Причем не только млекопитающие: игровое поведение замечали у птиц, гекконов и даже рыб. Игровое поведение отличается от любого другого: оно должно не иметь отношения к выживанию, быть произвольным и преднамеренным, повторяющимся, но не стереотипным, и происходить не в условиях стресса. Не так давно исследователи обнаружили, что играют даже беспозвоночные — шмели без всякой практичной цели катали деревянные шарики, а у бумажных ос и пауков замечали социальную игру. Однако игра беспозвоночных, которую ученым удалось зафиксировать, была ограничена взаимодействием с сородичами или предметами. Теперь Тельман Трифон (Tillman Triphan) и Вольф Хюттерот (Wolf Huetteroth) из Лейпцигского университета обнаружили, что плодовые мушки дрозофилы (Drosophila melanogaster) не прочь покрутиться на вращающемся диске. И это уже другой тип игры, если такое поведение все-таки можно назвать игрой. Самцов дрозофил (112 штук) поместили в экспериментальную арену, где у них был свободный доступ к пище и постоянно вращающийся диск на уровне пола. Мухи могли запрыгивать на этот диск или, наоборот, избегать его, или же игнорировать. Контрольных мух (194 штуки) в свою очередь поместили в такую же арену, где диск не вращался. Несколько дней за мухами наблюдали, не вмешиваясь. Поскольку дрозофилы могли сами решать, залезать на диск или нет, это отличалось от вынужденного пассивного движения, которое вызывает у мух стресс. Большинство дрозофил (60 штук) проигнорировало вращающийся диск — они не избегали его, но и не выражали большого интереса. Еще 18 дрозофил избегали вращающегося диска и большую часть времени провели за едой. Однако общая продолжительность времени, которое мухи провели на диске, было выше, когда диск вращался. Небольшое подмножество мух (10 штук) более 5 процентов времени сидело на диске и чаще возвращались на него, если покидали. Тогда исследователи поместили на арену два диска, которые вращались попеременно по 5 минут. В итоге 33 мухи, которые проводили больше времени на диске в прошлом испытании, здесь перемещались с диска на диск — чтобы покрутиться. То есть они намеренно и неоднократно садились на крутящийся диск, и, таким образом, стало ясно, что вращение им нравится. Возможно, такое вращение каким-то образом улучшает проприорецепцию дрозофил (то есть чувство собственного тела) и сенсомоторный контроль. Однако требуются дальнейшие исследования, чтобы выяснить, какая нейронная активность за этим стоит. Недавно ученые Великобритании обнаружили, что некоторые обезьяны кружатся на веревках до головокружения — и, видимо, получают от этого удовольствие.
