Складчатогубы узнали сородичей по охотничьему сигналу
Летучие мыши складчатогубы Палласа различают сородичей по эхолокационным сигналам, которые используются для поиска добычи. Как отмечается в статье для журнала Behavioral Ecology, эта способность позволяет оставаться в пределах слышимости с другими членами группы и сообща охотиться на стайных насекомых.
Эхолокация — главный инструмент, с помощью которого насекомоядные летучие мыши находят пищу. В большинстве случаев эти животные испускают ультразвуковые сигналы двух типов: одни служат для предварительного сканирования местности, а другие помогают точно локализовать, где находится добыча. Их акустические свойства уникальны для каждого вида и зависят от того, в какой местности он охотится и какую добычу предпочитает.
Долгое время ученые предполагали, что эхолокационные сигналы используются лишь для охоты и ориентации в пространстве. Однако, как показали современные исследования, порой в щелчках, локализующих жертву, закодирована информация для сородичей — например, о поле, возрасте или принадлежности к определенной группе. К сожалению, изучать общение летучих мышей во время охоты непросто, так что до сих пор было неясно, могут ли и сканирующие сигналы содержать дополнительную информацию.
Команда специалистов во главе с Дженной Колес (Jenna E Kohles) из Института поведения животных Общества Макса Планка решила подробнее изучить общение складчатогубов Палласа (Molossus molossus). Эти летучие мыши из Центральной и Южной Америки живут группами примерно по десять особей и в основном охотятся на мелких насекомых, которые в сумерках образуют большие скопления. Обнаружить такое скопление — непростая задача, поэтому складчатогубы из одной социальной группы действуют сообща. Если одна особь находит добычу, сородичи присоединяются к ней, ориентируясь на локализующие ультразвуковые щелчки, и кормятся вместе. Такая стратегия позволяет всего за час удовлетворить суточные потребности в пище.
Чтобы уловить сигнал удачливого сородича, члены одной группы складчатогубов должны оставаться в пределах слышимости, то есть на расстоянии не более 54 метров друг от друга. Исследователи предположили, что для этого летучие мыши используют индивидуальные особенности сканирующих эхолокационных сигналов, характерные для отдельных особей.
Чтобы проверить свою гипотезу, авторы отловили 46 складчатогубов из шести колоний в Панаме и пометили их небольшими метками-транспондерами, а также записали сканирующие сигналы, используемые во время поиска пищи. Через некоторое время исследователи повторно поймали 19 особей из пяти групп и поместили их в вольер на пять-семь дней. После этого с ними провели эксперименты по распознаванию сигналов.
Каждому складчатогубу проигрывали сканирующий сигнал одного сородича из его группы до тех пор, пока он не переставал реагировать. Затем ученые воспроизводили сигнал другой особи из этой же группы и проверяли реакцию тестируемой летучей мыши. Они предположили, что если складчатогуб, который перестал реагировать на голос первого сородича, активно реагирует на голос второго, он чувствует различия между ними.
Анализ аудиозаписей продемонстрировал, что сканирующие сигналы складчатогубов Палласа действительно отличаются от особи к особи. А поведенческие эксперименты подтвердили способность отдельных летучих мышей использовать эти отличия, чтобы различать сородичей между собой. При этом никаких признаков «групповой подписи», указывающей на принадлежность складчатогуба к конкретной колонии, обнаружено не было.
По мнению авторов, использование индивидуальных особенностей позволяет охотящимся складчатогубам не удаляться от сородичей слишком далеко. Никаких дополнительных сигналов для этого издавать не нужно. Хотя необходимость сохранять в сканирующем сигнале индивидуальные особенности требует дополнительных затрат энергии и может снизить эффективность эхолокации, это компенсируется выгодами, которые дает групповая охота.
Многие насекомые научились подслушивать летучих мышей, чтобы не стать их добычей. Например, мелкие сверчки из подсемейства Trigonidiinae, живущие в тропических лесах Центральной Америки, включают защитную реакцию в ответ на любой ультразвук, достигающий определенной громкости. Наличие этого порога позволяет игнорировать ложные угрозы типа пения кузнечиков или голосов летучих мышей, которые находятся слишком далеко.
Сергей Коленов
Вечерняя активность птиц с ослабленным иммунитетом была ниже, а уровень дневной не изменился
Шведские биологи обнаружили, что черные дрозды, которые плохо себя чувствуют, двигаются меньше в вечерние часы. Птицам ввели липополисахарид, чтобы смоделировать «инфекцию», а затем выпустили. Позже ученые проанализировали собранные данные и и выяснили, что птицы, которым делали инъекцию, меньше двигались с наступлением сумерек в течение 20 дней. На дневную подвижность плохое самочувствие не влияло. Работа опубликована в Proceedings of the Royal Society B. Когда человек или животное заболевает, иммунные клетки начинают высвобождать цитокины, которые нужны для согласованной работы иммунитета. Эти цитокины вызывают и системную реакцию организма — реакцию острой фазы, которая появляется в снижении активности, сонливости и слабости. Такое поведение компенсирует увеличенные во время болезни метаболические потребности. Известно, что иммунная реакция у диких птиц и млекопитающих снижает активность, поиск пищи и миграционное поведение. Так, у воробьев наблюдали снижение активности, территориальной агрессии и пения в течение первых 24 часов после заражения. Однако ученые не так много знают о том, как именно протекает острая фаза у диких свободноживущих животных: большинство исследований проводятся на тех, кто живет в вольерах. Но в дикой природе жизнь не такая предсказуемая, как в неволе: еды не всегда одинаковое количество, хищники не всегда одинаково активны, а период размножения или миграции пропускать не стоит. Поэтому ученым интересно, как животные справляются с недомоганием, когда, например, отдыхать дольше не получится. Исследователи из Лундского университета под руководством Арне Хегеманна (Arne Hegemann) решили исследовать болезненное поведение диких птиц в течение длительного времени после заражения. Они отловили 45 черных дроздов (Turdus merula), прикрепили маленькие акселерометры к их спинам, чтобы отслеживать подвижность, и сделали половине птиц инъекцию липополисахарида. Эти молекулы вызывают те же симптомы, что и бактериальная инфекция, но не вызывают саму инфекцию. Отлов птиц проводили тогда, когда у них уже закончился период размножения — 78 процентов из них уже начали линьку. Также у дроздов взяли образцы крови, чтобы оценить функцию иммунитета. В следующем году птиц отловили снова, чтобы снять с них акселерометры и изучить показания за первые 48 дней после инъекции (если она была), — правда ученым удалось получить данные только 10 «больных» дроздов и 12 дроздов из контрольной группы. Активность недомогающих птиц уменьшилась по сравнению с контрольными: она была ниже на 60 процентов в первые сутки, на 41 процент в первые 48 часов и на 19 процентов с 5 по 20 день. Активность дроздов сильнее всего снижалась в сумерках: они начинали отдыхать на час раньше, а в остальное время дня двигались наравне с контрольными птицами. Эти различия сохранялись 20 дней — даже когда липополисахарид уже не действовал. После 25 дня поведение обработанных и контрольных дроздов уже не различалось. Также авторы выяснили, что поведенческая реакция птиц на воспаление частично зависит от исходной иммунной функции. Активность птиц, которым вводили липополисахарид, положительно коррелировала с доэкспериментальными показателями активности литических ферментов системы комплемента (птицы двигались меньше, если изначально система комплемента работала хуже). Но на подвижность после инфицирования не влияли другие показатели исходного иммунитета: активность неспецифических антител, концентрация белка острой фазы гаптоглобина и способность плазмы к уничтожению патогенов. Ученые не ожидали, что вечерняя активность дроздов, которым вводили липополисахарид, будет снижена так долго. Обычно активность животных после инфицирования снижается не более, чем на девять дней. Возможно, причина в том, что животные в неволе чувствуют себя лучше, потому что еда всегда доступна; такое наблюдалось у кур, зараженных липополисахаридом. Кроме того, в период линьки активность птиц в целом снижается. И авторы также обнаружили, что в течение 20 дней контрольные птицы стали двигаться меньше — в итоге активность зараженных и контрольных птиц сравнялась. То, что днем больные дрозды были так же активны, как и здоровые, исследователей не удивило: птицам необходимо все время летать и искать пищу, поскольку они не накапливают жир. Ранее американские ученые выяснили, что в мозге инфицированных зебровых амадин начинает усиленно вырабатываться фермент, отвечающий за синтез эстрогена. Это помогает птицам бороться с воспалением при инфекции: симптомы утихают в течение суток.
