Ругательство «fuck» увеличивает болевой порог и толерантность к боли, а выдуманные слова со схожими характеристиками «fouch» и «twizpipe» не обладают таким свойством. Остается неясным, каков механизм влияния обсценной лексики на восприятие боли: в исследовании, опубликованном в журнале Frontiers in Psychology, эффект ругательств не опосредовали ни эмоциональная реакция, ни отвлечение внимания.
В ряде исследований показано, что ругательства помогают терпеть боль, но почему так происходит, пока не ясно. Существует несколько гипотез о механизмах анальгетического эффекта ругательств. Возможно, обсценная лексика через эмоциональное возбуждение запускает стрессовую реакцию и активирует автономную нервную систему: действительно, при повторении бранных слов учащается пульс и увеличивается электрическая активность кожи.
Другая версия причины обезболивающего эффекта ругательств — отвлечение внимания. Известно, что когнитивные процессы (в том числе модуляция внимания) затормаживают зоны мозга, которые связаны с чувствительностью и эмоциями, и активируют источник эндогенных опиоидов центральное серое вещество. Возможно, отвлечь внимание помогает новизна и забавность ругательных слов — в лингвистическом исследовании выяснили, что слово «fuck» (самое распространенное англоязычное ругательство) входит в один процент самых смешных слов по оценкам участников.
Ричард Стивенс (Richard Stephens) и Олли Робертсон (Olly Robertson) из Килского университета проверили, насколько новизна, забавность и эмоциональность слов облегчают боль. Для этого придумали два новых слова: одно («fouch») вызывало эмоциональную реакцию, а другое («twizpipe») звучало забавно и должно было отвлекать внимание участников.
Эксперимент поставили следующим образом: 92 добровольца опускали руку в контейнер с ледяной водой (3-5 градусов Цельсия) и раз в три секунды повторяли одно из слов: «fuck», «fouch», «twizpipe» или нейтральное слово. Участников просили говорить, когда они начинали чувствовать боль, и вытаскивать руку, когда боль становилась невыносимой. В течение всего эксперимента у добровольцев регистрировали частоту сердечных сокращений; после тестирования участники заполняли опрос об уровне боли и характеристиках слов, которые они произносили.
Все три исследуемых слова участники оценили как значительно более эмоциональные и забавные, чем контрольное слово (p < 0,001 для «fuck» и p <0,05 для «fouch» и «twizpipe»). Однако только «fuck» отвлекало внимание значительно больше, чем нейтральное слово (p < 0,001). Только это ругательство, но не выдуманные слова, отсрочило ощущение боли (повысило болевой порог) и увеличило время, которое участники могли ее терпеть (p < 0,001). Произносимые слова не повлияли на уровень боли и на частоту сердечных сокращений.
С помощью статистических методов ученые проверили, влияли ли на восприятие боли субъективные характеристики слов. Эмоции, которые вызывало слово «fuck», не предсказывали устойчивость к боли (хотя само ругательство предсказывало этот параметр и эмоциональную реакцию), такую же зависимость наблюдали и с забавностью этого слова. Что именно опосредует влияние ругательств на восприятие боли, остается неизвестным.
Новые ругательства придумывают не только современные ученые. Разнообразную обсценную лексику регулярно обнаруживают на новгородских берестяных грамотах: например, в 2016 году нашли грамоту с неизвестным ранее ругательством «посак». Его точное значение неизвестно, но Андрей Зализняк предположил, что это слово можно толковать как «вор» или «мошенник».
Алиса Бахарева
Его назначали перед сеансом психотерапии
Американские исследователи сообщили, что в небольшом пилотном исследовании назначение псилоцибина одновременно с сеансом психотерапии хорошо переносилось и улучшило состояние пациенток с нервной анорексией. Отчет о работе опубликован в журнале Nature Medicine. Нервная анорексия — тяжелое психическое расстройство, для которого характерны нарушение восприятия собственного тела, крайне строгие ограничения в пище и низкая масса тела. Им страдает до 1,4 процента женщин (среди мужчин заболеваемость в 8–10 раз ниже); у них высок риск суицида и 18-кратно повышена смертность по сравнению со средним уровнем по населению. При этом заболевание остается малоизученным и для него нет одобренной медикаментозной терапии. Из-за этого стойкой ремиссии удается достичь менее чем половине пациентов. Сотрудники Калифорнийского университета в Сан-Диего под руководством Уолтера Кэя (Walter Kaye) решили испытать для усиления эффектов психотерапии психоделик псилоцибин — агонист серотониновых 5-HT2A-рецепторов и нейротрофных TrkB-рецепторов, который хорошо зарекомендовал себя при лечении алкогольной зависимости, депрессии и обсессивно-компульсивного расстройства. Для участия в открытом исследовании клинической целесообразности I фазы пригласили 10 женщин с нервной анорексией или ее частичной ремиссией по диагностическим критериям DSM-5. Средний индекс массы тела (ИМТ) участниц составлял 19,7 килограмма на метр в квадрате. Всем женщинам вводили однократно 25 миллиграмм синтетического псилоцибина, после чего специалисты проводили сеанс психотерапии до завершения действия препарата. За день до этого, день спустя, а также через 7, 28 и 84 дня участницы проходили осмотр врача, рассчет ИМТ, электрокардиограмму, лабораторные анализы и оценку суицидальных наклонностей по шкале C-SSRS. Расстройства пищевого поведения оценивали по подшкалам опросника EDE, также пациентки заполняли несколько опросников для оценки психического статуса, впечатлений от терапии и ее переносимости. Все участники хорошо перенесли прием псилоцибина, побочные эффекты были мягкими и временными (чаще всего возникали головная боль, тошнота и утомление). Значимых изменений при осмотре, в ИМТ и на ЭКГ выявлено не было. У двух женщин зарегистрировали бессимптомную гипогликемию, которая прошла сама по себе в течение суток. Возрастания суицидальных наклонностей и признаков суицидального поведения ни у кого не наблюдалось. По EDE было зафиксировано значительное снижение озабоченности собственным весом через месяц (p = 0,036; d = 0,78) и три месяца (p = 0,04; d = 0,78) после сеанса. Обеспокоенность фигурой снизилась спустя месяц (p = 0,036; d = 0,78), однако это перестало быть значимым через три месяца (p = 0,081; d = 0,62). Существенных изменений в беспокойстве по поводу питания и диетических ограничениях не произошло. При этом наблюдалась значительная вариабельность между участницами. У четырех из них общее число баллов по EDE снизилось до значений, находящихся в пределах одного стандартного отклонения от нормы, что свидетельствует о значительном клиническом улучшении. Еще у четырех состояние несколько ухудшилось, причем от исходного состояния эти изменения не зависели. Помимо этого, к концу первого месяца после сеанса у участниц значимо снизились тревожность при восприятии собственного тела по шкале PASTAS (p = 0,04; d = 0,76); личностная тревожность по STAI-T (p = 0,036; d = 0,78); загруженность переживаниями и ритуалы, связанные с пищей, процессом еды и фигурой по YBC-EDS (p = 0,043; d = 0,75). Все участницы сочли опыт психотерапии с псилоцибином значимым для себя. 90 процентов сообщили, что после нее испытывают более позитивные жизненные устремления; 80 процентов назвали это одним из пяти наиболее важных переживаний в жизни; 70 процентов ощутили изменения в собственной идентичности и общем качестве жизни. При этом 90 процентов выразили мнение, что одного сеанса было недостаточно. Полученные результаты продемонстрировали, что назначение псилоцибина при психотерапии нервной анорексии безопасно, хорошо переносится, эмоционально приемлемо для пациенток и может улучшить их состояние. Данные по эффективности предстоит уточнить в более масштабных клинических испытаниях. Ранее европейские исследователи показали, что в развитии нервной анорексии могут принимать участие кишечная микробиота и ее метаболиты. О том, какие нейрофизиологические изменения лежат в основе анорексии и булимии, и почему они далеко не всегда развиваются при желании похудеть или под действием культурных трендов, рассказано в блоге «Анорексия: дело не в моде».