Союз макрофагов и эозинофилов помешал в борьбе с лейшманиозом

При заражении лейшманией макрофаги кожи активируются выгодным ей способом. Это происходит благодаря обмену сигналами с эозинофилами которые поддерживают «выбор» макрофагов при помощи секреции интерлейкина-4 и интерлейкина-13. Работа опубликована в журнале Science Immunology.

Кожный лейшманиоз относится к «забытым болезням», — тропическим недугам, которые поражают в основном малоимущие слои населения в бедных странах и привлекают мало внимания прессы и исследователей. По данным ВОЗ за последние пять лет им заразилось больше миллиона человек, а еще миллиард живет в рискованных с точки зрения заражения районах. Лейшманиоз вызывают простейшие рода Leishmania, которые с укусом комара попадают в тело человека и — в случае кожной формы — вызывают появление язв. В коже эти паразиты живут внутри клеток макрофагов, которые в норме «охраняют» кожу, причем от типа макрофагов зависит успешность лейшмании.

Есть два основных типа клеток, в которые могут превратиться макрофаги после активации: провоспалительные M1 и наоборот «заживляющие» M2. Какой именно путь активации выберет макрофаг зависит от того кто его активирует и какие молекулы для этого использует. В случае заражения бактериями и внутриклеточными паразитами T-клетки посылают сигнал макрофагам превращаться в провоспалительные, но вместо этого на месте инфекции оказываются М2 макрофаги, в которых лейшмания чувствует себя гораздо комфортнее.

Чтобы разобраться, почему так происходит, Сан Хун Ли (Sang Hun Lee) и его коллеги из Национального института здоровья США в Бетесде выяснили кто активирует макрофагов при заражении лейшманией. Ключевым стимулом для этого служит молекула интерлейкина-4, но ее могут секретировать разные клетки. Они создали линии мышей с дефектом IL-4, который проявлялся либо в клетках врожденного иммунитета, либо приобретенного. Мышей заразили лейшманией и затем оценили количество макрофагов каждого типа. Оказалось, что IL-4 и заодно IL-13 со сходным действием макрофагам поставляют клетки врожденного иммунитета, эозинофилы. При отсутствии вклада эозинофилов макрофаги переходили в провоспалительное состояние, их количество уменьшалось и повреждения в итоге оказывались меньше.

Оценив частоту контактов между эозинофилами и макрофагами ученые подсчитали, что порядка 80 процентов эозинофилов взаимодействовали с макрофагами в очаге инфекции в противовес 55 процентам на контрольных участках. Оказалось, что их привлекает вещество CCL24, выделяемое активными местными M2 макрофагами. Собравшись вместе эозинофилы и M2 макрофаги поддерживают и усиливают друг друга, обмениваясь сигналами IL-4 и CCL24. В такой ситуации другие регуляторные иммунные клетки вроде Th1 лимфоцитов уже не могут «переспорить» эозинофилов и направить макрофагов на правильный путь. Если же заблокировать CCL24 например при помощи антител, то поведение эозинофилов менялось спустя несколько дней после заражения: они становились медленнее, меньше двигались и взаимодействовали с макрофагами.

Это не единственный случай, когда решение клеток стать M2 макрофагами вредит организму. При раке макрофаги часто перепрограммируются и восстают против остальной иммунной системы, помогая опухоли. Недавно стало известно что в случае глиобластомы, — неизлечимой опухоли мозга — вернуть противоопухолевые свойства иммунным клеткам может помочь витамин B3.

Вера Мухина