Исследователи проанализировали данные о почти 85 тысячах британцев трудоспособного возраста и выяснили, что, по сравнению с отсутствием работы, минимальная продолжительность рабочей недели (до восьми часов) может обеспечить психическое благосостояние. При этом оптимальной продолжительности рабочей недели для тех, кто уже работает, ученым обнаружить не удалось. Результаты работы также могут быть полезны для предотвращения последствий, которые может нанести здоровью человека автоматизация труда, пишут ученые в Social Science and Medicine.
Большой вклад в жизнь и здоровье (как физическое, так и психическое) человека привносит его работа, причем достаточно часто стресс, вызванный неблагоприятными условиями труда, может сказаться отрицательно на его самочувствии. Например, когнитивные функции могут ухудшаться вследствие работы в ночную смену и недосыпа, а тяжелый умственный труд повышает риск развития диабета второго типа.
При этом отрицательно на здоровье может сказываться и безработица. Именно поэтому важно найти определенный баланс между стрессовыми условиями, вызванными переработкой и безработицей — оптимальное для здоровья человека время оплачиваемого труда. Заняться этим решили ученые под руководством Даиги Камераде (Daiga Kamerāde) из Кембриджского университета. Они проанализировали данные, собранные в течение девяти лет (с 2009 по 2018 год) в рамках проекта UK Household Longitudinal Study: в выборку были включены почти 85 тысяч человек в возрасте от 16 до 65 лет. Для каждого участника исследования была доступна неоднократно собранная информация о занятости (наличие работы вообще и примерное количестве рабочих часов в неделю), а также информация о психическом здоровье и удовлетворении жизнью — также собранная несколько раз. В качестве побочных переменных исследователи учли пол, возраст, семейное положение, наличие детей, доход семьи, диагностированное заболевание и обязанности по уходу за членом семьи — всю эту информацию учли при анализе.
Анализ показал, что даже минимальная занятость (от одного до восьми часов в неделю) связана с более высокими показателями психического здоровья (и, как следствие, пониженным риском развития психических заболеваний), чем отсутствие работы вообще (p < 0,05). Интересно, что такой эффект наблюдался среди безработных и экономически неактивных женщин (тех, кто не имеет возможности работать из-за декретного отпуска, травмы, болезни или ухода за родственником) и среди безработных мужчин. Для экономически неактивных мужчин значимый эффект в улучшении психического здоровья наблюдался только при рабочей неделе от 32 часов. Что касается удовлетворения жизнью, то этот показатель для безработных и экономически неактивных мужчин повышался только при рабочей неделе длительностью до 16 и более 24 часов, а для женщин — от 20 до 24 часов.
Что касается оптимальной для психического здоровья продолжительности рабочей недели для уже работающих людей, то исследователям не удалось найти важных корреляций. По сравнению со стандартной рабочей неделей (от 36 до 40 часов) менее продолжительная работа не была связана с улучшением психического состояния. При этом работа от 8 до 16 часов была связана с пониженными показателями психического здоровья мужчин и то же самое наблюдалось для женщин, которые работали более 40 часов в неделю (опять же — в сравнении со стандартной 36–40-часовой рабочей неделей).
Несмотря на то, что ученым не удалось обнаружить оптимальное для психического здоровья количество рабочих часов в неделю среди тех, кто уже работает, они показали, что минимальная занятость может положительно сказаться на состоянии безработных или экономически неактивных людей. Последнее, по мнению авторов, важно учитывать при нынешнем развитии технологий. По результатам последних исследований от 9 до 47 процентов рабочих мест в развитых странах могут быть потеряны из-за автоматизации. Именно поэтому для психического благосостояния граждан может быть необходимо обеспечить минимальное количество оплачиваемого рабочего времени.
Один из самых высоких показателей переутомления на рабочем месте — в Японии: в японском языке даже существует термин «кароси» (яп. 過労死), который означает внезапную смерть от переработки. Для того, чтобы чересчур ответственные работники не задерживались по вечерам, нанося этим вред своему здоровью, японские инженеры разработали специальный дрон, который прогоняет засидевшихся сотрудников, подлетает к ним в конце рабочего дня и играет музыку.
Елизавета Ивтушок
Его назначали перед сеансом психотерапии
Американские исследователи сообщили, что в небольшом пилотном исследовании назначение псилоцибина одновременно с сеансом психотерапии хорошо переносилось и улучшило состояние пациенток с нервной анорексией. Отчет о работе опубликован в журнале Nature Medicine. Нервная анорексия — тяжелое психическое расстройство, для которого характерны нарушение восприятия собственного тела, крайне строгие ограничения в пище и низкая масса тела. Им страдает до 1,4 процента женщин (среди мужчин заболеваемость в 8–10 раз ниже); у них высок риск суицида и 18-кратно повышена смертность по сравнению со средним уровнем по населению. При этом заболевание остается малоизученным и для него нет одобренной медикаментозной терапии. Из-за этого стойкой ремиссии удается достичь менее чем половине пациентов. Сотрудники Калифорнийского университета в Сан-Диего под руководством Уолтера Кэя (Walter Kaye) решили испытать для усиления эффектов психотерапии психоделик псилоцибин — агонист серотониновых 5-HT2A-рецепторов и нейротрофных TrkB-рецепторов, который хорошо зарекомендовал себя при лечении алкогольной зависимости, депрессии и обсессивно-компульсивного расстройства. Для участия в открытом исследовании клинической целесообразности I фазы пригласили 10 женщин с нервной анорексией или ее частичной ремиссией по диагностическим критериям DSM-5. Средний индекс массы тела (ИМТ) участниц составлял 19,7 килограмма на метр в квадрате. Всем женщинам вводили однократно 25 миллиграмм синтетического псилоцибина, после чего специалисты проводили сеанс психотерапии до завершения действия препарата. За день до этого, день спустя, а также через 7, 28 и 84 дня участницы проходили осмотр врача, рассчет ИМТ, электрокардиограмму, лабораторные анализы и оценку суицидальных наклонностей по шкале C-SSRS. Расстройства пищевого поведения оценивали по подшкалам опросника EDE, также пациентки заполняли несколько опросников для оценки психического статуса, впечатлений от терапии и ее переносимости. Все участники хорошо перенесли прием псилоцибина, побочные эффекты были мягкими и временными (чаще всего возникали головная боль, тошнота и утомление). Значимых изменений при осмотре, в ИМТ и на ЭКГ выявлено не было. У двух женщин зарегистрировали бессимптомную гипогликемию, которая прошла сама по себе в течение суток. Возрастания суицидальных наклонностей и признаков суицидального поведения ни у кого не наблюдалось. По EDE было зафиксировано значительное снижение озабоченности собственным весом через месяц (p = 0,036; d = 0,78) и три месяца (p = 0,04; d = 0,78) после сеанса. Обеспокоенность фигурой снизилась спустя месяц (p = 0,036; d = 0,78), однако это перестало быть значимым через три месяца (p = 0,081; d = 0,62). Существенных изменений в беспокойстве по поводу питания и диетических ограничениях не произошло. При этом наблюдалась значительная вариабельность между участницами. У четырех из них общее число баллов по EDE снизилось до значений, находящихся в пределах одного стандартного отклонения от нормы, что свидетельствует о значительном клиническом улучшении. Еще у четырех состояние несколько ухудшилось, причем от исходного состояния эти изменения не зависели. Помимо этого, к концу первого месяца после сеанса у участниц значимо снизились тревожность при восприятии собственного тела по шкале PASTAS (p = 0,04; d = 0,76); личностная тревожность по STAI-T (p = 0,036; d = 0,78); загруженность переживаниями и ритуалы, связанные с пищей, процессом еды и фигурой по YBC-EDS (p = 0,043; d = 0,75). Все участницы сочли опыт психотерапии с псилоцибином значимым для себя. 90 процентов сообщили, что после нее испытывают более позитивные жизненные устремления; 80 процентов назвали это одним из пяти наиболее важных переживаний в жизни; 70 процентов ощутили изменения в собственной идентичности и общем качестве жизни. При этом 90 процентов выразили мнение, что одного сеанса было недостаточно. Полученные результаты продемонстрировали, что назначение псилоцибина при психотерапии нервной анорексии безопасно, хорошо переносится, эмоционально приемлемо для пациенток и может улучшить их состояние. Данные по эффективности предстоит уточнить в более масштабных клинических испытаниях. Ранее европейские исследователи показали, что в развитии нервной анорексии могут принимать участие кишечная микробиота и ее метаболиты. О том, какие нейрофизиологические изменения лежат в основе анорексии и булимии, и почему они далеко не всегда развиваются при желании похудеть или под действием культурных трендов, рассказано в блоге «Анорексия: дело не в моде».