Пение помогло детям со слуховыми аппаратами
Пение помогает улучшить слуховые способности детям со слуховыми имплантатами, сообщается в статье, опубликованной в Music Perception: An Interdisciplinary Journal. Это выяснила группа финских и британских ученых, которая оценила развитие способности распознавать речь на фоне шума и изменения в высоте сигнала у детей без слуховых проблем и слабослышащих детей.
Нарушение способности различать определенные звуки (например, речь) при повышенном уровне шума наблюдается у людей в пожилом возрасте, у детей с проблемами, связанными с языковым развитием, а также у слабослышащих людей. С другой стороны, музыкальное мастерство улучшает эту способность, налаживая функциональные связи головного мозга, отвечающие за работу выборочного внимания при восприятии слуховой информации: при обработке речи на фоне шума в мозге музыкантов, к примеру, наблюдается повышенная активность участков, отвечающих за обработку слуховой информации.
До сих пор, однако, неясно, может ли помочь развитие музыкальных способностей (как пение и игра на музыкальных инструментах, так и прослушивание музыки) детям со слуховыми нарушениями. Заняться этим решили ученые под руководством Ритвы Торппы (Ritva Torppa) из Хельсинского университета. В их исследовании принял участие 21 ребенок в возрасте от 4 до 13 лет: у каждого из них был установлен слуховой имплантат на одно ухо, и каждый пользовался им минимум три года. В качестве контрольной группы в исследовании также приняли участие 22 ребенка с нормальным слухом, в остальном совпадавшие с экспериментальной группой по возрасту и когнитивному развитию (следует также уточнить, что у детей со слуховыми проблемами не наблюдалось других нарушений развития). Группу слабослышащих детей также разделили на две подгруппы в соответствии с тем, практикуют ли они любительское пение (эту информацию исследователи получили из сообщений родителей).
В исследование были включены два эксперимента. Во время первого детям зачитывали предложения из четырех слов и предлагали либо выбрать картинки, соответствующие каждому из слов, либо повторить предложение. В качестве основного измерения эффективности слуха детей ученые выбрали отношение сигнал/шум (в этом исследовании — минимальный показатель в децибелах, при котором слышащий может распознать 75 процентов сказанного). Во втором эксперименте дети прослушивали музыкальные отрывки, сыгранные на разных инструментах, с изменяющейся высотой звука; с помощью электроэнцефалограммы ученые регистрировали два вызванных потенциала: негативность рассогласования (показывает изменения в активности головного мозга при реакции на новый, отличающийся стимул) и P3a (ассоциируется с вниманием). Все измерения проводили дважды с разницей в 14-17 месяцев.
Несмотря на то, что порог распознавания речи на фоне шума для слышащих детей был ниже, во время исследования их слуховые способности развивались схожим образом со слабослышащими детьми, которые носили слуховые имплантаты: порог падал с возрастом. Примечательно, что у поющих детей со слуховыми имплантатами такой порог был значимо (p < 0,001) ниже, чем у слабослышащих детей, которые не практиковали пение. Что касается результатов анализа вызванных потенциалов при прослушивании музыкальных отрывков, то ученые выяснили, что поющие дети со слуховыми имплантатами также лучше (p = 0,004) распознают изменения высоты звука, причем эта чувствительность также была связана с тем, как хорошо они могут распознать речь на фоне шума.
Людям с нарушениями слуха зачастую сложно заниматься музыкой: играть на музыкальных инструментах или профессионально петь. Тем не менее, как отмечают ученые, любительское пение может помочь детям, носящим слуховые имплантаты, улучшить восприятие информации. Исследователи также уточняют, что из проведенной работы нельзя сделать вывод о причинно-следственной связи, однако настаивают, что музыкальные практики могут быть потенциально полезными.
То, что слуховые навыки детей из обеих групп улучшились с возрастом, указывает и на то, что, несмотря на проблемы со слухом, развитие слыбослыщащих детей происходит в похожем темпе. Это подтвердило и недавнее исследование немецких ученых, которые выяснили, что дети с кохлеарным имплантатом учат новые слова не хуже детей с нормальным слухом.
Елизавета Ивтушок
Это левая и правая вентромедиальная префронтальная кора
Исследователи из Великобритании, Германии, Ирландии, Китая, США и Франции пришли к выводу, что инициация курения табака у подростков связана с дефицитом серого вещества в вентромедиальной префронтальной коре левого полушария мозга, а закрепление пристрастия к нему — с аналогичным явлением в правом полушарии. Отчет о работе опубликован в журнале Nature Communications. Употребление никотина, особенно в форме табакокурения, представляет собой самую распространенную форму зависимого (аддиктивного) поведения и ведущую причину смертности взрослых в мире. По оценкам, к 2030 году с ним будет связано более восьми миллионов смертей ежегодно. Курение табака в детстве связано с психическими заболеваниями и ухудшением когнитивных функций, что может быть связано с его влиянием на развитие мозга. Большая часть постоянных курильщиков приобретает зависимость от никотина в возрасте до 18 лет, и именно ее преодолеть сложнее всего. Таким образом, недоформированная зависимость у подростков может служить потенциальной мишенью для эффективной терапии, но для этого необходимо понимать биологические механизмы начала курения и закрепления пристрастия к табаку. Тревор Роббинс (Trevor Robbins) и Цзяньфэн Фэн (Jianfeng Feng), аффилированные с Университетом Фудань, Кембриджским и Уорикским университетами, и их коллеги включили в работу 807 участников (55 процентов женского пола) проспективного мультицентрового лонгитюдного исследования здоровых подростков IMAGEN из Великобритании, Германии, Ирландии и Франции. В возрасте 14, 19 и 23 лет их опрашивали на предмет табакокурения (хотя бы раз пробовавших относили к курильщикам) и выполняли им МРТ мозга с повоксельным картированием. Также они заполняли опросники по темпераменту и характеру (TCI-R) и личностной склонности к употреблению веществ (SURPS), а также проходили ряд тестов на физическое, психическое и когнитивное развитие. 181 участник пробовал курить табак до 14 лет, из них 87 — однажды или дважды. 166 из этих 181 продолжали курить к 19 годам, причем с возрастающей частотой. К этому возрасту попробовали табак еще 366 добровольцев, остальные 260 вошли в контрольную группу. Лишь 11 и 58 участников соответственно курили в возрасте 14 и 19 лет ежедневно. Тем не менее, 134 из 181 и 280 из 366 в этих возрастах сообщили о курении в течение 30 дней, предшествовавших опросу. Данные по 23-летнему возрасту использовали для валидации. Выяснилось, что объем серого вещества в левой вентромедиальной префронтальной коре (вмПФК) в 14-летнем возрасте значимо ниже у тех, кто попробовал табак и в 14, и в 19 лет. И у тех, и у других наблюдалось ускоренное снижение объема серого вещества в правой вмПФК, причем те, кто начал курить между 14 и 19 годами, по этому объему в 14 лет не отличались от некурящих. В 23 года ускоренная потеря серого вещества в правой ВМПФК присутствовала у тех, кто продолжал курить, то есть она начиналась после знакомства с табаком и, вероятно, связана с его влиянием. При этом снижение объема левой вмПФК было связано с поиском новизны, несобранностью и склонностью нарушать правила (по TCI-R), а правой вмПФК — с поиском острых ощущений (по SURPS). Проведя дополнительный лонгитюдный анализ и менделевскую рандомизацию, авторы работы заключили, что снижение объема левой вмПФК может быть наследственным фактором снижения когнитивных функций и, как следствие, поведенческой расторможенности, повышающей риск начала табакокурения в младшем возрасте. В ходе формирования зависимости уменьшается объем правой вмПФК, что снижает контроль восприятия и управления желаниями под влиянием гедонической мотивации. Подобная концепция помогает понять нейробиологические и поведенческие механизмы инициации и поддержания аддиктивного поведения у подростков, а значить, помочь в разработке мер его профилактики и лечения, считают исследователи. Ранее злоупотребление табаком и алкоголем, как и другие формы рискованного поведения у подростков связывали с внешним локусом контроля (стремлением человека искать объяснения происходящему с собой в окружающей среде) и даже обычным недосыпом. Также было показано, что химический анализ волос и конфиденциальный опрос выявляют примерно одинаковую долю подростков, употребляющих алкоголь, никотин и другие психоактивные вещества. Однако результаты этих методов практически не совпадают, так что, если их суммировать, эта доля почти удвоится.