Двухлетние дети позаботились о своей репутации
Дети уже к двум годам понимают, что окружающие могут положительно или отрицательно оценивать их поведение, говорится в исследовании, опубликованном в журнале Developmental Psychology. Как и более взрослые дети, они ведут себя лучше, когда на них смотрят, и шалят, пока никто не видит.
Человек склонен переживать и беспокоиться о том, что о нем подумают другие люди. Страх выступления перед публикой по популярности обгоняет многие страхи, включая страх смерти. Неоднократно психологи показывали, что люди склонны вести себя лучше, например быть более щедрыми, если на них смотрят другие. Последние исследования говорят о том, что уже 4-5 летние дети оценивают, как их поведение будет выглядеть для окружающих. Однако психологи предположили, что реакция на присутствие других людей может наблюдаться гораздо раньше.
Чтобы проверить свою гипотезу, Сара Валенсия Ботто (Sara Valencia Botto) и Филипп Роша (Philippe Rochat) из Университета Эмори в США провели серию экспериментов с использованием робота, в которых поучаствовали 144 ребенка в возрасте от 12 до 24 месяцев. В первом эксперименте исследователи демонстрировали испытуемым, как включать игрушку с помощью кнопки на пульте управления, а затем наблюдали за ними либо с нейтральным выражением лица, либо отворачивались и притворялись, что читают журнал. Когда психологи следили за детьми, те проявляли больше сдержанности и реже нажимали кнопку на контроллере.
Во втором эксперименте условия были немного изменены — теперь был добавлен позитивный и негативный отклик. Кроме того, на этот раз исследователь использовал два пульта управления во время демонстрации. Когда он нажимал кнопку на первом, то улыбался и произносил «Вау, разве это не здорово?», а когда нажимал кнопку на втором, то говорил «Ой-ой! Упс, о нет!». Затем он позволял ребенку поиграть с пультом. Как и в прошлый раз, ученый либо следил за испытуемым, либо отворачивался и делал вид, что занят. Выяснилось, что дети намного чаще нажимают «хороший» пульт, когда на них смотрят, и «плохой» пульт, когда за ними никто не наблюдает. Такое поведение напоминает поведение более взрослых детей.
Следом шло контрольное испытание. Его условия были такими же, как в прошлом эксперименте, за исключением того, что исследователь не демонстрировал никаких эмоций и при использовании любого пульта говорил «Ух ты!». В этом случае дети не показывали никаких предпочтений в зависимости от того, наблюдают за ними или нет.
В последнем эксперименте в одной комнате находились сразу два исследователя, которые сидели бок о бок за одним пультом. В то время как один психолог нажимал кнопку, улыбался и говорил «Ура! Игрушка сдвинулась!», другой при нажатии кнопки хмурился и говорил «Фу! Игрушка сдвинулась!». Затем исследователи откладывали пульт и один из них наблюдал за ребенком, а другой поворачивался к нему спиной. В ходе этого испытания выяснилось, что дети были намного более склонны нажимать кнопку, когда «рассерженный» экспериментатор отворачивался.
По мнению Боты и Роша, работа демонстрирует, что маленькие дети обращают гораздо больше внимания на реакцию окружающих, чем считалось раньше. «Это важная веха в нашем понимании социального сознания и развития человека. Дальнейшие исследования помогут определить, чувствительны ли к суждениям других дети более младшего возраста, которым еще не исполнилось 14 месяцев», — заключает Роша.
Психологи все чаще убеждаются, что многие особенности человеческого сознания проявляются еще в раннем возрасте. Например, еще до двух лет ребенок уже распознает лидера в группе, понимает, что он в чем-то не уверен и говорит об этом и осознает, что для достижения успеха необходимо стараться.
Кристина Уласович
И не повысили чувство безопасности
Патрулирование опасных районов в городе Кали (Колумбия) военной полицией не только не снизило уровень преступности в них, но и не повысило чувство безопасности у местных жителей. Кроме того, как сообщается в статье журнала Nature Human Behaviour, после ухода военных уровень преступности даже увеличился. Правительства стран с низким и средним уровнем дохода часто полагаются на вооруженные силы для усиления защитной функции полиции. Такой подход «железного кулака» особенно распространен в Латинской Америке — регионе с самыми высокими показателями государственного насилия. Существующая концепция того, что патрулирование полицией должно отпугивать преступников, в латиноамериканских странах часто не работает из-за того, что полиция плохо обучена и оснащена, коррумпирована и сама может быть причастна к организованной преступности. В связи с этим лучше обученная армия с большей подотчетностью выглядит как рабочий способ снизить преступность, к тому же военные пользуются большим уважением у населения, нежели полиция. Однако существует мнение, что присутствие военных в опасных районах может, наоборот, повышать преступность, поскольку организованные преступные группы могут жестко реагировать на них. Кроме того, противники «железного кулака» сетуют на то, что военные не обучены методам работы с мирным населением, из-за чего велик риск нарушения прав человека. Роберт Блэр (Robert Blair) из Брауновского университета и Майкл Вайнтрауб (Michael Weintraub) из Андского университета исследовали, как изменился уровень убийств в Кали — третьем по величине городе Колумбии. В 2018 году (за год до начала исследования) показатель убийств составлял 46,7 на 100 тысяч жителей. Это вдвое выше, чем в Медельине — втором городе государства, — и втрое больше, чем в столице Боготе. В ответ на это правительство страны организовало ночное военное патрулирование (Plan Fortaleza) в двух коммунах с самыми высокими показателями убийств в городе. Ученые оценивали динамику изменения уровня убийств в разных районах города после этого решения и сравнивали эффективность военного патрулирования с обычным полицейским патрулированием. Для этого они запрашивали данные у мэрии города, военного начальства и общественных организаций. Всего в выборку попало 1255 кварталов, из которых 214 патрулировала военная полиция, 765 располагались рядом с ними, а 275 патрулировала обычная полиция. Анализ не показал достоверных доказательств того, что план Форталеза снизил распространенность убийств (р = 0,934). Также ученые не нашли свидетельств того, что военные патрули снизили преступность в смежных кварталах (р = 0,212). После ухода военных преступность только увеличилась (р = 0,029). В среднем увеличение составило 69 процентов по сравнению с контрольными кварталами, то есть в кварталах военного патруля стало на 24 преступления больше. Согласно плану Форталеза все патрулирования проводились по вечерам и ночью в будние дни. Нет достоверных свидетельств снижения преступности в исследуемых и смежных с ними кварталах в эти часы и дни. Ученые дополнительно опросили 10000 человек — жителей исследуемых кварталов — о том, становились ли они или члены их семьи жертвами любого из десяти преступлений: вандализма, вооруженного ограбления, кражи со взломом, угона автомобиля, убийства, покушения на убийство, деятельности банд, домашнего насилия или вымогательства. Ученые не обнаружили доказательств того, что военные патрули снизили уровень этих преступлений ни вовремя, ни после своей работы. Кроме того, людей спрашивали о том, чувствуют ли они себя в безопасности, разговаривая по смартфону или прогуливаясь по кварталам днем и ночью, и насколько они обеспокоены тем, что могут стать жертвами насильственных или ненасильственных преступлений в ближайшие две недели. Респондентов также спросили о мерах предосторожности, которые они принимали из-за страха перед преступлениями в предыдущем месяце, включая отказ от общественного транспорта, пребывание дома по ночам, смену школы или работы, а также запрет детям играть на улицах или посещать школу. Владельцев бизнеса также спросили, закрывали ли они свои предприятия, меняли ли график работы или нанимали частных охранников из-за страха перед преступлением. Ученые не нашли доказательств того, что военное патрулирование повышало чувство безопасности у населения, хотя владельцы бизнеса чувствовали себя немного безопаснее. Однако исследователи зафиксировали снижение числа свидетельских сообщений о насилии со стороны представителей власти: практически не наблюдалось случаев нарушения прав человека со стороны военных. В то же время в контрольных кварталах люди сообщали о большем числе злоупотребления полномочиями и оскорблений со стороны полиции. Ученые приходят к выводу, что военная полиция в Кали была в лучшем случае неэффективной, а в худшем — контрпродуктивной. Они не находят доказательств того, что план Форталеза снизил преступность как по административным данным, так и по данным опроса, а даже, наоборот, повысил ее после своего окончания. Кроме того, военная полиция не улучшила восприятие безопасности, за исключением, возможно, владельцев бизнеса. В связи с этими выводами авторы призывают признать концепцию «железного кулака» неэффективной и не заслуживающей затрачиваемых на нее ресурсов. Исследователи считают, что необходимо разработать иные тактики и стратегии работы в городах и районах с высоким уровнем преступности. О том, как статистические модели помогают полицейским предсказывать преступления, можно прочитать в нашем материале «Она предсказала убийство».