Окружающая обстановка повлияла на эмоциональную составляющую приема наркотиков
Итальянские ученые изучили аффективный аспект приема кокаина и героина в разной обстановке и выяснили, что прием героина вне дома, а кокаина — дома вызывает меньше положительных эмоций, чем наоборот. Это также подтвердили изменения в активации их полосатого ядра и префронтальной коры головного мозга, ответственных за получение удовольствия и когнитивные функции соответственно. Результаты исследования приведены в статье, опубликованной в The Journal of Neuroscience.
Разные виды наркотиков отличаются разным биохимическим воздействием на организм. Героин относится к полусинтетическим опиоидным наркотикам, из-за чего действует как полный агонист опиоидных рецепторов: потребление героина поэтому имеет седативный эффект. Кокаин, напротив, относится к стимулирующим веществам, и механизм его воздействия достаточно широк: его активные вещества действуют на дофаминовые, норадреналиновые и серотониновые рецепторы.
Во многом из-за того, что механизм воздействия кокаина и героина на ЦНС разный, наркозависимые предпочитают принимать их в разных обстановках. Так, исследования как с опросами людей, так и с экспериментами на крысах показали, что героин чаще потребляют дома, а вот кокаин — за его пределами. Проверить, модулирует ли обстановка аффективное воздействие (то есть получения удовольствия) потребления наркотиков, решили ученые из Римского Университета Ла Сапиенца под руководством Альдо Бадиани (Aldo Badiani). В рамках своего исследования они провели два эксперимента. В первом приняли участие 53 человека: у всех них была зарегистрирована наркотическая зависимость, у большинства — как от кокаина, так и от героина. Каждого из них попросили вспомнить ситуацию приема наркотиков (как кокаина, так и героина) в двух условиях (дома и вне его), а затем — оценить эмоциональную составляющую этого воспоминания по двум параметрам: возбуждению (насколько воспоминание пробуждает какие-либо эмоции или же наоборот — успокаивает) и валентности (насколько эти эмоции приятные или неприятные).
Большинство участников (89,1 процента) подтвердили бóльшее получение удовольствия от потребления героина дома; также половина участников сообщили о том, что предпочитают потреблять кокаин вне дома. В целом, смена обстановки в воспоминании о потреблении наркотиков изменяла эмоциональную валентность этого воспоминания: как при переходе из дома на улицу при потреблении героина (p < 0,0001), так и наоборот — при потреблении кокаина (p = 0,0014).
Во втором эксперименте с использованием фМРТ приняли участие 20 наркозависимых, не проходивших первый эксперимент. Во время сканирования их также попросили вспомнить случай приема наркотиков в разных обстановках и оценить эмоциональную составляющую вызванных воспоминаний. Ученые выяснили, что во время представления приема наркотиков в разных обстановках отличались активации префронтальной коры (она отвечает за когнитивные функции, в том числе память, внимание и когнитивный контроль), полосатого тела, отвечающего за обработку эмоций, а также мозжечка — главного отдела координации движений и поддержания мышечного тонуса.
Ученые пришли к выводу, что обстановка влияет важную роль в получении удовольствия от приема наркотиков, а выделенные участки мозга могут быть дальше изучены как главный активный центр влияния контекста в рамках приема наркотиков.
Для изучения влияния наркотиков на организм и поведения ученые зачастую используют модельные организмы. Чаще всего это грызуны, но иногда наркозависимость получается вызвать и в более «простых» организмах: например, рыбок данио-рерио.
Елизавета Ивтушок
И не повысили чувство безопасности
Патрулирование опасных районов в городе Кали (Колумбия) военной полицией не только не снизило уровень преступности в них, но и не повысило чувство безопасности у местных жителей. Кроме того, как сообщается в статье журнала Nature Human Behaviour, после ухода военных уровень преступности даже увеличился. Правительства стран с низким и средним уровнем дохода часто полагаются на вооруженные силы для усиления защитной функции полиции. Такой подход «железного кулака» особенно распространен в Латинской Америке — регионе с самыми высокими показателями государственного насилия. Существующая концепция того, что патрулирование полицией должно отпугивать преступников, в латиноамериканских странах часто не работает из-за того, что полиция плохо обучена и оснащена, коррумпирована и сама может быть причастна к организованной преступности. В связи с этим лучше обученная армия с большей подотчетностью выглядит как рабочий способ снизить преступность, к тому же военные пользуются большим уважением у населения, нежели полиция. Однако существует мнение, что присутствие военных в опасных районах может, наоборот, повышать преступность, поскольку организованные преступные группы могут жестко реагировать на них. Кроме того, противники «железного кулака» сетуют на то, что военные не обучены методам работы с мирным населением, из-за чего велик риск нарушения прав человека. Роберт Блэр (Robert Blair) из Брауновского университета и Майкл Вайнтрауб (Michael Weintraub) из Андского университета исследовали, как изменился уровень убийств в Кали — третьем по величине городе Колумбии. В 2018 году (за год до начала исследования) показатель убийств составлял 46,7 на 100 тысяч жителей. Это вдвое выше, чем в Медельине — втором городе государства, — и втрое больше, чем в столице Боготе. В ответ на это правительство страны организовало ночное военное патрулирование (Plan Fortaleza) в двух коммунах с самыми высокими показателями убийств в городе. Ученые оценивали динамику изменения уровня убийств в разных районах города после этого решения и сравнивали эффективность военного патрулирования с обычным полицейским патрулированием. Для этого они запрашивали данные у мэрии города, военного начальства и общественных организаций. Всего в выборку попало 1255 кварталов, из которых 214 патрулировала военная полиция, 765 располагались рядом с ними, а 275 патрулировала обычная полиция. Анализ не показал достоверных доказательств того, что план Форталеза снизил распространенность убийств (р = 0,934). Также ученые не нашли свидетельств того, что военные патрули снизили преступность в смежных кварталах (р = 0,212). После ухода военных преступность только увеличилась (р = 0,029). В среднем увеличение составило 69 процентов по сравнению с контрольными кварталами, то есть в кварталах военного патруля стало на 24 преступления больше. Согласно плану Форталеза все патрулирования проводились по вечерам и ночью в будние дни. Нет достоверных свидетельств снижения преступности в исследуемых и смежных с ними кварталах в эти часы и дни. Ученые дополнительно опросили 10000 человек — жителей исследуемых кварталов — о том, становились ли они или члены их семьи жертвами любого из десяти преступлений: вандализма, вооруженного ограбления, кражи со взломом, угона автомобиля, убийства, покушения на убийство, деятельности банд, домашнего насилия или вымогательства. Ученые не обнаружили доказательств того, что военные патрули снизили уровень этих преступлений ни вовремя, ни после своей работы. Кроме того, людей спрашивали о том, чувствуют ли они себя в безопасности, разговаривая по смартфону или прогуливаясь по кварталам днем и ночью, и насколько они обеспокоены тем, что могут стать жертвами насильственных или ненасильственных преступлений в ближайшие две недели. Респондентов также спросили о мерах предосторожности, которые они принимали из-за страха перед преступлениями в предыдущем месяце, включая отказ от общественного транспорта, пребывание дома по ночам, смену школы или работы, а также запрет детям играть на улицах или посещать школу. Владельцев бизнеса также спросили, закрывали ли они свои предприятия, меняли ли график работы или нанимали частных охранников из-за страха перед преступлением. Ученые не нашли доказательств того, что военное патрулирование повышало чувство безопасности у населения, хотя владельцы бизнеса чувствовали себя немного безопаснее. Однако исследователи зафиксировали снижение числа свидетельских сообщений о насилии со стороны представителей власти: практически не наблюдалось случаев нарушения прав человека со стороны военных. В то же время в контрольных кварталах люди сообщали о большем числе злоупотребления полномочиями и оскорблений со стороны полиции. Ученые приходят к выводу, что военная полиция в Кали была в лучшем случае неэффективной, а в худшем — контрпродуктивной. Они не находят доказательств того, что план Форталеза снизил преступность как по административным данным, так и по данным опроса, а даже, наоборот, повысил ее после своего окончания. Кроме того, военная полиция не улучшила восприятие безопасности, за исключением, возможно, владельцев бизнеса. В связи с этими выводами авторы призывают признать концепцию «железного кулака» неэффективной и не заслуживающей затрачиваемых на нее ресурсов. Исследователи считают, что необходимо разработать иные тактики и стратегии работы в городах и районах с высоким уровнем преступности. О том, как статистические модели помогают полицейским предсказывать преступления, можно прочитать в нашем материале «Она предсказала убийство».