Тяга к вкусной еде заставила людей переплатить за нее
Непреодолимое желание съесть что-нибудь вкусное выражается в моментальной готовности заплатить за это — причем даже больше рыночной цены. Это выяснили американские ученые, которые провели поведенческий эксперимент, в ходе которого оценили субъективное желание получения какого-либо продукта людьми и цену, которую они были готовы за него предложить. Статья опубликована в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences.
Люди нередко испытывают резкое, необъяснимое желание получения чего-либо, чаще всего — еды. Такая тяга (в англоязычной литературе его описывают словом craving) может возникать вопреки индивидуальным поведенческим установкам: у человека, давно отказавшегося от мяса, может появиться непреодолимая жажда съесть бургер, а сидящий на строгой медицинской диете вдруг может захотеть картошку фри.
С одной стороны, подобные желания проще всего объяснить обычным голодом. Это объяснение, правда, не учитывает того, что при возникновении тяги человек не стремится удовлетворить свои физиологические потребности, а жаждет вполне конкретного продукта. С другой стороны, желания можно объяснить воздействием направляющих элементов, или «подсказок» (англ. cue exposure). В этом случае желания не такие необъяснимые: давно завязавшему курильщику может захотеться выкурить сигарету, стоит только учуять запах табака.
На первый взгляд подобные желания совершенно безобидны: большинство не видит ничего плохого в том, чтобы иногда поддаться искушению, а некоторые его подавляют, и чаще всего успешно. Тем не менее, их возникновение может негативно сказаться на здоровье человека: это касается, например, людей в группе риска возникновения ожирения и связанных с ним заболеваний, а также на тех, кто страдает от наркотической или алкогольной зависимости.
Чтобы лучше понять механизмы происхождения и оценить последствия подобных желаний, ученые из Нью-Йоркского университета под руководством Пола Глимчера (Paul W. Glimcher) провели эксперимент с участием 44 добровольцев: им показывали шоколадки, кукурузные чипсы и банку газировки и просили оценить собственное желание их получения (по шкале от 0 до 8 шагами по 0,016) и примерную цену, которую они готовы отдать за каждый из них (от 0 до 5 долларов шагами по одному центу).
С целью исключить тягу к использованным продуктам вследствие индивидуальных противопоказаний, исследователи пригласили к участию добровольцев, не сидящих на какой-либо диете и не страдающих от сахарного диабета, медицински зарегистрированного ожирения и расстройств пищевого поведения. До начала эксперимента участники не ели в течение четырех часов. Каждому участнику был назначен продукт из определенной группы, предпочтение которой они высказали в начале эксперимента: высококалорийная пища (шоколадный батончик), жирная пища (чипсы) или пища с высоким содержанием сахара (газировка). До и после оценивания (оно проводилось дважды) участников также просили в течение трех минут вспомнить или подумать о его потреблении. По окончании оценки добровольцев также просили сравнить предложенный им продукт с его более полезным аналогом (например, шоколадный батончик с батончиком мюсли) с целью исключить ситуацию, в которой участники испытывают голод, а не тягу к конкретному продукту.
Ученые выяснили, что повышение тяги к выбранному продукту после трехминутных размышлений о его потреблении приводит к повышению цены, которую участники были готовы отдать за его получение, в среднем на 35 процентов. Причем это касалось только определенных, таргетированных продуктов — тем самым, к которым у участников была тяга.
Таким образом, исследователи пришли к выводу, что воздействие направляющих элементов влияет на возникновение тяги к определенным продуктам селективно, то есть в данном случае — через желание получить желаемое, даже переплатив за него. По мнению авторов статьи, разработанный ими экспериментальный дизайн можно использовать в дальнейшем для изучения нейронных механизмов появления подобных желаний. Это, в свою очередь, может быть полезно в экономических и маркетинговых исследованиях.
Объяснить тягу к определенным видам продуктов пытаются и с помощью физиологии. Например, ученым уже удалось связать желание вкусно поесть при недосыпе с повышением уровня эндоканнабиноидов в крови, а тяга к соленому объясняется работой нейронов головного мозга в ответ на недостаток в организме натрия.
Елизавета Ивтушок
Он может влиять на развитие большой депрессии, ПТСР и нервной анорексии
Немецким ученым удалось обнаружить причинную связь синдрома дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ) с такими серьезными психическими заболеваниями как нервная анорексия, большое депрессивное расстройство (БДР) и поcттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), а также суицидальными попытками. Отчет о работе опубликован в журнале BMJ Mental Health. СДВГ представляет собой распространенное расстройство нейроразвития, которое проявляется в детском возрасте и примерно в половине случаев продолжается во взрослой жизни. Им страдают примерно пять процентов детей (1–7 процентов в зависимости от критериев диагностики). Связь СДВГ с разнообразными психическими расстройствами и суицидом хорошо известна, однако она обычно расценивается как коморбидность, поскольку причинную связь в этом случае подтвердить весьма сложно. Для поиска потенциальных причинно-следственных связей Криста Майзингер (Christa Meisinger) и Деннис Фройер (Dennis Freuer) из Аугсбургского университета воспользовались методом менделевской рандомизации, в котором переменными служат генетические варианты, характерные для изучаемых состояний. В данном случае в качестве причинного фактора рассматривали СДВГ, а в качестве исходов — каждое из семи наиболее распространенных и социально значимых психических расстройств: шизофрению, биполярное расстройство, БДР, ПТСР, нервную анорексию, тревожное расстройство и как минимум одну суицидальную попытку. Связанные с этими заболеваниями генетические варианты для основного анализа авторы работы брали из результатов полногеномного поиска ассоциаций (GWAS), которые содержатся в базах данных проекта iPSYCH и Консорциума по психиатрической геномике (PGC). Сначала эти данные использовали для поиска возможных связей СДВГ с каждым из семи заболеваний, затем — для поиска потенциальных эффектов, ответственных за эти связи. Для выявления и исключения статистических выбросов применяли итеративный подход, для оценки воспроизводимости результатов анализ проводили отдельно для всех доступных GWAS (максимум двух) по каждому заболеванию. Полученные данные объединили в общий пул и рассчитывали общие и прямые эффекты СДВГ однопараметрически и многопараметрически соответственно. Генетическая предрасположенность к СДВГ оказалась независимо связана с повышенным риском нервной анорексии — отношение шансов (ОШ) 1,28; 95-процентный ДИ 1,11–1.47; p = 0,001. С БДР связь оказалась двунаправленной, причем в прямом направлении (СДВГ как причинный фактор БДР) слабее, чем в обратном (БДР как причинный фактор СДВГ) — ОШ 1,09; 95-процентный ДИ 1,03–1,15; p = 0,003 против ОШ 1,76; 95-процентный ДИ 1,50–2,06; p = 4×10−12. После введения поправки на влияние БДР и других кофакторов обнаружилась прямая причинная связь СДВГ с ПТСР (ОШ 1,18; 95-процентный ДИ 1,05–1,33; p = 0,007) и попыткой суицида (ОШ 1,30; 95-процентный ДИ 1,16–1,547; p = 2×10−5). Признаков взаимосвязи СДВГ с шизофренией, биполярным расстройством и тревожностью исследователи не выявили. Таким образом, СДВГ служит независимым фактором риска развития БДР, ПТСР, нервной анорексии и суицидальных наклонностей. В силу этого в клинической практике необходим мониторинг пациентов с СДВГ на признаки этих заболеваний, чтобы при необходимости своевременно принять меры их профилактики, пишут авторы работы. В 2020 году СДВГ стал первым заболеванием, для лечения которого в США официально одобрили видеоигру. Двумя годами позже финские, британские и французские исследователи продемонстрировали, что VR-игра может помочь в диагностике этого расстройства.
