Черепа средневековых женщин указали на их миграцию по Европе
Часть женщин в средневековой Баварии мигрировала туда из юго-восточной Европы, сообщается в Proceedings of the National Academy of Sciences. Помимо генетических отличий от коренных жительниц, у приезжих были заметны признаки искусственной деформации черепов, которая в некоторых древних сообществах была признаком высокого социального статуса.
В V-VI веках во время Великого переселения народов образовались многочисленные германские племена. В том числе, в середине VI века историки впервые упоминают баваров. Возможно, что это племя образовалось столетием раньше из романизированных местных жителей и пришельцев с северного Дуная. При изучении захоронений древних жителей Баварии антропологи обнаруживали у некоторых из них удлиненный череп, характерный для искусственной деформации, которую люди практиковали еще в доисторические времена, а кое-где эта традиция сохранилась до сих пор. Обычно процедуре подвергались совсем маленькие дети, которым туго бинтовали голову или привязывали к ней дощечки. В некоторых сообществах нестандартная форма черепа служила признаком высокого социального статуса или принадлежности к определенной социальной группе. Подобная практика существовала у сарматов, населявших степи на территории современных Украины, России и Казахстана, а также у соседних аланов и гуннов, которые вторглись в Европу в V веке.
В Европе древнейшие останки людей с искусственно деформированным черепом (ИДЧ), датированные II веком нашей эры, нашли на территории современной Румынии. Вообще останки людей с ИДЧ чаще находили в Восточной, а не в Западной Европе. На территории современной Венгрии, где был центр государства гуннов, количество подобных захоронений достигало 80 процентов, и ИДЧ подвергались люди всех возрастов, как мужчины, так и женщины. А в Западной Европе останки с ИДЧ не превышали пяти процентов от общего числа и необычная форма черепа была только у взрослых женщин. В этой связи некоторые исследователи полагают, что это были иммигранты из Восточной Европы или Азии; другие считают, что западноевропейские женщины позаимствовали традиции с востока.
Чтобы в этом разобраться швейцарские, немецкие и британские исследователи под руководством Иоахима Бюргера (Joachim Burger) из Майнцского университета отсеквенировали ДНК, выделенную из останков 36 человек, живших в конце V-начале VI веков на территории современной Баварии. У 14 из них (все женщины) были удлиненные черепа. Для сравнения ученые исследовали останки мужчины, по-видимому, римского солдата, жившего в начале IV века; останки III-IV века, найденные в Крыму, и, возможно, принадлежавшие остготу; останки двух сарматов, найденные на Урале и датированные V-II веками до нашей эры, и кости человека, жившего в VI веке на Балканах, возможно, принадлежавшего к германскому племени гепидов.
Оказалось, что большинство женщин с ИДЧ генетически были похожи на современных жителей Болгарии и Румынии, а одна из них генетически была похожа на жителей Центральной Азии и на 20 процентов соответствовала ДНК жителей Восточной Азии. Вероятно, у большинства из них были темные волосы и карие глаза. В то же время древние жители Баварии с обычной формой черепа происходили из Северной или Центральной Европы. У большинства из них были, по всей видимости, серые или голубые глаза и светлые волосы. Авторы статьи отметили, что в геноме у древних баваров уже появились мутации, которые генетики связывают с повышенной предрасположенностью к воспалениям, болезни Крона, диабету I типа и множественному склерозу. Ранее исследователи полагали, что они появились недавно.
Анализ референтных геномов показал, что человек с удлиненным черепом, живший в Крыму генетически был похож на жителей современной Турции, а индивидуум с ИДЧ из Сербии оказался генетически похож жителей Центральной и Восточной Азии.
По мнению исследователей, полученные результаты подтверждают гипотезу о миграции древних европейцев, а не только их культуры. Предположительно, древние бавары поддерживали отношения либо с жителями юго-восточной Европы, жившими в среднем и нижнем течении Дуная, либо общались со степняками (аланами ли гуннами) и брали замуж местных женщин.
Традиция отправлять женщин замуж «за рубеж» возникла в Европе не в средние века, а гораздо раньше. Недавно археологи выяснили, что она существовала еще в медном веке, в III тысячелетии до нашей эры.
Это произошло после формирования нейронной связи между клетками циркадных часов и Dh44-нейронами
Биологи определили момент, в который циркадные часы начинают управлять циклами сна и бодрствования у личинок плодовых мушек. Оказалось, это происходит в начале третьего дня развития под влиянием новой связи между нейронами циркадных часов и клетками Dh44, которые контролируют бодрствование личинок. Кроме того, после формирования этой связи у личинок появилась долгосрочная память. Исследование опубликовано в журнале Science Advances. Циркадные ритмы у многих видов формируются еще на самых ранних этапах развития. Так, например, у млекопитающих клетки супрахиазматического ядра детеныша синхронизируют свою ритмическую активность еще во время беременности. Однако многие матери новорожденных могут подтвердить, что дети в этом возрасте редко спят ночью и бодрствуют днем — в основном их сон равномерно распределен по суткам. Исследования подтверждают, что циклы сна и бодрствования у младенцев чаще всего появляются от трех до двенадцати месяцев. До сих пор не было понятно, почему, несмотря на работу клеток циркадных часов, циклы сна и бодрствования формируются довольно поздно и как этот процесс влияет на другие функции мозга — например, долговременную память. Исследователи из университета Пенсильвании под руководством Эми По (Amy R. Poe) изучили аналогичный процесс на дрозофилах. Биологи отследили момент, в который у личинок мушек появляются циклы сна и бодрствования — это произошло в начале третьего дня развития. Чтобы понять, что именно происходит с циркадными ритмами в этот момент, исследователи изучили активность нейронов мозга у личинок. Прежде всего они проверили нейроны, которые производят нейропептид Dh44, поскольку они расположены в области циркадных часов у взрослых мушек.Для этого они создали трансгенных насекомых, у которых эти клетки синтезировали теплочувствительный ионный канал. Таким образом, когда личинок помещали в теплую среду, в Dh44-нейронах начинался ионный ток и те активировались. Оказалось, что эти клетки действительно участвуют в регуляции циклов сна: после их активации личинки на второй стадии меньше спали в течение суток (p < 0,0001). Тогда исследователи решили изучить, как активность этих клеток меняется при переходе со второй стадии личинок на третью — в момент появления ритмов сна. Оказалось, активность Dh44 не отличается на первой и второй стадии, но снижается в начале третьей. Это согласовывалось и с повышенным количеством сна у личинок в этот день: активность нейронов снизилась и они перестали оказывать свое бодрящее действие на личинок. Биологи предположили, что в этот момент Dh44-нейроны связываются с клетками, которые задают общий циркадный ритм организму мушек. Для этого они отследили нейронные связи этого мозгового центра. И действительно, при переходе со второй стадии на третью Dh44-нейроны сформировали связь с одной из клеток часов — DN1a. Ученые также подтвердили, что активация DN1a действительно «включает» Dh44 и увеличивает длительность бодрствования у личинок. Тогда исследователи решили проверить, как появление связи циркадных ритмов с циклами сна и бодрствования влияет на другие процессы в мозге насекомых. Зная, что переход памяти из кратковременной в долговременную происходят во время сна, биологи протестировали оба типа памяти у животных. Для этого они использовали стандартный для таких задач тест — проверяли, как личинки запоминают отвратительные запахи. И на второй, и на третьей стадии личинки одинаково хорошо проходили тесты на кратковременную память, а вот долговременная память появилась лишь при переходе между ними. При этом активация Dh44-нейронов, которые снижали количество сна у личинок, нарушала процессы долговременной памяти. Так, биологи не только в подробностях описали, как клетки циркадного ритма начинают контролировать циклы сна и бодрствования, но и показали, что этот процесс очень важен для развития таких сложных когнитивных функций как долговременная память. Сон и память действительно тесно связаны — депривация сна способна даже стирать воспоминания. Недавно мы писали об исследовании, в котором такие воспоминания удалось восстановить у мышей.