Малые пингвины используют голосовые сигналы разной частоты в зависимости от местности обитания своей стаи. Это выяснили французские исследователи, которые изучили вокализацию четырех стай морских птиц на территории Южной Австралии. Статья опубликована в журнале The Auk: Ornithological Society.
Вокализация играет важную роль в коммуникационной системе птиц: пернатые используют свои песни для привлечения самок в брачный сезон (и это основная функция птичьего пения вообще), а также для внутривидовой коммуникации и защиты территории от неприятеля. Однако, вокализацию, в основном, изучают на примере самцов (реже — самок) певчих птиц: пение морских птиц, наоборот, изучается достаточно редко.
Авторы нового исследования изучили вокализацию четырех стай малых пингвинов (Eudyptula minor), проживающих в различных частях Южной Австралии. Исследователи изучили два вида сигналов, которые издают птицы. Первые, агонистические, — это звуки низкой интенсивности, которые пингвины используют как при общении с самками, так и для того, чтобы выразить агрессию в отношении неприятеля. Вторые сигналы — привлекающие — высокоинтенсивны и используются для защиты территории и завлечения самок для спаривания. Всего ученым удалось записать и изучить 198 агонистических сигналов и 293 привлекающих, также они измерили средний размер тела особи в отдельной стае.
Ученые проверили три возможных фактора влияния на различия между вокализациями пингвинов: географическая изоляция, индивидуальные физические характеристики и различия в микросреде обитания — подразумевается распространение растительности (деревьев и кустарников) в радиусе десяти метров от гнезд.
Ученые сравнили акустические характеристики вокальных сигналов птиц среди отдельных особей, разных полов и стай, живущих в разных местах. Агонистические сигналы существенно (p < 0,0001) различались между особями разных полов: звуки, которые издавали самцы, обладали меньшей минимальной частотой и большей максимальной. Среди представителей разных стай агонистические сигналы существенно (p < 0,0001) отличались минимальной частотой: вокализация пингвинов, живущих в закрытых местностях с повышенной растительностью, характеризовалась более высокой частотой, чем сигналы пингвинов, живущих в открытых местностях.
Что касается привлекающих сигналов, то они также отличались по частоте между представителями разных полов, однако, ученые не обнаружили существенных различий (p > 0,05) в таких звуках между представителями разных колоний. Различия в обоих типах вокализации не были связаны с размерами особей.
Также авторы провели эксперимент с пойманными пингвинами. В ходе этого эксперимента птицам (36 самцам и 46 самкам) из разных колоний включали аудиозаписи агонистических сигналов от представителей разных колоний и полов. При этом ученые обнаружили, что пингвины не отвечают на сигналы птиц не из своих колоний.
Таким образом, исследователи показали, что различия в системе вокализации внутри одного вида лучше всего можно объяснить с помощью факторов окружающей среды: в данном случае — доступной на территории растительности. Для построения точных выводов, как отмечают сами авторы, далее следует изучить и другие факторы, как то доступ к пропитанию, расположение гнезд или среднее количество осадков.
Биологи изучают вокализацию среди многих представителей животного мира. Например, в нашей заметке вы можете узнать о том, в чем разница между лемурьими урчанием и мяуканьем, а здесь — о хоровом пении австралийских рыб.
Елизавета Ивтушок
Но сработала только низкая доза
Ученые из США ввели макакам-резус белок Клото. Уровень сывороточного Клото вырос в пять раз после инъекции белка. В итоге обезьяны почти на 20 процентов лучше справились с задачей на память, и эффект не прошел даже после двух недель. Но если на мышах работали разные дозы белка, то макакам хватило 10 микрограмм на килограмм массы тела — большие дозы не улучшали память. Результаты опубликованы в Nature Aging. В конце 20 века ученые открыли белок Клото (Klotho), который назвали в честь древнегреческой богини, прядущей нить жизни. Выяснилось, что мыши с дефектным геном Klotho начинают стареть уже спустя 3–4 недели после рождения, а еще у них развивается остеопороз, атеросклероз и другие патологии, а к двум месяцам они умирают. Мыши, чрезмерно экспрессирующие Klotho, напротив, живут на 20–30 процентов дольше, а их память лучше. Еще сверхэкспрессия белка защищала мозг мышей от повреждений, связанных с болезнями Альцгеймера и Паркинсона. Люди с повышенными уровнями белка тоже живут дольше, их когнитивные способности лучше, а еще у них ниже риск развития деменции и болезни Альцгеймера. В организме синтезируется две формы белка Клото — трансмембранная и секретируемая. В крови еще циркулирует растворимая форма белка, которая получается, когда ферменты отрезают от трансмембранного белка кусок. Растворимая форма может действовать как гормон, влияя на сигналинг инсулина, фактора роста фибробластов (FGF), функцию Wnt и NMDAR. Растворимую форму Клото вводили мышам в виде инъекций, и это повышало синаптическую пластичность, улучшало познание и устойчивость нейронов к старению. Стейси Кастнер (Stacy A. Castner) из Йельской школы медицины и ее коллеги решили проверить, улучшится ли память у нечеловеческих приматов, макаков-резус (Macaca mulatta), если им подкожно ввести белок Клото. Макаки-резус, как и люди, страдают от возрастного когнитивного снижения, хотя и без значительной потери нейронов. Сначала белок Клото макак ученые ввели мышам — в дозировке 10 микрограмм белка на килограмм массы тела. В предыдущих исследованиях такая доза увеличивала синаптические и когнитивные функции мышей. Здесь спустя 4 часа у мышей улучшилась синтетическая пластичность и рабочая память, которую проверяли в У-образном лабиринте. Уровень белка Клото в сыворотке мышей после инъекции увеличился в шесть раз. Затем ученые попытались повысить уровень белка в сыворотке стареющих макак, которым было в среднем около 22 лет (что эквивалентно человеческим 65), до того же уровня. Для этого они вводили макакам разные дозы Клото: от 0,4 до 30 микрограмм на килограмм массы тела. Доза в 10 микрограмм на килограмм повысила уровень сывороточного белка в пять раз. Уровень Клото в человеческой пуповинной крови тоже примерно в пять раз выше, чем в крови взрослых, — поэтому на дозе в 10 микрограмм ученые и остановились. Обезьян учили запоминать расположение отсека с пищевым вознаграждением, и таким образом оценивали их рабочую память. Задачи с нормальной сложностью, в которых было от 4 до 7 отсеков, они выполняли успешно, но не всегда справлялись с повышенной сложностью, когда отсеков было уже от 6 до 9. Уже через четыре часа после однократной инъекции белка Клото макаки стали лучше решать задачу, особенно — ее сложный вариант. Процент правильных ответов в сложной задаче увеличился с 45 до почти 60 (P = 0,0077). Этот эффект сохранялся спустя две недели и не зависел от пола. А вот более высокие дозы — 20 и 30 микрограмм на килограмм массы тела — не привели к когнитивному улучшению у макак, но и хуже не сделали. В отличие от обезьян, на мышей в предыдущих исследованиях высокие дозы белка действовали положительно. Возможно, слишком высокие дозы нарушают метаболизм у нечеловеческих приматов. Авторы предположили, что когнитивного улучшения у людей также можно будет достичь с помощью небольших, физиологических доз гормона. Также ученым еще предстоит выяснить, как сигналы белка передаются в мозг, поскольку введенный в кровь Клото сам не пересекает гематоэнцефалический барьер. Не так давно ученым удалось улучшить рабочую память людей, посветив на мозг лазером — через кожу и череп. До стимуляции люди могли запомнить 3–4 фигуры на картинке, а после — 4–5.