Иностранный язык повлиял на эмоциональность при решении этических дилемм
Использование иностранного языка снижает эмоциональность при решении этических проблем. К такому выводу пришли американские психологи, которые изучили, как люди принимают решение «проблемы вагонетки», когда она представлена на их родном языке и на иностранном языке, который они знают. Исследователи пришли к выводу, что при решении неоднозначных нравственных задач, представленных на иностранном языке, люди меньше руководствуются моральными принципами и больше — полезностью определенного выбора, что указывает на их меньшую эмоциональность. Статья с исследованием опубликована в журнале Psychological Science.
Люди, знающие несколько языков, как правило, принимают более утилитарные (полезные и логичные) моральные решения, когда общаются на иностранном языке. Такая тенденция, названная моральным эффектом иностранного языка (англ. moral foreign-language effect, коротко MFLE), наблюдается, например, у носителей английского, иврита и корейского, говорящих на испанском и французском. Многие ученые предполагают, что это происходит по причине того, что использование иностранного языка ведет к когнитивной перегрузке: из-за того, что говорящий должен сосредоточиться на правильном использовании языка, некоторые другие когнитивные функции могут замедляться. Другие исследователи считают, что неродной язык менее эмоционально окрашен, соответственно, его использование может привести к тому, что при принятии решений люди будут более хладнокровны. На сегодняшний день не существует общепринятого объяснения MFLE.
Авторы новой работы проверили, как использование иностранного языка влияет на два аспекта решения этических вопросов: нравственный (деонтологический) и логический (утилитарный). Ученые провели шесть экспериментов для носителей разных языков, в каждом из которых участвовали 200 человек. Каждый эксперимент включал в себя решение вариации «проблемы вагонетки» (вариант, в котором участник должен сбросить на рельсы толстого человека, чтобы спасти пятерых), которая была представлена либо на родном языке участников, либо на иностранном языке, который они знают (были использованы английский, немецкий и испанский). Каждому участнику нужно было ответить на 20 вопросов, в десяти из которых участников спрашивали, смогли бы они принять определенное решение («Смогли бы вы сбросить человека с моста, чтобы спасти пятерых?»), а в других десяти — правильность с точки зрения нравственного аспекта вопроса («Правильно ли, с точки зрения морали, сбрасывать одного человека с моста, чтобы спасти пятерых?»). Классическая «проблема вагонетки» подразумевает решение сразу двух аспектов нравственности — деонтологического (соответствию правилам морали) и утилитаристического (соответствию максимальной полезности). Исследователи также попросили участников принять решение в более «мягкой» вариации задачи. В такой вариации участник должен сбросить человека с моста, чтобы уберечь пятерых людей на рельсах от легких травм. Благодаря такой постановке вопроса решение сбросить человека с моста не выглядит необходимым и правильным ни с точки зрения деонтологии, ни с точки зрения утилитаризма. Использование обоих условий позволило исследователям рассчитать индексы утилитарности (от 0 до 1, где 0 — это приемлемость жертвы одного человека ради спасения пятерых, 1 — полная неприемлемость) и деонтологизма (от 0 до 1, в соответствии с показателем нравственности по возрастанию).
Результаты исследования показали, что при решении «проблемы вагонетки», люди, использующие иностранный язык, меньше руководствуются нравственными принципами и больше — полезностью. Деонтологический показатель среди людей, решающих задачу на своем языке, в среднем был на 7 процентов выше, в то время как показатель утилитарности — на 10 процентов ниже.
Авторы отмечают, что менее нравственные и более логические решения, принимаемые их испытуемыми в задачах на иностранном языке, указывают на снижение эмоциональности при его использовании, а не на когнитивную перегрузку.
Иностранный язык может влиять на разные аспекты принятия нравственных решений. Например, в нашей заметке вы можете узнать о том, как использование иностранного языка влияет на то, что люди уделяют больше внимания последствиям, а не мотивам принятия решений.
Елизавета Ивтушок
У обычных людей мозг заметно активируется в ответ на родной язык по сравнению с незнакомыми
Когнитивные нейробиологи из США с помощью фМРТ исследовали, как мозг полиглотов реагирует на записи речи на разных языках. Оказалось, что чем более знакомый язык слышит полиглот, тем сильнее активируется языковая сеть мозга, а. родной язык вызывает менее сильный отклик, сравнимый с откликом на незнакомый, говорится в исследовании, опубликованном на bioRxiv. За обработку речи обычно отвечает левое полушарие мозга, но не целиком — височная и лобная доли его коры формируют так называемую языковую сеть. Эта сеть обычно сильнее откликается на речь на родном языке, чем на неразборчивые звуки или неизвестные языки. Не-языковые задачи не влияют на активность языковой сети. Не так давно был описан случай женщины, живущей без височной доли левого полушария — у нее за обработку языка отвечает правое. Именно потому, что лобная доля левого полушария не может обрабатывать язык без височной, она вовсе не была задействована в обработке речи. Изучать подобные отклонения от нормы полезно, чтобы понять саму норму. Однако люди с повреждениями мозга и нарушениями языковых систем встречаются (и исследуются) чаще, чем те, чьи языковые навыки, наоборот, выше среднего — а их тоже хотелось бы изучить. Хотя ученые активно исследуют особенности обработки языка у билингвов, не так много работ было сосредоточено на полиглотах. Теперь нейробиологи из Массачусетского технологического института под руководством Эвелины Федоренко (Evelina Fedorenko) заглянули в мозг людей, говорящих сразу на нескольких языках, чтобы выяснить, как он воспринимает и обрабатывает язык. С помощью функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ), которая измеряет мозговой кровоток, ученые просканировали мозг 25 полиглотов, 16 из которых были гиперполиглотами (то есть владели минимум пятью языками, включая собственный). Большинство — 19 человек — были носителями английского, другие 6 — французского, голландского, немецкого, китайского и испанского. В среднем участники знали 16,6 языков, а один владел более чем 50 языками. Лежа внутри аппарата фМРТ, полиглоты слушали серию 16-секундных записей на восьми языках. Это были либо фрагменты из Библии, либо из «Приключений Алисы в Стране чудес», которые читали носители этих языков. Среди восьми языков был родной язык участника, три известных ему языка и четыре незнакомых. Два незнакомых языка были родственными известным языкам, а еще два были из других языковых семей. Выяснилось, что в ответ на любой язык у полиглотов активируется языковая сеть мозга — та, что у всех людей отвечает за восприятие родного языка. Но активность в зависимости от языка различалась. Чем лучше участник владел языком, который слышит, тем активнее откликалась языковая сеть. На неизвестный язык, родственным родному языку участника, его мозг реагировал слабее, чем на знакомый язык, но сильнее, чем на чужой язык из не связанной языковой семьи. То есть ученые обнаружили, что уровень активности языковой сети был прямо пропорционален уровню знакомства с языком. Но родной язык стал исключением: на него мозг полиглотов реагировал слабее, чем на другие известные им языки и даже слабее, чем на неизвестный, но родственный родному. Это может означать, что для обработки языков, выученных в раннем детстве, требуется меньшая активность мозга. Ученые полагают, что это можно отнести и к более общему механизму: чем лучше мы в чем-то разбираемся, тем меньше ресурса (когнитивного и нейронного) нам требуется для этого. Также ученые подтвердили выводы предыдущего исследования о том, что мозг полиглотов реагирует на родной язык слабее, чем мозг не-полиглотов. В том же исследование авторы описывают и особенности обработки языка у билингвов — их языковая сеть реагирует на оба известных им языка сильнее, чем языковая сеть монолингвов реагирует на их родной язык. Эвелина Федоренко занимается системами человеческого языка и изучает мозг полиглотов уже много лет. Во время ее исследований она предлагает людям — и монолингвам и полиглотам — разные задачи, чтобы сравнить активность мозга во время них. Одна из таких задач — тест на невербальную память: испытуемый должен запомнить расположение квадратов на сетке, которые вспыхивают и гаснут. В этом испытании задействована нейронная сеть системы исполнительных функций — она не связана с языковой сетью, но поддерживает общий интеллект. Во время прослушивания текста на незнакомом языке эта сеть у обычных людей не активна, а у полиглотов она включается. Ученая предполагает, что так их мозг пытается уловить «лингвистический сигнал». Знание нескольких языков сопровождается и другими особенностями. Мы рассказывали, что билингвы, знающие шведский и испанский, определили временные промежутки в разных контекстах точнее, чем носители лишь одного из языков. Все дело в том, что в этих языках время описывается по-разному: как расстояние или как объем — и билингвам доступны оба концепта, между которыми они легко могут переключаться, как и между языками.