Они были стройные и желтоглазые

В ноябре 1964 города в одну маленькую деревушку венесуэльской Амазонии прибыл выпускник Мичиганского университета по имени Наполеон Шаньон. Четыре года спустя вышла его книга «Яномамо: Жестокие люди» — она стала настолько популярной, что ее переиздавали пять раз, а суммарный тираж превысил миллион экземпляров. А через 36 лет Шаньона обвинили в эпидемии кори среди яномами. Почему он стал самым противоречивым антропологом в мировой истории и как яномами начали контактировать с цивилизованным миром, рассказывают авторы «Проекта AMAZONAS» Елена Срапян и Александр Федоров.

Жестокие люди

Когда Шаньон приехал в верховья Ориноко, граница между Венесуэлой и Бразилией была еще размытой: хребет Сьерра-Парима, который разделяет эти государства, слишком малодоступен. На расстоянии сотен километров от хребта и в 2018 году еще нет дорог, а реки прерываются непроходимыми для моторных лодок порогами. Именно здесь индейцы яномами (также распространено произношение «яномамо») веками скрывались от испанских искателей Эльдорадо, португальских работорговцев и других представителей западной цивилизации.

Согласно одной из гипотез, предки яномами жили в верховьях Укаяли на территории современного Перу. Одна из групп отделилась и ушла вперед, добравшись до места слияния Амазонки и Рио-Негро: это и были протояномами. Приход европейцев яномами почувствовали не сразу: португальские поселения вдоль берегов Бразилии, английские и голландские форпосты в Гвиане и территория испанцев на западе были привязаны скорее к прибрежным плантациям и портам. Но плантации росли, смертность была крайне высокой, рабочей силы не хватало, и колонисты двинулись вглубь материка — на поиски новых рабов.

Эта волна достигла берегов Рио-Бранко в 1630-х годах и захлестывала земли яномами до 1820 года. Работорговля принесла с собой настоящий геноцид: по оценкам британского антрополога Нейла Уайтхеда, на каждого уведенного в плен индейца приходилось двое убитых. Вместе с европейцами вглубь сельвы попали и инфекционные болезни.

Так описывает итоги рабовладельческого периода американский антрополог Брайан Фергюсон, профессор Университета Ньюарка: «К концу XVIII века огромные отрезки рек Рио-Бранко, Рио-Негро, Ориноко и их притоков обезлюдели практически полностью. Геноцид — вот как можно назвать результат первых двух веков контакта с Западом. И только высоко в горах, возвышающихся над главными реками, за бурными защитными порогами, были очаги жизни — сюда перебрались в поисках убежища». Речь идет о хребте Сьерра-Парима, который и сейчас остается главным пристанищем тех яномами, которые сохраняют традиционный образ жизни.

К концу девятнадцатого века притеснения начали сменяться исследованиями: верховья Ориноко привлекали все больше и больше искателей приключений. Их манила легенда о священном озере Парима, по которому якобы запускали плот с позолоченным человеком на нем – тот самый ритуал Эльдорадо, который дал начало легенде о затерянном городе. Ритуал действительно существовал, но совсем не там, где его искали, — у индейцев муиска, всего в 50 километрах от Боготы, нынешней столицы Колумбии. К этому выводу и пришел Александр фон Гумбольдт, знаменитый немецкий натуралист. Он побывал в верховьях Ориноко в 1799 году, но не поехал дальше поселка Ла Эсмеральда, чьи жители из народа екуана отговаривали ученого двигаться дальше, пугая его кровожадными «белыми индейцами» в предгорьях.

В своей книге «Затерянный город Z» журналист Дэвид Гранн так описывает знаменитого исследователя Амазонии Перси Фосетта: «Он был последним из великих первооткрывателей викторианской эпохи, отправлявшихся в царства, которых нет на карте, вооружившись, можно сказать, лишь мачете, компасом да почти религиозным рвением». Тут же в повествовании появляется и соперник британского полковника, доктор Гамильтон Райс, одержимый схожей идеей, но обладающий куда большим капиталом. Постоянная конкуренция этих двоих в поисках города Z принесла миру немало открытий, и самым любопытным из них стали контакты Райса с яномами по обе стороны Сьерра-Паримы.

Белые индейцы

22 января 1920 года двое членов отряда Райса сошли на берег Ориноко к юго-востоку от Ла Эсмеральды, выше по течению. И тут на суше появилась фигура. «Крупное, коренастое, темное, отвратительное существо делало угрожающие жесты и что-то непрестанно кричало самым сердитым образом, — писал доктор Райс в своем отчете для Королевского географического общества. — Густая, короткая поросль украшала его верхнюю губу, а с нижней свисал огромный зуб. Это был предводитель группы, в которой, как мы решили вначале, было около шестидесяти членов, но, казалось, ежеминутно откуда-то вылезают новые, так что в конце концов берег оказался усеян ими, насколько хватало глаз».

«У них имелись длинные луки, стрелы, дубинки и духовые трубки. Но что было поразительнее всего, так это их кожа. Она была «почти белой по цвету», как отметил доктор Райс. Это были представители племени яномами — одной из групп так называемых белых индейцев», — пишет Гранн. Сам Райс в своем отчете называет племена гуахарибос — так же, как их называл Жюль Верн в книге «Великолепная Ориноко», написанной еще в 1894 году. Встреча закончилась печально: несмотря на то, что Райс лично рискнул выйти к индейцам и предложить им подношения, дары были отвергнуты, а люди на берегу натянули луки. Экипаж открыл огонь на поражение.

Прошло всего четыре года, прежде чем Райс снова повстречался с яномами — уже на бразильской стороне, на берегах реки Урарикоэра. Те племена, которых увидел Райс, относят к шилишана — одной из подгрупп яномами. Поздно вечером 18 марта 1924 года группа Райса заметила небольшой приток, расчищенный от мусора для прохода каноэ. Команда вышла на берег и была встречена несколькими мужчинами — худыми, грязными, обнаженными. Они дали Райсу гроздь бананов, затем сопроводили его в общинный дом, круглое здание диаметром порядка двадцати пяти метров с конической крышей. Внутри было темно.

«Вокруг было около пятидесяти человек, примерно треть — женщины, низкорослые и коренастые, и все с очень маленькими детьми. Отвратительное каксири (пиво) передавали вокруг в посуде из тыквы, и было похоже, что это основное питание деревенских жителей — во всяком случае, вокруг не было признаков обычных предметов для приготовления маниока, ни внутри, ни снаружи дома. Зато были луки, стрелы, копья и духовые трубки, а также многочисленные предметы обихода. Большинство индейцев остались безразличны к нашему визиту».

По итогам путешествия Райс даже и не думал, что дважды повстречался с яномами: «Шилишана — это не жестокие непокорные люди, как их описывают в легендах. Это по большей части бедные, низкорослые, безобидные существа, которые влачат жалкое существование, едва выдерживая лишения суровой среды и болезни. Они совсем непохожи на смелых и воинственных гуахарибос на западной стороне Сьерра-Паримы».

С этого момента началось новое налаживание связей с общинами яномами, уже не такое травматичное для племен, как раньше. Хотя золотодобытчики до сих пор остаются крайне опасными для индейцев: так, в 1993 году 22 бразильских золотоискателя, нелегально зашедших на территорию Венесуэлы жестоко убили шестнадцать яномами, среди которых были женщины, дети и старики.

В свою очередь, часть исследователей считают, что и сами яномами невероятно жестоки — и эта позиция стала крупнейшим яблоком раздора современной антропологии.

Неблагородные дикари

«У меня сперло дыхание, когда я увидел дюжину крепких, голых, потных и отвратительных мужчин, пялившихся на нас с натянутыми на тетиву стрелами. Огромные куски зеленого табака застряли между их губами и нижней челюстью, заставляя их выглядеть еще отвратительнее, а с ноздрей свисали нити темно-зеленой слизи. Мы прибыли в деревню в то время, как мужчины вдыхали галлюциногенный наркотик. Я просто стоял, сжимая в руках записную книжку, такой беспомощный и жалкий… Что это за прием для человека, который приехал сюда жить с вами и изучать ваш образ жизни, чтобы подружиться с вами?» — так молодой Наполеон Шаньон описал свой первый приезд в общину яномами.

Шаньон родился в 1938 году в штате Мичиган, в маленьком городке Порт Остин. Спустя 25 лет он получил грант от Национального института психического здоровья на исследование племен яномами в верховьях Ориноко. К моменту выхода бестселлера «Янамамо: Жестокие люди» (Yanomamö. The Fierce People; другой возможный перевод: «Свирепый народ») он провел в общинах яномами совокупно более девятнадцати месяцев.

Основную часть книги занимает описание воинственности яномами: по словам Шаньона, за месяцы его пребывания в одной из деревень соседнее шабоно (традиционный общинный дом, который и представляет собой селение) атаковали 25 раз. Одним из самых поразительных выводов Шаньона стало то, что войны яномами были вызваны главным образом конкуренцией за женщин, которые, благодаря широко распространенной практике убийства новорожденных девочек, были немногочисленны. Это открытие, противоречившее господствовавшей теории конфликтов, стало сюрпризом и для самого антрополога: «Я поехал туда, рассчитывая убедиться, что причиной конфликтов является нехватка ресурсов. Но оказалось, что индейцы насмерть бьются за женщин», — говорил антрополог в интервью U.S. News & World Report.

(Описание видео выше: Настроения в больших деревнях, где живут яномамо, переменчивы — малейшая провокация может привести к вспышке насилия. 28 февраля 1971 года в деревне Мишимишимабувей-тери, в которой проживало 270 человек, завязалась драка. Поводом послужило избиение одной из женщин на огороде. Женщина прибежала в деревню, и ее брат вызвал обидчика к поединку на дубинах. Вскоре в ход пошли топоры. Видео снято Наполеоном Шаньоном и его напарником.)

Позднее, в 1997 году, Шаньон расскажет интервьюеру Los Angeles Times, что он написал «Жестоких людей» в ответ на «полную чушь», которую он узнал в аспирантуре о «благородных дикарях». «Благородный дикарь» — понятие эпохи Просвещения, иллюстрирующее врожденное благородство человека, не вовлеченного в современную цивилизацию. Эту идею оживил Клод Леви-Стросс, самый популярный антрополог в мире на момент поездки Шаньона в Венесуэлу.

В течение следующих тридцати лет Шаньон провел более двадцати экспедиций на территорию яномами и собрал беспрецедентный объем данных. Он проводил генеалогические исследования, продолжал изучать структуру конфликтов и благодаря сенсационности полученных результатов быстро стал очень известным человеком.

Но выводы Шаньона убедили не всех, и количество критических высказываний в его адрес стало нарастать. Так, в 1994 году лингвист Жак Лизо, который прожил с яномами более двадцати лет, упрекал антрополога за сокрытие названий двенадцати деревень, о которых шла речь в его исследовании: это делало проверку данных невозможной. Немецкий этнограф Иренеус Эйбл-Эйбесфельдт также подвергал сомнению статистику смертности среди яномами, приведенную Шаньоном.

Жестокие антропологи

«В «Жестоких людях» Шаньон писал, что яномами — «одна из групп с самым богатым рационом», — отмечает в своем материале для The New Yorker журналист Патрик Тирни, автор главного критического бестселлера о Шаньоне «Тьма в Эльдорадо». — В отличие от «плотных и крепких» в описаниях Наполеона мужчин, жители деревни, с которыми я столкнулся, были такими же, как их описывал Райс в 1924 году: совсем небольшого роста и очень худые, ниже большинства африканских пигмеев. Рассказ о войнах оказался не менее преувеличенным. Я посетил деревню на реке Мукаджай в Бразилии, где Шаньон провел некоторое время в 1967 году и где он якобы нашел группу, которая продемонстрировала самый экстремальный уровень агрессии. Однако, по словам авторитетного социолога Джона Петерса, который жил там с 1958 по 1967 год, группа участвовала всего в четырех нападениях за последние полвека. Эти рейды были спровоцированы не поиском женщин, а распространением новых болезней, которые вызвали серьезные обвинения в колдовстве».

Патрик Тирни написал увлекательный и абсолютно разгромный блокбастер, который положил начало огромному скандалу. Практически он обвинил Шаньона в полном безумии: инициировании вооруженных конфликтов среди яномами, сознательной организации эпидемии кори, абсолютном равнодушии к гибнущим и страдающим от излечимых заболеваний жителям общин. В описаниях журналиста Шаньон, одетый в набедренную повязку и украшения из перьев, входит в шабоно яномами, предварительно вдохнув йопо — традиционной галюциногенный наркотик, который яномами употребляют после удачной охоты, — и выстрелив из ружья в воздух. Действительно, подобный образ можно видеть в одном из фильмов Шаньона под названием «Человек, которого звали Пчела. Исследование Яномамо» («A Man Called "Bee": Studying The Yanomamo»).

Самое серьезное обвинение, выдвинутое Тирни против Шаньона, — в сознательной организации эпидемии кори среди яномами, которая действительно унесла жизни тысяч человек. В 1968 году Шаньон привез в Венесуэлу генетика Джеймса Нила, известного своими работами по изучению радиационного влияния в Хиросиме и Нагасаки. Ученые планировали провести вакцинацию яномами против кори, параллельно изучив реакцию на препарат. Совместно они вакцинировали тысячу человек около шабоно Бисааси-тери.

Впоследствии произошло то, что Тирни назвал самой страшной эпидемией в истории яномами. На основе трех журналов миссий, данных самой экспедиции и интервью с оставшимися в живых яномами и другими свидетелями он обнаружит связь между распространением эпидемии и передвижениями команды Нила. По различным его оценкам, от эпидемий умерло от пятнадцати до двадцати процентов населения. «Когда один из мужчин услышал перевод фильма «A Multidisciplinary Study», где Нил рассказывает, что жители шабоно Патанова-тери были спасены от кори благодаря вакцинации, он встретил это возгласами протеста: «Ложь! Ложь!». Другой сказал мне: Шеки (так называли Шаньона яномами) украл наши души, и мы никогда уже не были прежними».

Обвинения были настолько серьезными, что в 2001 году Американская антропологическая ассоциация (AAA) начала полноценное расследование. Итоговой доклад был опубликован уже в мае 2002 года. Ученые пришли к выводу, что действия Шаньона действительно нанесли племенам вред, а на некоторые работы не было получено должного разрешения ни от правительства, ни от самих индейцев. Но информация о том, что Шаньон и Нил вызвали эпидемию кори, не подтвердилась. Позднее историк медицины и науки Алиса Дрегер после года исследований назвала выводы Тирни «ложными».

«Я не вижу глобальных оснований сомневаться в полевой работе Шаньона, — отмечает этнограф и руководитель проекта «Малые народы мира» Андрей Матусовский. — Наполеон Шаньон привез из экспедиций к яномамо целый ряд фильмов, которые представляют большой научный интерес: на пленке запечатлена жизнь народа, на тот момент полностью сохранявшего свою традиционную культуру. «Yanomamö. The Fierce People» — классический этнологический труд, на страницах которого рассматриваются все аспекты традиционной жизни яномамо. Среди прочих глав в ней есть страницы, посвященные анализу «агрессивного» поведения. Это и броское название книги произвели впечатление на СМИ, которые растиражировали утвердившееся с тех пор восприятие яномамо как «свирепого народа» воинов. Так взгляды Шаньона приобрели характер некой теории, подвергавшейся критике различными учеными. Что касается личного впечатления, то мне довелось быть среди яномамо дважды. Сразу можно заметить, что этот народ отличается от своих ближайших индейских соседей, как антропологическим обликом, так и характером поведения. Безусловно, они более импульсивны и возбудимы, но вряд ли это дает повод причислять их к «жестоким» дикарям».

Дело Шаньона вызывает многочисленные конфликты интересов: в научном сообществе, в политике, за пределами профессиональных кругов. The New York Times называет Наполеона Шаньона самым противоречивым антропологом в истории — и кажется, так оно и есть.

Елена Срапян, Александр Федоров