Есть и другие у дев заботы

8 сентября 2017 года в журнале American Journal of Physical Anthropology было опубликовано сообщение об исследовании ДНК викинга из некрополя в шведской Бирке. Само погребение было найдено и изучено еще в XIX веке, но только сравнительно недавно — в 2013 году — останки викинга привлекли внимание антропологов. Они предположили, что кости из могилы Bj 581 принадлежали женщине. Генетический анализ подтвердил эту гипотезу. В скандинавских сагах и ирландском эпосе воительницы встречаются, и не раз, но на археологическом материале это явление не подтверждалось.

Публикация в American Journal of Physical Anthropology вызвала две реакции. С одной стороны, обрадовалась широкая публика, чей интерес к женщинам-воинам подогревается комиксами и сериалами. С другой стороны, огорчились специалисты, потому что работа шведских ученых во главе с Шарлоттой Хеденстирна-Йонсон очень уязвима для критики.

Так, исследование ДНК доказывает, что кости принадлежали женщине, но, напомним, останки были извлечены не из только что вскрытого погребения, а из ящика или пакета, собранного при раскопках Бирки в XIX веке. Никто не может гарантировать, что за сто с лишним лет не произошло путаницы и Хеденстирна-Йонсон действительно анализировала кости из Bj 581, а не из одного из тысячи других раскопанных погребений в Бирке.

Но, допустим, скандинавская тщательность не подвела ученых. Тем не менее, наличие оружия в качестве погребального инвентаря, строго говоря, доказывает высокий статус женщины, но не ее участие в боевых действиях (да простят нам это клише), точно так же как наличие украшений в мужской могиле не указывает на то, что похороненный в ней воин был тщеславен и склонен к излишествам. Предположим все же, что в Bj 581 действительно погребена воительница со своими лошадьми и оружием.

Но со следующим заявлением авторов исследования согласиться труднее. Среди предметов в могиле была настольная игра, возможно, хнефатафл. Ее присутствие рядом с покойницей, по мнению Хеденстирна-Йонсон, означает, что женщина «была офицером, разрабатывала стратегию и тактику, могла вести войско в бой; мы говорим не о валькирии из саг, а о настоящем военачальнике, который, как оказалось, — женщина» (из интервью Хеденстирна-Йонсон). Когда авторы статьи представляют гипотезу свершившимся фактом, то у читателя появляются сомнения: не превратились ли другие гипотезы в готовые факты.

Среди выводов в статье Хеденстирна-Йонсон в журнале American Journal of Physical Anthropology есть такая фраза: «Наши результаты должны предостеречь от широких обобщений, сделанных на основании археологических контекстов и предрассудков». То есть читателю предлагают принять анализ ДНК за аксиому, сделанные на его основании культурно-исторические выводы — за теорему, а об археологии нужно забыть.

Статья Хеденстирна-Йонсон не оставила равнодушной профессора Ноттингемского университета Джудит Джеш (Judith Jesch). Она — один из крупнейших специалистов в мире по викингам вообще и «женскому вопросу» этой эпохи в частности. В своем блоге, который мы горячо рекомендуем всем заинтересованным лицам, Джеш составила поучительный список из шести проблематичных мест в статье Хеденстирна-Йонсон.

В отличие от Хеденстирна-Йонсон, Джудит Джеш оперирует и археологическими источниками, и литературными. Проблеме женщин-воинов она посвятила главу в монографии «The Viking Diaspora» («Диаспора викингов», 2015). В частности, Джеш пишет о том, что устройство мира викингов консервативно, в нем очень строго распределены роли мужчин и женщин. Впрочем, есть и существа, которые пересекают эти границы: валькирии. Эти воинственные девы, посланницы Одина, подбирают на поле битвы павших храбрецов и уносят их в Вальхаллу, где прислуживают героям и разносят мед.

Известно довольно много изображений валькирий VIII-IX веков: это женщины в длинных одеждах, подающих воинам рог с питьем. Вот интересный пример: Госфортский крест (Великобритания, X век). На одной из граней креста изображено распятие, под ним стоит сотник Лонгин, пронзивший бок Христа копьем. Обычно рядом с ним должен быть другой солдат — Стефатон, державший губку, смоченную уксусом, но в данном случае это женщина с рогом (Мария Магдалина?). На том же Госфортском кресте есть изображение и собственно валькирии, ничем не отличающейся от женщины в христианской сцене.

В «Старшей Эдде» валькирии на поле боя носят шлемы, кольчуги и копья:
... девы в шлемах
с просторов небесных
мчались в кольчугах,
обрызганных кровью,
свет излучали
копья валькирий.
(«Первая песнь о Хельги убийце Хундинга», 15, перевод А. Корсуна)

Джудит Джеш в книге «Диаспора викингов» пишет, что по непрямым упоминаниям в других песнях «Эдды» можно предположить, что валькирии могли сражаться мечами и стрелять из луков. Но изображения вооруженных женщин встречаются намного реже, чем валькирии с рогом. Тем не менее чрезвычайно интересная и не имеющая аналогов находка была сделана в южной Дании на острове Фюн совсем недавно, в 2012 году: это серебряная подвеска в виде длинноволосой женщины с мечом и щитом.

Но ни кольчуги, ни шлема, ни копья у нее нет. Эта подвеска проблематична как раз своей уникальностью: ее трудно интерпретировать, тем более что обнаружили ее в отвале металлургической мастерской.

Джеш также пишет о том, как выглядит обычная трактовка погребального инвентаря: в женской могиле нашли меч или топор, следовательно, покойница была воительницей; в мужской могиле нашли женскую брошь, следовательно, это сентиментальное напоминание о былой любви. Действительность же была прозаичнее. Например, в Норвегии изучены сотни женских погребений, в которых рядом с останками уложены детали конской упряжи, изготовленные на Британских островах. Значит ли это, что все эти женщины побывали в дальних краях, катались там верхом и вернулись домой с сувенирами? Нет. Скорее всего, с сувенирами после набегов вернулись домой их мужья.

В общем, к истории с погребением Bj 581 нужно относиться с большой осторожностью: в ней много проблемных заявлений и слишком простых объяснений. Так часто бывает, когда археологический материал требуется подвести под литературный источник (таких источников несколько, но самый захватывающий — «Сага о Хервер и Хедрике»).

Юлия Штутина