Что нам при жизни голова

Исследователи из Германского археологического института, анализировавшие человеческие кости из ранненеолитического комплекса Гёбекли-тепе (юго-восточная Анатолия), обнаружили три черепа, которые были процарапаны, а один еще и просверлен так, что его можно было подвешивать. Статья об открытии опубликована в Science Advances. Хотя культ черепов характерен для раннего неолита Ближнего Востока, но такой необычный вариант отмечается впервые. Впрочем, в Гёбекли-тепе вообще нет ничего обычного.

Гёбекли-тепе (Пузатый холм) расположен недалеко от современного города Шанлыурфа, выросшего на месте древней Эдессы. Раскопки Гёбекли-тепе, приведшие к многочисленным археологическим сенсациям, начались совсем недавно — в 1996 году. Возглавил экспедицию немецкий археолог Клаус Шмидт (1953-2014), специалист по анатолийскому неолиту. Ранее Шмидт принимал участие в масштабных раскопках ранненеолитического поселения Невалы-Чори (тоже юго-восточная Анатолия). Этот крайне интересный объект, к сожалению, сейчас находится на дне водохранилища, появившегося после завершения строительства плотины Ататюрка на Евфрате. Среди многих и многих удивительных находок в Невалы-Чори были, в частности, Т-образные стелы с изображением животных. Клаус Шмидт, осматривая Пузатый холм, сразу обратил внимание на камни, торчавшие из земли, и не ошибся: это были похожие Т-образные стелы, например, такого вида:

После удачного старта участники экспедиции обнаружили, что если стелы и напоминают о Невалы-Чори, то все остальное — не очень. На холме, как оказалось, размещалось не поселение, а комплекс, состоящий из 20 концентрических каменных кругов диаметром 10–30 метров, внутри которых расположено около 200 мегалитов, в том числе Т-образных стел (и это только то, что раскопано: в 2014 году Клаус Шмидт говорил, что освоено не более 5 процентов территории холма). Стелы украшены изображениями животных — львов, туров, оленей, кабанов, газелей, а также змей, ящериц, скорпионов, птиц, в том числе журавлей и стервятников. Форма стел напоминает стилизованные человеческие тела. В одном из сооружений была найдена антропоморфная статуя.

Между стелами были расставлены каменные скамьи, на верхушке холма найдены залежи костей животных и птиц, которых, видимо, ели собравшиеся на холме гости. При этом в Гёбекли-тепе нет ни жилья, ни погребений.

Считается, что первые сооружения Гёбекли-тепе были возведены в десятом тысячелетии до нашей эры. Для сравнения: упомянутый выше Невалы-Чори — это девятое тысячелетие, а знаменитый протогород Чатал-Хююк (историю которого можно узнать в нашем прошлом материале) — восьмое. Что такое 9000 лет до нашей эры? Это значит, что не только не изобретены гончарное дело и металлургия, не говоря уже о колесе и письменности, но и не одомашнены ни животные, ни растения. Посетители Гёбекли-тепе были охотниками и собирателями.

До открытия Гёбекли-тепе у ученых не было сомнений, что охотники и собиратели — это разрозненные и неорганизованные группы людей. Однако масштаб строительства на Пузатом холме показывает, что эти группы отлично организовывались и/или позволяли себя организовать для общей цели. Мегалиты весом от 10 до 50 тонн вытесывались у подножия холма, а потом их затаскивали наверх и устанавливали на местах. Каменная кладка тоже требовала немалых усилий и предварительного проектирования. Все это кажется крайне сложным в примитивных условиях, но тем не менее — вот оно поставлено, построено и просуществовало две тысячи лет (столько времени, по мнению археологов, на Гёбекли-тепе просуществовал культовый комплекс).

Первые же публикации о Гёбекли-тепе поразили воображение даже видавших виды археологов. Иэн Ходдер, выдающийся теоретический археолог, а заодно глава экспедиции в Чатал-Хююке, резюмировал свое впечатление так: «Гёбекли-тепе меняет все». 

***

Теперь, наконец, можно поговорить и о черепах. Так вот, погребений в Гёбекли-тепе, как уже говорилось, нет, но фрагментов человеческих костей найдено почти 700. Из них 408 — кости черепа. На сорока видны следы надрезов. Из этих сорока семь фрагментов представляют наибольший интерес. Четыре из них — от одного черепа, два — от второго, один — от третьего. На этих фрагментах видны похожие друг на друга процарапанные острым каменным орудием бороздки, в теменной кости одного черепа просверлено круглое отверстие, и на том же черепе сохранилось пятно охры (то есть его окрашивали). Гладкие края бороздок указывают на то, что их процарапали вскоре после смерти владельцев черепов.

Исследователи из Германского археологического института полагают, что тот череп, в темени которого просверлена дырка, могли подвешивать. Реконструкция выглядит так:

Разумеется, это только гипотеза, но неожиданно у нее есть этнографическая параллель: у народов нага (северо-восток Индии) описаны случаи подвешивания черепов, и дырки в них сверлили в тех же участках теменных костей, что найдены в Гёбекли-тепе.

Ученым не известна практика сверления черепов на Ближнем Востоке, хотя в докерамическом неолите этого региона обращение с черепами отличается большим разнообразием: их отделяли от тел, а потом захоранивали отдельно и группами, подхоранивали в другие погребения и перехоранивали заново, их украшали, например, обмазывая гипсом и пигментом, и уродовали, ломая кости лица.

Каково было истинное предназначение черепов и какова была роль всего комплекса Гёбекли-тепе — предмет оживленных дискуссий. Ли Клэр (Lee Clare), один из авторов статьи в Science Advances, полагает, что переход к оседлому образу жизни диктовал разобщенным племенам необходимость новой, коллективной самоидентификации через совместные действия в признаваемом всеми священном месте: на Пузатом холме. Возможно, поклонение черепам было частью ритуала.

Еще полвека назад сложные общественные действия на таком раннем этапе развития общества казались невозможными, и неолитическая революция с ее быстрым скачком от кочевого образа жизни к оседлому, от охоты к земледелию, от примитивных верований и искусства к сложным, представлялась единственно удовлетворительным объяснением. Но открытие поселений и комплексов докерамического неолита на Ближнем Востоке показали, что революция была, судя по всему, эволюцией, очень яркой и исключительно сложной. Тем интереснее.

PS:

Название заметки взято из последней строфы стихотворения Дж.Г. Байрона «Надпись на чаше из черепа»:

Что нам при жизни голова?
В ней толку — жалкая крупица.
Зато когда она мертва,
Как раз для дела пригодится.

Перевод Л. Шифферса

Юлия Штутина