Из глубин

Сегодня, в 14:50 по Москве, зонд New Horizons прошел точку максимального сближения с Плутоном. Миссия зонда должна стать ключевой в истории изучения самой далекой (карликовой) планеты Солнечной системы: в ближайшие 24 часа New Horizons узнает о ней на несколько порядков больше, чем стало известно за 85 лет исследований Плутона с Земли. Но ни сейчас, ни в ближайшие дни никаких новых снимков ожидать не стоит. После того, как 24-часовой период сбора информации закончится, аппарат развернет передающую антенну к Земле и начнется передача данных, которая займет до 16 месяцев. Чтобы скоротать ожидание, мы решили вспомнить о том, кем был Плутон в культурной истории человечества.

В 1905 году американский астроном Персиваль Лоуэлл предположил, что на орбиты Урана и Нептуна влияет еще одна, вероятно, небольшая и очень удаленная планета, которую не видно современными Лоуэллу телескопами. В 1930 году это небесное тело удалось обнаружить молодому сотруднику Лоуэлловской обсерватории Клайду Томбо.

Сообщение о находке «планеты Х» облетело мировую прессу и заинтересовало не только астрономов, но и любителей науки, в частности, оксфордского библиотекаря по имени Фальконер Мэйден. Он показал газетную публикацию своей одиннадцатилетней внучке по имени Венеция Берни и предложил ей придумать название для вновь открытого небесного тела. Школьница выбрала имя царя подземного царства у греков — Плутона. Венеция объяснила, что, во-первых, Плутон — важное божество, имени которого до сих пор нет в астрономическом «пантеоне», а во-вторых, подземный царь мог подолгу оставаться невидимым, точь-в-точь как неуловимая «планета Х». Фальконеру Мэйдену идея Венеции показалась превосходной, и он связался с Лоуэлловской обсерваторией. В Америке предложение Венеции Берни тоже высоко оценили, тем более что в придуманном девочкой названии читались инициалы Персиваля Лоуэлла — PL.

Эта симпатичная история становится даже симпатичнее, если учесть еще три обстоятельства. Во-первых, в семье Мэйденов до Венеции был еще один любитель астрономии и античной мифологии — Генри Джордж Мэйден, родной брат Фальконера. Это он в 1878 году придумал для только что открытых Асафом Холлом спутников Марса названия Фобос и Деймос. Во-вторых, аппарат «Новые горизонты» несет к Плутону унцию праха Клайда Томбо, открывателя планеты. В-третьих, один из научных инструментов, отправленных к Плутону, назван в честь Венеции Берни.

Астрономы по мере открытия спутников Плутона продолжали давать им названия, связанные с царством мертвых. Так, крупнейший спутник получил имя Харон в честь перевозчика душ умерших. Еще один назвали Стиксом — как реку, через которую Харон переправляет своих пассажиров. Третья луна — Кербер, в честь трехголовой собаки, охранявшей вход в подземное царство. Последние две спутника — это Никта (греческая богиня ночи) и Гидра (стоглавое чудище, побежденное Гераклом). И Никта, и Гидра были открыты уже после того, как «Новые горизонты» отправились к Плутону, и ученые нарочно выбрали названия, в которых бы содержались инициалы аппарата — N и H.

Плутон (Πλούτων) — одно из имен подземного царя у древних греков, оно сравнительно позднее, принято считать, что оно появляется в V веке до нашей эры. У более древних авторов — в первую очередь, Гомера и Гесиода — его называют Аидом, Гадесом и вариантами этих имен (Ἀΐδης, Ἄΐς, Ἀΐδωνεύς, Ἅιδως). В «Илиаде» и «Одиссее» Аид — одновременно божество, «преисподних владыка» (пер. Н. Гнедича) и место пребывания мертвых, «безотрадная обитель» (пер. В. Жуковского). Подземного бога греки опасались и часто называли его «другим Зевсом» или «подземным Зевсом». Но, как это часто бывало у древних, мрачную ипостась божества дополняла и благоволящая. Так, отрицательные эпитеты царя мертвых, а именно «невидимый», «страшный», «непреклонный», уравновершивались «славным», «советчиком», «прекрасноволосым». Важно, что Аид не был «агентом смерти», то есть, они никого не убивал, не собирал тела мертвых. Как писала замечательная исследовательница античной Греции Эмили Вермюль, Аид царил в краю воспоминаний. Мало того, Аида считали щедрым и справедливым хозяином: ведь все к нему приходят и остаются навсегда. Примерно с V века Аида стали часто называть Плутоном, то есть олицетворенным богатством. Когда-то у греков было самостоятельное божество достатка с таким именем, но его имя в классическую эпоху превратилось в распространенный эпитет Аида.

В страшной ипостаси греки почти никогда не почитали Аида, он был равнодушен к жертвоприношениям и молитвам. Древние авторы знали об одном храме Аида, который открывали только раз в году, и об одном святилище. Зато в ипостаси Плутона культ подземного царя был широко распространен в Греции: его чтили в Элевсине, Спарте, Эфесе, Книде и других городах. Важно, что поклонялись не только ему, но и его жене Персефоне: их считали справедливыми и доброжелательными судьями и нередко чтили под именами Плутона и Коры.

У Гесиода упоминается сын Деметры по имени Плутос. Его часто изображали в виде мальчугана с колосьями или рогом изобилия в руке, реже — в виде слепого старца (согласно мифу, невидящий старик раздавал подарки щедрой рукой любому, кому повезло его встретить). Плутос, олицетворявший плодородие в образе ребенка, принимал участие в Элевсинских мистериях вместе с матерью и сводной сестрой Персефоной. Со временем Плутона и Плутоса стали отождествлять, а иногда и путать. Так что нет ничего удивительного, что в «Божественной комедии» Данте и его проводник Вергилий встречают в четвертом круге «Ада» страшного беса Плутоса, и напуганный поэт называет его «врагом великим», «зверем» и «проклятым волком» (пер.М. Лозинского). Плутос, кстати, произносит одну из самых загадочных фраз «Комедии»: «Pape Satàn, pape Satàn aleppe!». До сих пор ученые спорят, что это значит, и на каком языке говорил Плутос у Данте.

В античных изображениях Плутона нет ничего пугающего или отталкивающего: как правило, он — немолодой бородатый человек с царственной осанкой. Иногда он держит в руке скипетр, гранат, рог изобилия или другие символы смерти или достатка. У позднеантичных авторов встречаются упоминания ключа, которым Плутон запирал подземное царство, чтобы никто не убежал оттуда в мир живых.

Похищение Аидом Персефоны — один из самых известных греческих мифов. Убитая горем богиня плодородия Деметра (между прочим, родная сестра Зевса, Посейдона и Аида) едва не уморила голодом человечество, и только старой служанке Ямбе удалось рассмешить Деметру. Повеселевшая богиня сумела договориться с Аидом о том, что Персефона часть года будет проводить на земле, а часть — под землей, в доме мужа. Так же как и Персефона, часть года хлебное зерно лежит под землей, а потом прорастает колосом, от которого зависит хлеб на столе у людей.

С именем Аида-Плутона связаны известные мифы: последний подвиг Геракла и история Орфея и Эвридики. Великий герой сумел вытащить пса Кербера, стража подземного царства, на свет. А великий музыкант Орфей вошел в подземное царство, чтобы вызволить свою жену Эвридику, и добился согласия Плутона и Персефоны. Царь и царица велели Орфею идти и не оборачиваться, но он все-таки дрогнул, взглянул на жену, и Эвридика навеки осталась под землей.

Историю Орфея и его несчастной жены очень любили композиторы. Так, старейшая сохранившаяся опера назвается «Эвридика». Ее написали композитор Якопо Пери и поэт Оттавио Ринуччини. Первое исполнение «Эвридики» состоялось в 1600 году. А в 1607-м появилась опера «Орфей» Клаудио Монтеверди. Этот оперный шедевр исполняется и по сей день. Партию Плутона у Монтеверди исполняет бас. Когда в 1858 году состоялась премьера оперы Жака Оффенбаха «Орфей в аду», пародирующей античный миф самым язвительным образом, оказалось, что у подземного бога голос — всего-навсего тенор. Кстати, всем известный разухабистый канкан Оффенбаха на самом деле называется «адский галоп» и звучит как раз в «Орфее в аду», когда олимпийские боги пируют и пляшут в гостях у Плутона.

Юлия Штутина