«Социальное евангелие в России. Православное пастырское движение в условиях голода, войны и революции»

В конце XIX и начале XX века Российская империя столкнулась с целым рядом гуманитарных кризисов: двумя периодами голода, двумя войнами и тремя революциями. По мнению историка Дэниела Скарборо, в этот непростое время приходское духовенство начинает уделять значительно больше внимания участию в общественной жизни, нежели религиозным практикам. В книге «Социальное евангелие в России. Православное пастырское движение в условиях голода, войны и революции» (издательство «НЛО»), переведенной на русский язык Крылежевым Александром, он исследует влияние пастырского движения на российское общество и православную церковь. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом о том, как приходское духовенство помогало жертвам беспорядков 1905 года.

Революция

Реакция духовенства на другой кризис 1905 года — на революционное насилие — продемонстрировала стирание различий между такими функциями священнических сетей, как взаимопомощь духовенства и пастырская миссия в отношении населения. В 1905 году антирелигиозная идеология революционных активистов порождала насилие против церкви. В разгар революционного безумия духовенство и церковное имущество по всей империи стали объектами вандалов и террористов. Политические агитаторы настраивали православное население против духовенства, называя священников жандармами, агентами режима и врагами народа, и призывали прихожан прекратить всякую поддержку церкви. Тверской священник сообщил о покушении на его жизнь в октябре 1905 года, во время которого «пуля на аршин пролетела мимо». Тяготы, которые это насилие причинило духовенству, по большей части были смягчены священническими сетями.

Доклады, представленные в Московскую консисторию в ответ на указание Синода, не подтвердили тот сценарий, который предполагали его авторы. Священники сообщили о небольшом количестве случаев убийства сторожей, оставивших после себя взрослых и пожилых членов семьи, и предложили выделить средства на их поддержку. Один священник сообщил, что у крестьянина, погибшего при защите церкви от грабителей, осталась незамужняя 36-летняя дочь, которая «поддерживает свое существование в настоящее время поденным трудом. На помещение в какой-либо приют сирота Галкина не имеет склонности, но желала бы для облегчения своего материального положения получать какое-либо пособие». Другой священник сообщил о смерти крестьянина, служившего смотрителем монастырского имущества, который был убит во время беспорядков, оставив после себя вдову и двоих маленьких детей. Этот случай не подходит ни под условие о смерти «при исполнении служебных обязанностей», ни под условие о детях, нуждающихся в приюте. Два других священника сообщили об аналогичных убийствах и об оставшихся членах семьи, которые нуждались в помощи, но не хотели отдавать своих детей в приют. Всю эту информацию Московская консистория передала обер-прокурору 4 сентября. Никаких сведений об ответе со стороны Синода на эти просьбы о помощи не сохранилось.

Усилия по оказанию помощи, инициированные самим московским приходским духовенством, представляли собой разительный контраст с безрезультатной реакцией Синода на антирелигиозное насилие. В январе 1906 года четыре протоиерея и один мирянин образовали Московский епархиальный комитет помощи жертвам широко определяемых «беспорядков». Этот комитет собирал пожертвования со всех приходов и монастырей епархий, которые консолидировались по благочиниям перед отправкой вкомитет и к октябрю 1908 года составили 142 839,16 рубля. Тем временем приходские священники беседовали с просителями и фиксировали обстоятельства, при которых они стали неработоспособными или потеряли главу семьи в результате революционного насилия. К концу кампании средства комитета были розданы 195 семьям, большинство из которых были идентифицированы как крестьяне или мещане.                        

Этой кампанией московское духовенство продемонстрировало эффективность своих сетей в предоставлении гуманитарной помощи на основе местных данных. Кампания также показала, что значительная сумма денег может быть использована для оказания помощи за пределами духовного сословия и по инициативе самого духовенства. Отказ от взаимопомощи исключительно в среде духовенства, возможно, породил бóльшую поддержку этой инициативы среди мирян, представив антирелигиозное насилие как общую проблему как для духовенства, так и для верующих. Переход священнических сетей от взаимопомощи служителей церкви к помощи людям в целом стал особенно заметен во время крупнейшей гуманитарной катастрофы 1905 года.

Подробнее читайте:
Скарборо, Д. Социальное евангелие в России. Православное пастырское движение в условиях голода, войны и революции / Дэниел Скарборо; пер. с англ. А. Кырлежева. — М.: Новое литературное обозрение, 2025. — 384 с.: ил. (Серия «Studia religiosa»