«Конец мира — это только начало: Экономика после краха глобализации»

Глобализация способствовала ускорению экономического роста и промышленного развития во многих странах мира. Благодаря этому за последние 75 лет мы обзавелись передовыми технологиями и стали жить лучше. Однако, по мнению писателя и специалиста в области геополитики Питера Зейхана, в скором времени нас ожидают перемены к худшему. В книге «Конец мира — это только начало: Экономика после краха глобализации» (издательство «Альпина Паблишер»), переведенной на русский язык Михаилом Белоголовским, он анализирует глобальные тенденции в мировой торговле, транспорте и финансовой системе, чтобы ответить на вопрос, какое будущее нас ждет. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом о материалах, которые занимают важное место в современной экономике: железной руде, бокситах и меди.

Важнейшие материалы

Этот материал, пожалуй, самый важный, поскольку он используется в качестве основного в производстве уймы вещей: от зданий и дорог до телекоммуникационных вышек. Это железная руда. Из железной руды в основном (а иногда более чем на 90 процентов) состоит любая используемая в экономике сталь независимо от сорта и качества. Это значительно упрощает понимание мира железной руды: все, что нужно, — это понять Китай.

В Китае пересекаются два ключевых тренда: быстрая индустриализация и урбанизация, с одной стороны, и фирменное китайское гиперфинансирование — с другой. Первые два процесса всегда требуют строительства новых дорог, новых зданий и новых промышленных предприятий, а это, в свою очередь, создает потребность в колоссальных объемах стали. Гиперфинансирование может обеспечить решение этих задач, но в результате всего (не только дорог и зданий, но и промышленных предприятий, и в первую очередь сталеплавильных) строится слишком много.

Индустриализация в Китае оказалась настолько масштабной, быстрой и избыточно финансируемой, что страна стала не только крупнейшим в мире производителем, но и одним из четырех крупнейших мировых импортеров стали, в том числе самой высококачественной. Но избыточное финансирование также обусловливает тот факт, что сталь производится без учета реальных потребностей страны, а потому Китай одновременно является крупнейшим в мире экспортером стали, в основном в виде стальных изделий не самого высокого качества.

Все это требует огромных запасов железной руды. Китай не просто является крупнейшим в мире импортером этого вида сырья, то есть не просто покупает его больше, чем все другие страны мира, вместе взятые. Он импортирует в три раза больше руды, чем все эти страны. Китай — это мировой рынок железной руды. Что касается поставок, то Австралия экспортирует половину мирового объема железной руды, а Бразилия — половину оставшейся половины. Неудивительно, что Китай поглощает почти весь экспорт этих держав Южного полушария плюс урывает крупные куски из России, Индии и Южной Африки.

Китай — не единственная страна, использующая сталь, но она единственная, где экономика производства стали фундаментально нарушена. Большинство остальных стран используют железную руду, добываемую как минимум ближе к дому или, во многих случаях, непосредственно дома. Как правило, сталелитейные компании являются также крупными перерабатывающими предприятиями. Ежегодно в развитых странах сносят примерно 1 процента зданий, и каждый кусок стали из их каркаса переплавляется, перерабатывается и получает вторую жизнь. Или третью. Или восемнадцатую.

Контраст между ненасытностью Китая и довольно спокойными темпами роста сталелитейной промышленности в других странах упрощает нам задачу прогнозирования.

Основная часть мирового производства железной руды приходится на страны, практически не сталкивающиеся с угрозами безопасности, нарастающими по мере деглобализации мира. Это (в порядке убывания объемов производства) Австралия, Бразилия, Индия, Южная Африка, Канада и США. Однако страны, экспортирующие огромное количество стали, а это (в порядке возрастания объемов) Украина, Германия, Россия, Корея, Япония и прежде всего Китай, на шкале угроз находятся где-то между отметками «серьезные трудности» и «полный крах». Мир столкнется с массовым дефицитом стали, в то время как запасы сырья для ее производства будет некуда девать.

Решение кажется простым: миру потребуется больше сталеплавильных мощностей, но важно понимать, что не вся сталь одинакова. В отличие от большинства материалов, любая сталь на 100 процентов пригодна для вторичной переработки, но переработанная сталь — не то же самое, что первичная.

Представьте себе, что сталь — это лист алюминиевой фольги. Затем скомкайте его и попробуйте разгладить. Получается не слишком хорошо, не так ли? А если снова скомкать фольгу и попытаться еще раз? Стало еще хуже. Переработанная сталь так же прочна, как и первичная, но ее нельзя сделать такой же красивой. Поэтому переработанную сталь используют для производства скрытых от глаз продуктов — арматуры, двутавровых балок и запчастей, а первичную — для изготовления продуктов видимых, таких как облицовка приборов или кровля.

Первичная сталь выплавляется в доменных печах, работающих на угле (чем выше содержание углерода в стали, тем она прочнее). Этот процесс чрезвычайно ресурсоемкий. Более того, для выплавки стали требуется не просто уголь, а его производная, в которой выгорели примеси, — коксующийся уголь. По сути, уголь приходится сжигать дважды. Доменные печи могут справляться и с переработкой стали, но гораздо более эффективны в этом смысле печи дуговые, в которых электрический ток пропускается через стальной лом и буквально электризует его до тех пор, пока тот не расплавится. Это означает, что экономика переработки стали требует не только обеспечения безопасности и близости к источникам сырья, но и очень дешевой электроэнергии.

Бинго! Три из трех! Побеждают Соединенные Штаты, причем с точки зрения размещения производства побережье Мексиканского залива выглядит наиболее перспективно по трем причинам: благодаря отличным ценам на электроэнергию, множеству свободных промышленных площадок, особенно в потенциальных локациях портов, и близости к крупным локальным и региональным рынкам, например к Техасу, Восточному побережью и Мексике. Добавьте к этому достаточные запасы угля, и увидите, что американцы могут активнейшим образом заняться производством не только переработанной, но и первичной стали.

В число стран, которые тоже выглядят весьма привлекательно с точки зрения возможностей переработки стали, входят Швеция (гидроэнергетика) и Франция (атомная энергетика). У Австралии есть прекрасная возможность всех удивить и с низкорентабельной добычи железной руды переключиться на высокорентабельную выплавку первичной стали. Все, что нужно сделать австралийцам, — это «всего-навсего» познакомить друг с другом железную руду и уголь, добываемые... на противоположных сторонах континента. Построив армию солнечных панелей и ветряных турбин на залитом солнцем и продуваемом ветрами плацу внутренних, практически незаселенных территорий континента, осси смогут еще и перерабатывать сталь по дешевке.

Успехи этих четырех стран могут показаться недостаточными для поддержания объемов мировых поставок стали на сегодняшнем уровне. Вообще-то так оно и есть. Соответствующие показатели даже не приблизятся к текущим. Но давайте посмотрим, так ли это необходимо. Миру без Китая потребуется менее половины потребляемой сегодня продукции, и это без учета серьезного замедления темпов строительства и индустриализации в будущем.

Другой материал, в современном мире используемый в производстве огромного количества товаров, — это бокситы, сырье, из которого получают алюминий.

Процесс переработки алюминия довольно прост. На открытых месторождениях добывается бокситовая руда, которую затем кипятят в гидроксиде натрия и получают промежуточный продукт — глинозем. Этот похожий на кокаин белый порошок применяется в производстве много чего: керамики, фильтров, бронежилетов, изоляции, красок. Далее около 90 процентов глинозема подвергается электрошоковой терапии в духе «Челюстей-2» до тех пор, пока не превратится в алюминий, который затем формуют, вытягивают и штампуют, придавая ему всевозможные формы, от деталей самолетов и автомобилей до пивных банок, рам, труб, корпусов, механизмов, проводов— то есть всего, где важен малый вес или высокая электропроводность за небольшие деньги. Процесс относительно несложен — при условии приемлемого качества руды: 4–5 тонн бокситов превращаются в 2 тонны глинозема и 1 тонну готового металла. Как правило, бокситовые рудники и предприятия по переработке глинозема принадлежат одним и тем же компаниям, в то время как алюминиевые заводы — это самостоятельные предприятия, причем не обязательно расположенные в тех же странах, где добываются и перерабатываются бокситы.

Китайские месторождения высококачественных бокситов давно выработаны, и сейчас в стране есть только быстро сокращающиеся запасы руды низкого качества, добыча которой требует существенно более серьезной фильтрации и большего количества энергии, а количество конечного продукта в расчете на тонну руды меньше. В результате Китай стал неразборчивым импортером бокситов, добываемых где угодно. По состоянию на 2021 год страна поглощает 2/3 всех продаваемых на мировом рынке бокситов, выплавляя при этом около 3/5 всего мирового алюминия. Одновременно, как это принято в Китае, большая часть производимого в стране алюминия продается на мировом рынке.

Это одновременно и прекрасно, и ужасно. Прекрасно, потому что упрощает понимание цепочек поставок: склонность к гиперфинансированию и бесконечному строительству позволяет Китаю всегда оставаться таким, каков он есть. Ужасно, потому что глобальная цепочка поставок одного из самых востребованных в мире металлов изуродована. Когда Китай рухнет, мир столкнется с глобальным дефицитом алюминия, поскольку в других странах просто не хватит плавильных мощностей, чтобы покрыть больше нескольких процентов грядущего дефицита.

Проблема здесь не столько в доступности бокситов. Сырье добывается в странах, которые в постглобализированной системе в целом будут в порядке: на долю Австралии приходится более четверти мирового экспорта, Бразилии, Гвинеи и Индии — еще по одной десятой экспорта. Нет, проблема в электроэнергии. От этапа работы лопатой до получения готового металла на электричество приходится примерно 40 процентов всех затрат, и это с учетом того, что в большинстве регионов, где ведется плавка, электроэнергия либо до смешного дешевая, либо субсидируется государством. Неслучайно крупнейшими игроками являются страны с развитой гидроэнергетикой: Норвегия, Канада, Россия.

Это ограничение сужает список регионов, где могли бы размещаться новые плавильные заводы. Сильнейшим новым игроком станет та же страна, что и в случае предыдущего материала — стали. Благодаря сланцевой революции в США уже сейчас самая дешевая в мире электроэнергия. Добавим к этому самый высокий потенциал развития зеленых технологий и увидим, что цены на электроэнергию на значительной части территории страны в ближайшие годы будут снижаться. Наиболее серьезные конкурентные преимущества, видимо, получит Техас, где на тенденции в области производства электроэнергии, связанные со сланцевой революцией и зелеными технологиями, накладывается изобилие портовых мощностей, позволяющих разместить в штате пять металлургических заводов.

В Норвегии широкие возможности в плане гидроэнергетики, к тому же страна расположена на севере континентальной Европы, которая способна покрывать лишь треть своих потребностей. Это обуславливает возможности масштабного расширения производства в Норвегии. К счастью для всех, алюминий очень легко перерабатывать. В Европе достаточно программ по сбору алюминиевого лома, удовлетворяющих спрос на треть.

Медь — это металл, с которого началась история человечества. Легко выплавляемая в глиняном горшке, поддающаяся обработке вручную и с помощью камней, медь стала нашим первым металлом. Иногда нам даже везло настолько, что мы находили ее в природе в чистом виде.

Первая любовь, как известно, не ржавеет. Добавьте к меди мышьяк или олово, и вы получите бронзу — более прочный сплав, который лучше подходит для изготовления инструментов. Сделайте из меди емкости и контейнеры, и природные антисептические и антимикробные свойства этого металла позволят дольше хранить продукты питания и напитки, снизить заболеваемость и увеличить продолжительность жизни. Заглянув в относительно недавнее прошлое, в индустриальную эпоху, мы обнаружим, что медь отлично проводит электричество, что позволило материалу мира древности стать материалом мира индустриального.

Сегодня около 3/4 всей добываемой меди используется для производства электротехнических товаров — от проводки для осветительных приборов и генераторов на электростанциях до полупроводников в телефонах и магнетронов в микроволновых печах. Еще четверть используется в строительной отрасли причем основной объем металла идет на производство сантехники и кровельных материалов. Бо́льшая часть оставшейся меди используется в производстве электродвигателей, причем в связи со стремительным ростом популярности электромобилей в ближайшие десятилетия нам понадобится гораздо больше меди.

Но это в будущем. А пока основным потребителем меди является все тот же Китай. Большая страна, огромное население, быстрая индустриализация. Требуется колоссальное количество меди, поэтому Китай потребляет металл и руду со всей планеты: из крупнейших в мире медеплавильных заводов расположены именно здесь.

Это означает, что производителей меди в среднесрочной перспективе ждет мрачное будущее. Спрос на медь, а значит, и цены на нее напрямую связаны со спросом в энергетической, строительной и автомобилестроительной отраслях. Уберите Китай, крупнейший и самый быстрорастущий рынок для этих трех отраслей, и окажется, что большинству производителей меди предстоят годы работы в минус.

Ключевое слово в этом утверждении, разумеется, «большинство». В Чили и Перу вдоль многочисленных разломов пустыни Атакама располагаются месторождения самой высококачественной меди, причем операционные затраты на единицу продукции здесь самые низкие в мире. Эти две страны удовлетворяют 2/5 мирового спроса на медь. Чили также переплавляет большую часть собственной руды в металлическую медь, что в посткитайском мире сделает страну главным поставщиком этого материала. Хорошо, что Чили повезло с соседями с точки зрения безопасности и что политическая ситуация там самая стабильная в Латинской Америке. Но не стоит забывать о землетрясениях.

Подробнее читайте:
Зейхан, П. Конец мира — это только начало: Экономика после краха глобализации / Питер Зейхан ; Пер. с англ. [Михаила Белоголовского] — М. : Альпина Паблишер, 2024. — 660 с.