Прицепились к подвеске

В начале мая группа во главе с Маттиасом Мейером (Matthias Meyer) и Еленой Эссель (Elena Essel) из Института эволюционной антропологии Общества Макса Планка опубликовала результаты исследования подвески из оленьего зуба, найденной в 2019 году в Денисовой пещере. Ученые вытянули из украшения не только древнюю ДНК благородного оленя (Cervus elaphus / canadensis), но и женщины, которая изготовила, носила или касалась этого предмета в каменном веке, — мы рассказывали об этом исследовании в материале «Подвеска евразийки». Недавно свои претензии к этой работе опубликовала независимая группа ученых под началом известного археолога, специалиста по палеолиту Франческо д’Эррико (Francesco d’Errico) из Университета Бордо и Национального центра научных исследований Франции (CNRS). Давайте разберемся, что не так с подвеской по их мнению и насколько серьезны замечания к работе Мейера и Эссель.

Обновлено: В январе 2024 года результаты этого исследования опубликовали в журнале Comptes Rendus Palevol.

Сколько ей лет?

Первая и основная проблема, о которой говорят критики, — датировка. Эссель и коллеги, основываясь на генетических данных, утверждают, что подвеску сделали примерно 24–19 тысяч лет назад. Возраст женской ДНК, которую извлекли из древнего украшения, составляет около 18,5 тысячи лет (4,6–31,6 тысячи лет при доверительном интервале 95 процентов), а нуклеиновым кислотам оленя — примерно 24,7 тысячи лет (12,8–39 тысяч лет при доверительном интервале 95 процентов). Радиоуглеродной датировкой подвески ученые заниматься не стали, поскольку эти интервалы в среднем соответствуют археологическому контексту, в котором нашли украшение.

Более того, рядом с подвеской из 11-го слоя южной галереи Денисовой пещеры археологи извлекли два фрагмента древесного угля — и отправили их на радиоуглеродный анализ. Их датировки разнятся: 19 990 ± 61 и 33 500 ± 220 радиоуглеродных лет (по калибровочной кривой IntCal20 это соответствует времени 23 830–24 200 и 37 560–39 180 лет назад соответственно). Разброс в 15 тысяч лет оригинальная статья не обсуждает; авторы лишь отмечают, что, вероятно, датировка подвески ближе к угольку помоложе.

Д’Эррико с коллегами замечают, что, во-первых, судя по сопроводительным материалам статьи, древесный уголь для анализа извлекли примерно в полутора метрах от подвески. Причем украшение археологи обнаружили в верхней части 11-го слоя, а остатки горелой древесины — в средней и нижней (вся толщина слоя 50 сантиметров). Кроме того, критики вспомнили, что для этой же пачки отложений есть и ранее полученные радиоуглеродные даты, которые не приводятся в статье Мейера и Эссель.

Так, в самой первой работе по ядерному геному денисовского человека ученые, среди прочего, работали с зубом из верхней части 11-го слоя, который датировали по костям животных на той же глубине и угольку повыше, уже на границе между 11 и 10 слоями. Кости оказались старше 50 тысяч лет — это за пределами чувствительности радиоуглеродного метода, — за исключением одной, возраст которой оказался 48 650 ± 2 380 радиоуглеродных лет. А уголек ожидаемо оказался моложе, ему 29 200 ± 360 радиоуглеродных лет (по калибровочной кривой IntCal20 это соответствует возрасту около 33,7 тысячи лет).

С этими результатами сразу несколько проблем.

• Почему древесный уголь Мейера и Эссель из середины 11-го слоя на десять тысяч лет моложе образца Райха, взятого на стыке 10-го и 11-го слоев, а не наоборот?
• Огромный разброс в датировках материалов из нижней части 11-го слоя — больше 15 тысяч радиоуглеродных лет.

Вероятно, культурный слой в пещере попросту перемешан (мало ли кто тут что копал и как часто? гиены, медведи, грызуны, да и древние люди, все наверняка приложились) — так что установить возраст здешних находок без прямого датирования крайне проблематично. Впрочем, это не то чтобы свежее наблюдение: хронология и стратиграфия Денисовой пещеры — очень большая проблема, и копий вокруг датировок здесь переломано немало (например, раз, два).

Д’Эррико и его коллеги отмечают, что в случае с недавно опубликованной статьей, увы, критический анализ этих противоречий проведен не был и, как следствие, археологи не предложили приемлемое для научного сообщества объяснение. По этим причинам нельзя исключить, что подвеска намного древнее, чем утверждают Мейер и Эссель, — например, два похожих украшения из восточной галереи Денисовой пещеры российские археологи датировали временем 41 900–38 400 и 32 660–31 100 лет назад. Хотя с той же вероятностью может оказаться, что молекулярный возраст украшения действительно отражает реальность.

Резюмируя мнение критиков, можно отметить, что вряд ли древнейший известный сапиенс Алтая, известный нам по ДНК, перестанет быть таковым. Все же до сих пор находок более молодого возраста, чем 19–24 тысячи лет, в раскопанном слое не встречали. Но вот оказаться еще более древней эта женщина вполне может.

Вам подвеска, что ли, не интересна?

Другая проблема, поднимаемая критиками, — это неполнота исследования. В опубликованной работе нет анализа самой подвески.

Авторы не опубликовали фотографий находки, пригодных для независимого исследования, не изучили ни технологию сверления зуба, ни следы износа на украшении — что, возможно, дало бы и ответ на вопрос, каким образом его крепили к наряду и как долго носили. Отсутствуют и данные о том, откуда взят материал для ее производства. Возможно, олений зуб вырвали у добытого на охоте животного, выменяли у других популяций охотников-собирателей или же вовсе извлекли из челюсти тысячелетнего скелета.

По-видимому, происхождение материала для подвески заинтересовало группу д’Эррико из-за того, что Эссель и коллеги пишут, что в 11-м слое южной галереи Денисовой пещеры есть остатки марала (Cervus elaphus sibiricus), и ссылаются на публикацию 2021 года. Д’Эррико справедливо указывает, что в работе по ссылке ни о каких остатках маралов не говорится.

Но, похоже, в список литературы авторам статьи следовало добавить описание материалов из Денисовой пещеры за 2022 год — в ней уже упоминается, что маралов в этом слое все-таки нашли. В целом не так уж удивительно, что исследователи перепутали две работы, — они написаны одними и теми же учеными и опубликованы в одном и том же журнале (о чем мы проинформировали и авторов статьи в Nature, и критиков).

Больше истории, биологи!

По мнению д’Эррико и его коллег, палеогенетики поступают очень опрометчиво, когда рассчитывают реконструировать историю человечества лишь своими методами. В то же время археологи не должны забывать, что их работа не ограничивается полевыми исследованиями и передачей найденных материалов для генетического анализа.

Хотя замечания группы д’Эррико — известного палеолитчика и исследователя древних украшений — выглядят резонными и справедливыми, мне хотелось бы отметить, что они никак не умаляют техническое достижение ученых, сумевших вытащить из подвески ДНК, вероятно, древнейшего известного нам сапиенса, жившего на Алтае.

Кажутся справедливыми замечания и о том, что Эссель и коллеги проигнорировали ранее полученные датировки для разных частей 11-го слоя южной галереи Денисовой пещеры. Обычно в таких случаях исследователи аргументированно объясняют, почему они так поступили. Более того, проблемы с датировками здесь были и раньше. Достаточно вспомнить, что в верхней части 11-го слоя (11.1) нашли зуб денисовского человека (Denisova-4), но он далеко не современник артефактов, раскопанных неподалеку. По последним данным, его возраст составляет 55,2–84,1 тысячи лет, то есть он в несколько раз старше, чем подвеска, найденная в похожих условиях.

В остальном же претензии критиков, на мой взгляд, в основном сводятся к тому, что новосибирские археологи и их европейские коллеги не провели должной работы с ценным артефактом уже после того, как из него выделили ДНК, — это резонно, но их, в общем-то, интересовала именно палеогенетическая сторона дела, а не археологическая. Наверняка все то, о чем так хотят знать д’Эррико и его коллеги, ученые еще представят в будущих работах.