«Красные партизаны на востоке России»

Во время Гражданской войны на территории России с обеих сторон действовали иррегулярные формирования, которые постепенно присоединялись к Белой и Красной армии. Однако часть партизанского движения сохранила за собой автономность и занималась террором населения. В книге «Красные партизаны на востоке России. 1918–1922: девиации, анархия и террор» (издательство «НЛО») историк Алексей Тепляков рассказывает о грабежах, казнях, сексуальном насилии и других преступлениях краснопартизанского движения на востоке страны — от Казахстана до Приморья. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом, посвященным сотрудничеству и конфликтам между партизанами и китайскими бандитами.

Враг и союзник: партизаны и хунхузы

Важной характеристикой жизни Дальнего Востока было то обстоятельство, что в приграничных районах и партизаны, и официальные власти кооперировались с криминалом закордонного происхождения. Так, специфика китайского общества состояла в том, что значительная его часть веками являлась хунхузами — бандитами, жившими грабежом и рэкетом. В обстановке российской Гражданской войны хунхузские шайки хозяйничали в Приморье, обкладывая данью всех, кто занимался выращиванием опиумного мака для китайского рынка, а также совершали постоянные нападения на русские села, прииски и даже города.

Красные повстанцы без особого труда нашли общий язык с представителями китайского . Они ощущали свое родство с заграничными головорезами, прямо указывая на революционность «хунхузнического движения». Участие хунхузов в партизанском движении упоминается и в фадеевском «Разгроме». Уже в начале 1919 года в Иманском уезде Приморской области (у деревни Андреевки) и в Донском округе Уссурийского казачьего войска активно действовали красные банды, грабившие население совместно с хунхузами. В июне того же года в Южно-Уссурийском районе, в 43 верстах от поселка Алексей-Никольского, калмыковцы при помощи казаков разбили шайку дезертиров, соединившуюся с хунхузами и красными, и уничтожили при этом свыше 50 бандитов. Случаев, когда партизанские отряды объединялись с хунхузами, было много. Партизан И. Мамаев описывал встречу в 1919 году с китайским отрядом в Ольгинском уезде: «По заданию штаба с нашим отрядом должен был слиться китайский хунхузский отряд. <...> Немедленно был заказан скромный партизанский обед. <...> Человек сто хунхузов, растянувшись извивающейся змейкой, подходили к штабу».

В том же году совместным партизанско-хунхузским отрядом было совершено нападение на станцию Мучная, где от рук этих бандитов погибло более 30 жителей. А полурота белых настигла крупный хунхузский отряд недалеко от Имана и полностью его истребила. В октябре в районе Чугуевки Приморской области имелось два китайских хунхузско-партизанских отряда численностью до 70 бойцов в каждом. Одним из этих отрядов командовал Ли Фу, другим — Тун Ло, и подчинялись они Военно-революционному комитету Приморской области. В Ольгинском уезде действовал крупный хунхузский отряд под командой «революционера» Сунь Цзиу (1876–1924).

После образования ДВР ее руководство решило привлечь хунхузов к борьбе с белыми. На заседании Приморского обкомитета РКП(б) 16 августа 1920 года было «признано возможным использование китайских организаций», а в январе следующего года из Благовещенска в Хабаровск с группой товарищей прибыл китайский коммунист Лю Цянь («Фёдоров»), который заверил, что из 20 тыс. хунхузов, действующих вдоль полосы отчуждения КВЖД, 1600 пожелали вступить в армию ДВР. Войска ДВР согласился поддержать и хунхуз Юн Хэ, действовавший со своим отрядом в 1700 бойцов в районе Имана. Всем главарям хунхузов, согласившимся сотрудничать, «Фёдоров» выдавал удостоверения о принадлежности к компартии. К лету 1921 года стало ясно, что группы хунхузов, получившие партбилеты, продолжили грабежи.

Тогда летом 1921 года, с помощью Приамурского облотдела ГПО, для объединения хунхузов был привлечен командир китайского батальона Сунь Цзиу («Желтый»), воевавший годом ранее на Уссурийском фронте. Со своим отрядом численностью до 300 бойцов «Желтый» ушел в маньчжурскую провинцию Цзилинь и, свободно переходя российско-китайскую границу, начал партизанить на российской территории, а на китайской — атаковывать белых, в частности бригаду генерала К. В. Сахарова.

Часть хунхузских отрядов именовала себя красными партизанами, привешивая к винтовкам кумачовые ленточки. В Приморье появлялось множество подобных отрядов, нередко смешанных, с участием русских и корейцев, постоянно требовавших от окрестного населения съестных припасов. О практике ограбления церквей и расправ со священниками говорили факты привычного наличия у отрядовцев «сумок из церковных риз». В сводке ГУ ГПО за 21–28 февраля 1921 года сообщалось, что прекрасно вооруженные русско-китайские хунхузские шайки, численность которых подчас доходит до 500 человек, при полном бессилии милиции (и поддержке со стороны части населения) грабят амурские золотые прииски, угоняют из селений скот и в Китае сбывают награбленное. Так, в мае 1921 года отряд хунхузов в 800 человек, под красными знаменами, занял Сучанский рудник и потребовал выплаты дани. Поскольку здесь находилось множество вооруженных людей, то они, объединившись в дружины, быстро загнали превосходящие силы китайцев на Японскую сопку, где их в итоге удалось полностью уничтожить.

В обобщающем полицейском докладе меркуловского правительства от 19 августа 1921 года говорилось, что существуют налаженные связи большевиков Приморья, а также Читы с «партизанами и хунхузами», в том числе по линии снабжения последних оружием и боеприпасами. Чуть ранее, в конце июля, врид командующего 2-й Амурармией А. А. Школин докладывал Блюхеру, что Южное Приморье наводнено хунхузскими отрядами, причем два крупных отряда «в количестве 1 000 чел[овек] находятся в распоряжении Лепёхина и выполняют его задания». Результатом одного из таких заданий стало нападение хунхузов 12 июля на станцию Мучная для атаки на каппелевцев и японцев, причем последних было убито 13 человек. Отдельно Школин указывал: «В сферу своего влияния Лепёхин хунхузов не допускает».

Русская эмигрантская пресса постоянно информировала о союзных отношениях между партизанами и хунхузами. Когда в начале 1922 года в районе озера Ханка меркуловская милиция выбила красных из деревни Сиваковки, то жители рассказали, «что шайка состояла главным образом из китайских хунхузов и лишь в командном составе в числе пяти человек были русские и двое мадьяр». Несколько дней спустя харбинский «Русский голос» сообщал, что красное командование, «войдя в связь с хунхузами, дает им директивы для действий как в районе Никольска-Уссурийского, Сунгачи и Сунгари, так и в районе левого берега Амура, против народной милиции и белоповстанцев». В феврале красные партизаны-хунхузы, действуя в тылу Дальневосточной белой армии, отступавшей из Приморья, попытались захватить почти беззащитный Иман, но были отбиты.

Конечно, бывали и случаи конфликтов, когда бандитские акции китайских конкурентов пресекались российскими партизанами. Так, повстанцы Приханкайского района Приморья в конце мая — начале июня 1922 года без потерь разбили базу хунхузов, уничтожив 30 из них и освободив 30 пленных корейцев-партизан, — с «получением значительных материальных трофеев».

«Революционность» организованной китайской уголовщины подтолкнула советские спецслужбы к мысли использовать многочисленные шайки хунхузов для терроризирования противника. В августе 1921 года резидент военной разведки в Китае Д. Д. Киселёв привез в Москву предложение группы китайских бандитов к советскому правительству вместе завоевать Маньчжурию и создать там базу социальной революции на Востоке. Сам Киселёв утверждал, что предложение это заслуживает внимания. О том же твердила и часть китайских коммунистов, доказывая Коминтерну, что шайки хунхузов — «пусть еще сырой, но боевой революционный материал». Однако наркоминдел Г. В. Чичерин, посоветовавшись со специалистами и получив информацию о том, кто такие хунхузы, постарался закрыть тему.

Официально дальневосточные власти действовали в этом же русле, находясь под давлением китайских дипломатов, усиленно протестовавших против покровительства своим бандитам со стороны русских коммунистов. Военсовет НРА ДВР в лице Блюхера и И. М. Погодина 20 апреля 1922 года телеграфировал командующему войсками Восточного фронта Я. З. Покусу и в Дальбюро ЦК РКП(б) о том, что китайский консул в Хабаровске протестует против «использования... хунхузских отрядов Синдеу» советской стороной и требует выдать последнего, угрожая в случае отказа закрытием консульства. Покусу предписывалось никаким образом «себя хунхузскими отрядами не связывать» — как тем, что политически нецелесообразно и практически бесполезно.

Но на деле и чекисты, и военные негласно продолжали использовать хунхузские отряды. Они видели, какими огромными ресурсами обладает хунхузническое движение, в течение ряда лет являвшее собой альтернативу раздробленным китайским властям на многих территориях восточного соседа. Например, по сообщению разведотдела штаба НРА ДВР, в конце 1922 года в провинции Хэнань против войск генерала У Пэй-фу, на тот момент самого удачливого из «милитаристов», действовали десятки тысяч хунхузов.

После болезненных поражений от каппелевцев под командованием генерала В. М. Молчанова отношение НРА и спецслужб ДВР к хунхузам изменилось к лучшему. Уборевич и Покус в августе 1922 года поручили Г. И. Мордвинову, работавшему в руководстве Транспортного отдела Госполитохраны ДВР, крупную тайную операцию с широким привлечением корейцев-тряпицынцев, а также хунхузов. Дальбюро ЦК РКП(б) 25 октября санкционировало ее, приняв директиву о тактике в полосе отчуждения КВЖД. Эта тактика заключалась в создании особого русско-корейскокитайского отряда из населения приграничных районов и бывших красных партизан. Отряд предназначался для переброски в Маньчжурию для борьбы с белыми в качестве заградительного кордона. На китайской территории вдоль реки Уссури для него были тайно созданы базы с оружием и продовольствием. Мордвинов сгруппировал корейские отряды тряпицынцев Ильи Пака и Григория Пака в районе Имана, а затем с ними и группой советских командиров перешел в провинцию Цзилинь, где соединился с хунхузским отрядом Сунь Цзиу.

Под руководством представителя китайской компартии Мо Синту командиры и комиссары корейско-китайских отрядов создали Реввоенсовет партизанских отрядов Цзилиньской провинции во главе с Сунь Цзиу. РВС назначил Мордвинова врио командира отрядов, а его заместителями стали китаец Цин Досян и кореец Григорий Пак. Всего у Мордвинова оказалось 3300 бойцов. Интерес хунхузов был материальным: отрядники получали от 50 до 100 даянов и могли помогать семьям. Продовольствие и деньги партизаны получали за счет контрибуций с крестьян и горожан. Мордвиновский отряд должен были обеспечить со стороны китайской территории охрану правого фланга фронта НРА ДВР при ее наступлении на Владивосток. В итоге он в октябре 1922 года принял активное участие в Приморской операции и штурме Спасска.

Деятельность корейско-китайского отряда имела целью как недопущение в ДВР диверсионных групп на помощь добиваемым белым, так и политическое давление на Китай, который обвинялся в том, что он не может контролировать границу и допускает атаки хунхузов на советский берег Уссури. Мордвинов применял провокации — нападение (ради достоверности) его хунхузов в конце 1922 года на пограничников Дальневосточной области привело к потере около 1 тыс. мордвиновских бойцов. Однако для военных и чекистов хунхузы были подходящим расходным материалом, позволявшим то и дело атаковать китайские власти протестами в связи с нападениями «их» военных, а также и белогвардейцев на рубежи РСФСР.

Согласно мемуарам Мордвинова, инициатором провокационных атак его отряда был бывший член Военного совета НРА, а затем военком Приморского края А. Ф. Авдеев. Отозваны мордвиновцы были только в начале февраля 1923 года, чтобы далее не раздражать Китай. Но для этого потребовалось решение Политбюро ЦК РКП(б) от 4 января, признавшее упомянутую выше директиву Дальбюро ошибочной. Тем не менее до 1924 года Дальревком в рамках известной диверсионной доктрины «активной разведки» периодически организовывал налеты хунхузских шаек на китайскую территорию с целью противодействия белоэмигрантским партизанским отрядам.

В выборе методов работы с хунхузами не стеснялись ни сам Мордвинов, ни другие подобные персонажи. Например, с сентября 1922 по декабрь 1923 года Военным трибуналом НРА расследовалось дело по обвинению видных военных (командира в 1921 году 29-го Свободненского полка Благовещенской дивизии НРА Я. С. Малахова, его заместителя по полку и некоего И. И. Чижика) «в истреблении китайского отряда, вместо его разоружения и интернирования». В ноябре 1923 года краевая КК (контрольная комиссия) РКП(б) рассмотрела партийное дело «ответственного военного работника» Г. И. Мордвинова, обвинявшегося «по линии ГПУ по поводу неправильных действий [его] отряда». ДальКК постановила: «Принимая во внимание, 1) что[,] работая на связи с кит[айскими] отрядами[,] Мордвинов выполнял данные задания, 2) что материалами не устанавливается преступность действий Мордвинова во имя личных целей в этой деятельности, 3) трудность работы в атмосфере соприкосновения с дезорганизованными кит[айскими] отрядами... обвинения против т. Мордвинова признать не основательными и сохранить за ним его партправа». В этих смутных обвинениях можно видеть следы типичных ведомственных интриг, из болота которых Мордвинов, чьи преступления не носили корыстного характера, в конце концов вылез сухим.

Тем временем основная часть маньчжурских хунхузов неуклонно занималась привычным приграничным грабежом, в том числе при активном содействии русского населения. Госполитохрана 26 октября 1922 года препроводила в Дальбюро ЦК переписку с Китаем о «зарубежных бандитах». В ней содержались данные о налетах хунхузов, среди которых было много русских и корейцев, на китайскую территорию со стороны ДВР. Это были серьезные эпизоды. Между станциями Вяземская и Бочкарёво на китайскую сторону напал отряд из более чем 100 человек; потеряв в бою с китайцами десятерых, он отступил в Наньшень, где и укрепился. На уездный город Хулинь напала шайка из 300 хунхузов, в том числе русских и корейцев, от которой удалось отбиться; у более чем десятка убитых были найдены русские удостоверения. Согласно китайскому дознанию, «необходимые ружья и патроны доставлены были [хунхузам] русскими революционерами». К ноябрю 1922 года в Хабаровском уезде действовало несколько шаек хунхузов общей численностью до 150 человек, из которых 20 были русскими и руководили этими шайками.

До середины 20-х годов нападения хунхузов на приграничные дальневосточные села были обыденным явлением. Но со временем ОГПУ нашло применение и этим персонажам. Осенью 1929 года, когда разгорелся вооруженный конфликт с Китаем на КВЖД, полпредство ОГПУ по Дальневосточному краю, выполняя директиву Лубянки, сформировало целый ряд смешанных диверсионных отрядов из бывших красных партизан, а также хунхузов и китайских и корейских коммунистов. При этом в отряды, насчитывавшие от нескольких десятков до сотен человек, нередко включались такие хунхузы, которые отбывали уголовное наказание, — их специально освобождали по инициативе чекистов прокуроры Амурского, Владивостокского и Читинского округов. Эти отряды в июле — ноябре 1929 года совершили немало диверсионных операций в Маньчжурии, включая и разгром белоэмигрантских казачьих поселков в Трехречье (база для частых атак советского приграничья), сопровождавшийся поголовной резней русского населения.

Подробнее читайте:
Тепляков, А. Г. Красные партизаны на востоке России. 1918–1922: девиации, анархия и террор / Алексей Тепляков. — М.: Новое литературное обозрение, 2023. — 840 с. (Серия Historia Rossica)