«Убывающий мир»

В послевоенном СССР выросло «поколение ИТР», инженерно-технических работников: технооптимистов с высшим образованием, мечтателей, любителей научной фантастики. Но верой в научный прогресс культура научно-технической интеллигенции не ограничивались. «Физики», ровно как и «лирики», интересовались и вещами, которые в научную картину мира не вписывались: инопланетянами, экстрасенсами и прочими феноменами из области мистического. В книге «Убывающий мир: история „невероятного“ в позднем СССР» (Издательская программа Музея «Гараж») исследователь позднесоветской культуры и литературы Алексей Конаков рассказывает о том, как среди советской городской интеллигенции зарождался и распространялся дискурс о фантастических вещах и явлениях, таких как снежный человек, внеземные цивилизации, телепаты и экстрасенсы. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом, посвященным увлечению людей различными веществами, якобы обладающими целительными свойствами: от аскорбиновой кислоты до мумиё и «омагниченной» воды.

***

Потребление здоровья связано, прежде всего, с поиском и использованием различных веществ, сулящих исцеление от болезней или общее укрепление организм. Номенклатура таких «невероятных» веществ чрезвычайно богата.

Это может быть кислое молоко (предотвращающее «гнилостные процессы» в кишечнике), описанное в дореволюционных «Этюдах оптимизма» Ильи Мечникова; это может быть сода (смягчающая стенки эритроцитов), которую активно пропагандировала в начале пятидесятых биолог Ольга Лепешинская; это может быть скипидар (улучшающий состояние капилляров), ванны с которым рекомендовал принимать врач Абрам Залманов; это может быть чайный гриб, обсуждаемый на страницах научно-популярных журналов («настой гриба (особенно семи, восьмисуточный) содержит противомикробные вещества, возможно, антибиотической природы; гриб способен также в какой-то степени задерживать развитие нескольких видов болезнетворных микробов: стрептококков, дизентерийных палочек и других»); это может быть подсолнечное масло, практика «сосания» которого почему-то приписывается все тем же «индийским йогам» («А в одном анонимном „пособии“ по Хатха-йоге рекомендовалось ежедневно брать в рот подсолнечное масло и держать его во рту до тех пор, пока оно не загустеет. Затем советовали его выплевывать. Подобная „процедура“ дает якобы избавление от всех существующих на земле болезней», — возмущенно отмечал Анатолий Зубков).

Но, вероятно, самой респектабельной панацеей считается в СССР аскорбиновая кислота, спрос на которую возникает после перевода в 1974 году на русский язык книги «Витамин C и здоровье», написанной известным химиком, нобелевским лауреатом Лайнусом Полингом. Указания Полинга на то, что подавляющее большинство животных умеют синтезировать аскорбиновую кислоту в клетках печени и почек и только человек на это не способен (а потому должен получать витамин C извне — не в качестве средства против болезни, но в качестве вещества, изначально необходимого организму), представляются вполне убедительными целому ряду специалистов; идеи Полинга о том, что надо заниматься не лечением болезней, но общим укреплением здоровья, и что, употребляя витамин C, простуду на планете можно будет искоренить полностью, как это было сделано ранее с оспой, вдохновляют многих советских читателей — в семидесятые поедание «аскорбинки» становится самым обычным делом.

Гораздо более таинственным (хотя ничуть не менее модным) кажется в эти же годы легендарное мумиё — смолистая субстанция неясного происхождения, собираемая на склонах среднеазиатских гор. Про мумиё писал еще Ибн-Сина, однако в СССР странным веществом заинтересовались только в шестидесятые годы — и одним из первых советских ученых, размышлявших о природе мумиё, был исследователь снежного человека Борис Поршнев. В 1963 году, в книге «Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах», Поршнев среди прочего задумывался о «фармацевтическом аспекте проблемы реликтового гоминоида». Согласно изысканиям Поршнева, проведшего много времени в экспедициях по Памиру, «„мумиё“ получалось путем копчения над огнем покрытого рыжими волосами „хайван аквана“ (снежного человека)», но за долгие столетия рецепт был утерян, и теперь найти настоящее мумиё не легче, чем самого «снежного человека»: «Четвертым этапом в истории „мумиё“ можно считать современное положение, наблюдаемое в республиках Средней Азии, когда распространяются заменители „чистого мумиё“, уже не связанные с добыванием его из жира „дикого человека“. Магическая сила остается лишь за названием: многие пожилые таджики, узбеки и др. еще готовы подчас прибегнуть к спасительному лекарству под этим именем, проданному им знахарями». Двумя годами позже про мумиё начинают писать научно-популярные журналы, и обсуждение загадки выходит на новый уровень: выясняется, что химический состав мумиё исследован учеными во главе с академиком АН Таджикской ССР Константином Порошиным, что в мумиё обнаружены железо, марганец, кальций, алюминий и бериллий, что катализатором образования мумиё в горах могут быть бактерии или грибы, переносимые пищухами, и т.д. Одна за другой появляются альтернативные версии, согласно которым мумиё — это особая разновидность нефти, природный битум, застывший сок тутовника, остатки лишайников или «ископаемый мед с примесью пчелиного яда».

Где-то с начала семидесятых внимание публики смещается с тайны происхождения мумиё на эффективность этого вещества при лечении болезней; муссируются слухи, что именно мумиё помогло Валерию Брумелю быстро восстановиться от полученных травм («Сейчас трудно сказать, какая судьба ожидала бы прославленного спортсмена, не окажись в руках врачей этот мощный стимулятор сращивания костей. Судите сами: если обычно сломанная плечевая кость у взрослого человека срастается за 75–90 дней (а это один из самых легких случаев перелома), то под действием мумиё это происходит в среднем уже через 50 дней»), утверждается, что, помимо сращивания переломов, мумиё помогает лечить радикулит, туберкулез, сахарный диабет и обладает выраженным бактерицидным свойством. Довольно быстро — и совершенно в духе зрелого общества потребления — главным вопросом о мумиё становится не вопрос химической структуры, но вопрос наличия в продаже: «Скоро ли появится мумиё в аптеках?», а главным страхом — страх приобрести некачественный или поддельный товар: «Крупные суммы которые тратят доверчивые люди, покупая у ловких дельцов и спекулянтов „мумиё“, оказываются большей частью платой... за испражнения животных», — предупреждает пресса. Советские ученые рассчитывают, что «с помощью современной техники (вертолеты, машины) можно довести добычу мумиё до 2т в год. <...> Можно надеяться, что скоро мумиё появится в аптеках», но пока оно продается только на черном рынке и выглядит идеальным объектом эпохи развитого социализма — с трудом добываемый дефицит, овеянный самыми невероятными легендами, обещающий избавление от множества недугов, воспринимающий любые интерпретации и если даже не помогающий в терапии, то совершенно точно помогающий в построении научных карьер (к 1973 году в вузах СССР по теме мумиё защищено четыре докторские и девять кандидатских диссертаций).

Впрочем, на рубеже шестидесятых и семидесятых годов принято считать, что крайне загадочным соединением является даже... простая вода. С 1969 года об отношении воды к здоровью человека регулярно говорит Анатолий Зубков. По его словам, «если клетки не получают достаточного количества воды, то они начинают сморщиваться, стареть и даже отмирать». Индийские йоги, согласно Зубкову, предпочитают чистую родниковую воду (до «12 стаканов емкостью в 300–350 граммов»); однако в СССР вода неизбежно оказывается контаминирована элементами научно-технического дискурса. Начало такой контаминации положил в 1964 году химик Вадим Мухачёв, опубликовавший (под псевдонимом Умчаев) в «Технике — молодежи» статью «В водопроводе — живая вода». Мухачёв указывал, что в зависимости от количества изотопов водорода вода может быть протиевой, дейтериевой и тритиевой; при этом дейтериевая вода — «тяжелая» и «мертвая», а протиевая, наоборот, — «легкая» и «живая». В качестве доказательства приводились следующие факты: «Особым долголетием отличаются горцы, употребляющие воду, обедненную дейтерием. <...> При той же длительности кипячения лучше поддерживает силы организма пища, которая готовится в плотно закрытой посуде, без потери легкой воды в виде пара, чем пища, неоднократно доливаемая при варке водой, в которой вследствие этого дейтерий концентрируется. <...> Рыбы мигрируют в верховья рек и в северные моря в направлении понижения концентрации дейтерия в воде». Соответственно, вопрос приобретения здоровья сводился к вопросу устранения дейтерия (этого «биологического тормоза») из потребляемой человеком воды: «Может быть, вода без дейтерия облегчит лечение таких тяжелых загадочных болезней, как рак, заболевания сердечно-сосудистой системы, многие душевные заболевания, болезни обмена веществ?». Разделение дейтерия и протия, согласно Мухачёву, происходит при образовании и таянии льдов — и советские люди принимаются увлеченно обсуждать эти процессы: «На редакции хлынул шквал читательской корреспонденции. Разговоры о талой и дождевой воде вспыхивали на улице, в вагонах метро и пригородных электричек, в лекционных залах и студенческих аудиториях». В научно-популярные журналы приходят письма от ипохондриков, требующих разъяснить, действительно ли при многократном кипячении воды в чайнике образуется дейтерий, и от энтузиастов, разрабатывающих проекты получения «легкой» протиевой воды «из первых фракций (20 процентов от первоначального веса) тающего свежевыпавшего снега».

В 1968 году интерес к загадкам воды подстегнут дискуссией об «аномальной» воде, исследуемой группой советских ученых под руководством члена-корреспондента АН СССР Бориса Дерягина. Эта необычная вода образовывалась в узких кварцевых капиллярах, была почти в полтора раза более плотной и в пятнадцать раз более вязкой, чем вода обычная, замерзала при минус шестидесяти градусах по Цельсию, абсолютно не вписывалась в классическую диаграмму состояния и, согласно рабочей гипотезе, представляла собой «своеобразный полимер». «Аномальную» воду надеялись применять в технике и медицине и предполагали, что именно из нее могут состоять серебристые облака, — пока к 1973 году не выяснилось, что причиной необычных свойств такой воды были примеси силикатов.

Наконец, крайне многообещающей казалась «омагниченная» вода (т.е. вода, прошедшая обработку магнитными полями), которой занимался специалист по коллоидной химии, доктор наук Вилли Классен. Классен начинал с поиска промышленных применений «омагниченной» воды (уменьшение объемов накипи в котлах, ускорение затвердевания бетона, увеличение прочности литья, улучшение процессов флотации и проч.), но быстро обратился к вопросам биологии и медицины: согласно собираемой информации, использование «омагниченной» воды повышает всхожесть семян и значительно увеличивает урожайность растений; кроме того, «омагниченная» вода имеет бактерицидные свойства («в омагниченной воде погибало более 90 процентов кишечных палочек») и помогает лечить мочекаменную болезнь. Все вместе это вселяет в Классена небывалый оптимизм («„Живая“ вода! Сколько стремлений и надежд связывали издавна люди с нею — она казалась панацеей от всех бед. В наше время сказочную „живую“ воду заменила омагниченная вода»), а вера в целебную силу магнитов перенимается многими советскими людьми, которые будут «омагничивать» питьевую воду в домашних условиях.

Подобные взгляды критикуются целым рядом советских ученых, а член-корреспондент АН СССР, биофизик Михаил Волькенштейн рассматривает воду чуть ли не в качестве медиума, легче всего переносящего лженауку, — и дает целый список примеров, куда попадают и «аномальная» вода Дерягина, и «омагниченная» вода Классена, а также «структурированная» вода: «Вода в течение длительного времени якобы „помнит“ о том, что была заморожена, нагрета или подвергнута действию магнитного поля — ее структура медленно релаксирует. Талая вода особо полезна, так как в ней сохраняется квазикристаллическая структура льда. Этим объясняется долголетие горцев, пьющих ледниковую воду, а также, добавим от себя, стихийное тяготение детей к мороженому». И тем не менее советское общество потребления здоровья продолжает напряженно искать волшебные средства и чудесные вещества.

В целом споры о витамине C, мумиё и «омагниченной» воде показывают, что интерес граждан СССР к «невероятному» ничуть не уменьшился с завершением романтических и мечтательных шестидесятых годов; загадки мира по-прежнему волнуют образованную публику, а возможность разгадок по-прежнему связывается с наукой — но очевидно меняются конкретные «невероятные» объекты. Если раньше советских людей влекли тайны далеких пространств (будь то осколки инопланетного корабля в Тунгусской тайге или следы снежного человека на склонах Памира), то теперь их гораздо больше заботят вопросы обретения и сохранения здоровья с помощью тех или иных полуфантастических средств, спектр которых простирается от сосания подсолнечного масла до выполнения «гимнастики йогов».

Подробнее читайте:
Конаков, Алексей. Убывающий мир: история «невероятного» в позднем СССР. — М.: Музей современного искусства «Гараж», 2022. — 236 с.