Древнеримские настолки

Настольные игры были популярны с древности. В советское время игры делились на детские и взрослые. Взрослые играли в карты, нарды, домино, шахматы, дети — в «ходилки», шашки и всяческие загадывалки. Правда, у детей было дозволенное окошко в мир взрослых игр — карты «в дурака» и доминошки. А вот взрослые не играли в «камень, ножницы, бумага» или «чет/нечет». Подробнее об играх Древнего Рима рассказывает Юлли Улетова, автор сайта «Помпеи шаг за шагом».

Мужчины Древнего Рима, невзирая на сословия, обожали азартные игры. Эту любовь не могли сломить никакие ограничения и запреты. Забавно, но они с огромным удовольствием резались и в «детские» игры.

Сам император Август — пример для сограждан в сдержанности эмоций и неприхотливости быта — не мог удержаться от соблазна. Светоний приводит цитаты из его писем Тиберию и дочери Юлии. И если первому он просто рассказывал о проведенном с друзьями времени за игрой, то второй слал деньги «на случай, если кому за обедом захочется сыграть в кости или в чет и нечет».

«Чет/нечет», по-латински par impar, была весьма популярна и в Древней Греции. Ее неоднократно упоминали античные авторы, поэтому восстановить ее правила не составляет труда. Один игрок держит в кулаке несколько мелких предметов, второму предстоит отгадать — четное или нечетное их количество спрятано.

Выигрышем обычно было то, чем играли. Если играли ерундой — бобами, камешками, орешками, то это — alea minor. Если тессерами (игровыми жетонами) или деньгами, то par impar уже alea maior и выигрыш более значим, чем в первом варианте.

Кстати, неденежный par impar часто использовали как вариант жребия. Именно поэтому всем известная фраза Юлия Цезаря «жребий брошен» в оригинале Светония звучит как “alea jacta est” (Плутарх указывает греческий вариант, основанный на цитате из комедии Менандра, но суть его та же).

Как жребий, могла использоваться и другая игра — морра. Это современное название — искажение латинского micare digitis, «мелькать пальцами», от которого произошло и латинское название игры — micatio. Суть игры — в угадывании, сколько всего пальцев выкинут игроки. Цифра называется в момент, когда все участники растопыривают произвольное количество пальцев.

Уже упоминавшийся император Август, по словам Светония, во времена второго триумвирата весьма жестоко использовал морру как жребий:

Двум другим, отцу и сыну, просившим о пощаде, он приказал решить жребием или игрою на пальцах, кому остаться в живых, и потом смотрел, как оба они погибли — отец поддался сыну и был казнен, а сын после этого сам покончил с собой.
Гай Светоний Транквилл. «Жизнь двенадцати цезарей». Перевод с латинского Михаила Гаспарова

Морра фигурировала также в общеизвестной поговорке, свидетельствующей о кристальной честности человека: «да с ним в морру в потемках можно играть!» Например, ее использует гость Трималхиона Ганимед в «Сатириконе» Петрония:

Помню я Сафиния! Жил он (я еще мальчишкой был) вот тут, у старых ворот: перец, а не человек! Когда шел, земля под ним горела! Зато прямой! Зато надежный! И друзьям друг! С таким можно впотьмах в морру играть.
Гай Петроний Арбитр. «Сатирикон». Перевод под редакцией Бориса Ярхо

Смысл поговорки объясняет Цицерон в трактате «Об обязанностях»: «ничто неподобающее не выгодно, даже если бы ты мог достигнуть его, никем не изобличенный» (перевод Виктора Горенштейна).

Самый известный нам вариант жребия — подбрасывание монетки. У нас название этой игры — «орел или решка» — связано с изображениями на монетах, появившимися чуть ли не в допетровской Руси. Римляне — не исключение, их вариант «орла или решки» назывался navia aut capita, «корабль или голова», по тем же самым причинам.

Макробий в своих «Сатурналиях» возлагает ответственность за такой выбор изображений на бога Януса:

Когда он первым же стал чеканить деньги, то выразил уважение к Сатурну тем, что с одной стороны [монеты] велел оттискивать изображение собственной головы, а с другой — корабля, чтобы тем [самым] увековечить память о Сатурне среди потомков, так как тот прибыл [в Италию] на корабле. Что деньги были отчеканены [именно] таким образом, сегодня подтверждает и азартная игра, когда мальчишки, бросая денарии вверх, кричат во время игры — свидетеля древности: «Головы!» — или: «Ладьи!»
Амвросий Феодосий Макробий. «Сатурналии». Перевод Витольда Звиревича

Император Август был большим любителем и игры в кости и даже оставил упоминание о ней в одном из писем к своему пасынку:

За обедом, милый Тиберий, гости у нас были все те же, да еще пришли Виниций и Силий Старший. За едой и вчера и сегодня мы играли по-стариковски: бросали кости и у кого выпадет «собака» или шестерка, тот ставил на кон по денарию за кость, а у кого выпадет «Венера», тот забирал деньги.
Гай Светоний Транквилл. «Жизнь двенадцати цезарей». Перевод Михаила Гаспарова

Кости — настоящая азартная игра для взрослых! Здесь вариантов оформления и правил немало. Сначала роль «бабок» исполняли астрагалы — таранные кости копытных. Их найдено великое множество по всей античной ойкумене.

Использовались они не только в играх, но и в гаданиях. Общий смысл и тех, и других заключался в подсчете или истолковывании позиции астрагала.

Поскольку эта косточка имеет два закругленных конца, на которых стоять не может, две широкие и две узкие стороны, из каждой пары которых одна вогнутая, а другая — выпуклая, то комбинация их возможных позиций увеличивается с количеством используемых астрагалов.

Например, выпуклая узкая сторона считается как 1 очко, выпуклая широкая — как 3, вогнутая широкая — как 4, вогнутая узкая — как 6. В стандартной игре использовалось обычно четыре астрагала.

При этом, как и в современном лото, где используется игровой жаргон, который еще и развлекает игроков («21 — ем один», «48 — половинку просим», «69 — туда-сюда», «77 — топорики» и так далее), в римской игре в кости у позиций, помимо очков, также были названия.

Два из них называет Август в своем письме. «Собака» — это самая «дешевая» позиция. Но поскольку Август играл не астрагалами, а костями в виде кубиков с указанием очков на каждой стороне, то «Венера» в его письме — это самая выигрышная комбинация цифр на четырех кубиках: 1, 3, 4 и 6 (в случае с астрагалами iactus Veneris — это четыре разные позиции). Известны названия и других комбинаций.

В кости, конечно, играли уже на деньги, и часто на вполне приличные. В Помпеях сохранилось граффито какого-то удачливого игрока, который на радостях записал: «Играл в Нуцерии. Выиграл 855 с половиной динариев. Это правда» (CIL IV, 2119).

Упомянутые 855,5 динария — это огромная сумма для рядового помпейца, почти 4 тысячи сестерциев, тогда как на 30 сестерциев можно было прожить месяц семье из трех человек. А выиграл ее помпеец в соседнем городе — Нуцерии. Удивительно, как он добрался домой живым с такой суммой в кармане.

Заглянем снова в письма Августа:

Милый Тиберий, мы провели Квинкватрии с полным удовольствием: играли всякий день, так что доска не остывала. Твой брат за игрой очень горячился, но в конечном счете проиграл немного: он был в большом проигрыше, но против ожидания помаленьку из него выбрался. Что до меня, то я проиграл тысяч двадцать, но только потому, что играл, не скупясь, на широкую руку, как обычно. Если бы стребовать все, что я каждому уступил, да удержать все, что я каждому одолжил, то был бы я в выигрыше на все пятьдесят тысяч. Но мне это не нужно: пусть лучше моя щедрость прославит меня до небес.
Гай Светоний Транквилл. «Жизнь двенадцати цезарей». Перевод Михаила Гаспарова

Здесь император упоминает игровую доску — tabula lusoria. Игр на игровых досках также известно несколько. Например, латрункули (latrunculi) или «12 знаков» (duodecim scriptorum). Вариантами дуодецима, отличающимися размерами игровых досок, были алеа (alea) и табула (tabula).

Суть этих игр заключалась в том, что фишки двигались по игровому полю, попутно выполняя различные задачи и подчиняясь правилам. Ходы фишек определялись броском костей. Из современных игр на древнеримские больше всего похожи нарды.

В «Палатинской антологии» — собрании античных и средневековых греческих эпиграмм (всего около 3700), составленном в X веке, сохранилась эпиграмма Агафия из Мирины. Этот византийский поэт и историк описал игру в табулу императора Зенона, в которой неудачный бросок костей приводит последнего к проигрышу. Описание настолько понятно, что позволило в XIX веке реконструировать правила табулы.

Впрочем, среди императоров Август и Зенон был не одиноки в своей страсти к костям. По свидетельству Светония, Клавдий «до игры в кости был великий охотник и даже выпустил о ней книжку; играл он и в поездках, приспособив доску к коляске так, чтобы кости не смешивались».

Игровые доски делали из камня, из дерева, из кожи. Они могли быть целыми столами, изготавленными на заказ из мрамора, например. Обычная tabula lusoria — не такая уж и редкая археологическая находка.

Но часто римляне обходились и без нее — в публичных местах, где приходилось проводить время в ожидании, игровое поле просто выцарапывали на подходящих поверхностях. Это полы базилик (например, Базилика Юлия на Форуме в Риме), амфитеатров, театров и так далее. И не только в столице — Риме. На плите вымостки форума в Тимгаде — римской колонии в Северной Африке — нацарапана игровая доска с латинскими надписями.

Но если игра велась и не на деньги, а лишь на интерес, это не гарантировало мирного ее завершения. Даже в таких безобидных вариантах игроки жульничали, ругались и дрались. При археологических раскопках найдены кубики-кости, у которых снимались одна или две стороны. Достаточно было прикрепить грузик напротив стороны с нужной цифрой, и «заряженная» кость чаще будет показывать именно ее.

Фреска, открытая в каупоне некоего Сальвия в Помпеях, изображает спор двух игроков в кости. Над ними написаны реплики. Один из них утверждает, что совершил бросок, закончив игру, второй же возражает: «Это не тройка, а двойка!»

А вот еще одна интересная цитата из «Жизни двенадцати цезарей» об очередном императоре:

Даже из игры в кости не погнушался он извлечь прибыль, пускаясь и на плутовство, и на ложные клятвы. А однажды он уступил свою очередь следующему игроку, вышел в атрий дворца и, увидев двух богатых римских всадников, проходящих мимо, приказал тотчас их схватить и лишить имущества, а потом вернулся к игре, похваляясь, что никогда не был в таком выигрыше.
Гай Светоний Транквилл. «Жизнь двенадцати цезарей». Перевод Михаила Гаспарова

Как видим из описания Светония, Калигула был на редкость неприятным и нечистым на руку человеком. Не будь он императором, его наверняка нещадно били бы за каждую игру в кости.

В уже известной нам каупоне Сальвия другая фреска демонстрирует момент начала драки. Два игрока схватились за грудки: «ты обманываешь меня, приятель, это тройка!» — кричит один. «Дурака типа тебя не грех и обмануть», — отвечает другой. «Вон отсюда, если желаете подраться», — резюмирует хозяин кабачка, выталкивая обоих.

Игры на деньги были запрещены на улицах древнеримских городов законом (Lex alearia) круглый год, за исключением веселого праздника Сатурналий, когда большинство запретов не действовало, и даже рабы на несколько дней становились хозяевами, а хозяева — рабами.

«Как же так, — удивитесь вы, — получается, что, несмотря на запрет, весь Древний Рим увлекался азартными играми?» Так и было. Играли в домах, в питейных заведениях (винариях), харчевнях (термополиях и каупонах), в гостиницах (госпициумах) и прочих местах.

Если кого-то ловили вне помещения, то штрафовали довольно жестко — по закону штраф в четыре раза превышал ставку. Тем не менее, людей азартных, да еще и со свободным временем, запреты и наказания не останавливали. Вместо денег на игровых столах появились жетоны с указанием ставки, например, перечеркнутая цифра X — динарий.

А что же дети? Им азартные игры точно не подходили, но можно было поиграть в «башенку» (ludus castellorum) или орку (orca): в первом случае грецкие орехи следует кидать так, чтобы на земле они выстраивались в треугольник, во втором — закидывать в горлышко орки, сосуда, похожего на амфору.

Хоть и играли в орехи не на деньги, а на интерес, тем не менее, за мухлеж можно было поплатиться.

Хоть ни серьезности нет, ни убытка в игре на орехи,
Часто, однако, она спинам мальчишек страшна.
Марциал. «Эпиграммы», XIV, 19. Перевод Федора Петровского

Грецкие орехи как игрушки даже были символом детства. Римские поэты и писатели часто используют метафору отказа от игр в орехи как рубеж между детством и взрослой жизнью.

Eсли на наши взглянуть седины, на жалкую нашу
Жизнь и на то, что теперь мы делаем, бросив орехи,
Корчим когда из себя мы дядюшек...
Персий. «Сатиры», I, 8-10. Перевод Федора Петровского

Как знак прощания с детством орехи рассыпали и на свадьбах («муж, сыпь орехи» у Вергилия или «орехов пусть мальчикам даст…» у Катулла). В целом, грецкие орехи были довольно желанным подарком не только у детей. Особенно ко времени такой подарок был в Сатурналии — трехдневный праздник, когда, как уже говорилось, разрешалось почти все, в том числе и азартные игры на виду у всех.

Вот сатурнальских тебе, Ювенал мой речистый, орехов
Я посылаю теперь с маленькой дачи моей.
Все остальные плоды раздарил шаловливым девчонкам
Щедрый похабник у нас, бог — охранитель садов.
Марциал. «Эпиграммы», VII, 91. Перевод Федора Петровского

Ну, а если под рукой не было даже орехов, а игры на пальцах надоели, то оставался беспроигрышный вариант — прятки (latibulo).

Не стоит думать, что играли исключительно дети да мужчины.

В Неапольском археологическом музее демонстрируется другая фреска из Геркуланума — из Дома Нептуна и Амфитриты. На картине изображены титанида Латона (Лето), царица Фив Ниоба, дочери Левкиппа Феба и Гилайера (жены Диоскуров — сыновей Латоны) и младшая харита Аглая.

Две последние играют в пенталиту (pentalitha) — «пять камешков». Это популярная греческая игра, в которой вместо камешков можно было использовать орехи, бобы, ракушки или даже костяшки пальцев.

Древнеримский поэт рубежа тысячелетий Пубий Овидий Назон в своей поэме «Наука любви» (III, 353-368) дает советы женщинам, как завоевать мужскую любовь, используя игры в кости как метафору:

О мелочах говорить не хочу — что надо и в бабках
Толк понимать, и в игре в кости последней не быть:
Надобно знать, то ли трижды метнуть, то ли крепко подумать,
Что принимать на себя, в чем, подчинясь, уступить.
Если играешь в «разбойников», будь осмотрительна тоже:
Пешка, встретясь с двумя, сразу уходит с доски,
Воин без пары своей и стесненный борьбу продолжает,
Вновь повторяя и вновь соревновательный ход.
Гладкие шарики пусть насыплют в открытую сетку –
По одному вынимай, не шевеля остальных.
Есть и такая игра, где столько прочерчено линий,
Сколько месяцев есть в быстробегущем году;
Есть и такая, где каждый выводит по трое шашек,
А побеждает, кто смог в линию выстроить их.
Много есть игр, и надо их знать красавице умной,
Надо играть: за игрой часто родится любовь.
Публий Овидий Назон. «Наука любви». Перевод Михаила Гаспарова

Интересно, что здесь, как и по эпиграмме Агафия, можно реконструировать некоторые правила этих настольных игр. Более того, косвенно текст свидетельствует, что древнеримские девушки и женщины играли отнюдь не только в детские «пять камешков», но и во вполне азартные и стратегические латрункули.

Таким образом, становится понятно, что древние римляне играли все без исключения — невзирая на возраст, пол, социальный статус, благосостояние, запреты и наказания. Азартные игры хоть и были вне закона, но не осуждались обществом.

Конечно, многие интересные факты о древнеримских азартных играх остались за пределами нашего блога. Их реконструированные правила можно прочесть в многочисленных книгах на эту тему. А в сувенирных магазинах музеев (а теперь и в интернете) есть в продаже современные версии — с фишками, жетонами, игровыми досками, как положено.

Закончим же мы надписью на уже упоминавшейся игровой доске на плитах форума далекого африканского Тимгада: «Охотиться, мыться, играть, смеяться — это и есть жизнь» (VENARI LAVARE LUDERE RIDERE OCCEST VIVERE).