«Может ли гендер меняться?»

Наш пол определяется при рождении на основании строения тела. Однако в дальнейшем некоторые люди ощущают несоответствие между биологическим полом и внутренней идентичностью. Почему так происходит? Что такое гендер и как он формируется? На эти и другие вопросы отвечает доцент кафедры социологии и гендерных исследований Лидского университета Салли Хайнс в книге «Может ли гендер меняться?», вышедшей в рамках издательского проекта «А+А» — совместного проекта Ad Marginem и ABCdesign и переведенной на русский язык Мастерской литературного перевода Д. Симановского. N + 1 предлагает своим читателям ознакомиться с отрывком, рассказывающем о становлении «двуполой» модели и о том, почему наука все чаще критикует устоявшийся взгляд на гендер.

Гендер как проявление биологического пола

<..>

На протяжении большей части истории у человечества не было полного понимания степени влияния биологического строения тела на гендерное поведение и социальные роли. Американский историк сексуальности Томас Лакер (род. 1945) утверждает, что основа сегодняшних представлений о поле и сексуальности была заложена в эпоху Просвещения в Европе XVIII века. В то время научный подход пришел на смену религии при объяснении вопросов пола и гендера.

Лакер определяет этот сдвиг как значимый переход от «однополой» к «двуполой» модели человека. Он демонстрирует, что со времен Древней Греции и до XVIII века женщины и мужчины понимались как «один пол». Считалось, что мужчины и женщины обладают вариациями одного типа человеческого тела: мужские гениталии находились снаружи, а женские были чем-то вроде зеркального отражения того же анатомического строения изнутри.

Идея о том, что женское тело — это неполноценная или недоразвитая версия мужского, веками укреплялась в сознании благодаря исследовательским работам таких мужчин, как, например, античный врач Гален или средневековый фламандский анатом Андреас Везалий, который еще в XVI веке предлагал использовать вскрытие для изучения человеческого организма.

Начиная с позднего Средневековья и далее на протяжении эпохи Просвещения происходили последовательные изменения во взглядах на вопросы пола. Такие новые методы научных исследований, как патологоанатомическое вскрытие, обнаруживали всё больше различий между мужским и женским организмом, далеко не всегда связанных с репродуктивной функцией.

Историк науки Лонда Шибингер (род. 1952) в книге «Скелеты в шкафу» («Skeletons in the Closet»; 1986) пишет: «Начиная с середины XVIII века французские и немецкие медики стали уделять всё больше внимания половым различиям, описывая и определяя их в каждой кости, мышце, нерве или вене. Это стало одним из приоритетных направлений анатомических изысканий того времени». Так бинарная гендерная модель подчеркивала коренные различия в строении мужского и женского тел.

Именно это изменение Лакер называет переходом к «двуполой» модели. Шибингер и Лакер указывают, как изменялись изображения человеческого скелета в западноевропейских учебниках по медицине в то время. Раньше на изображениях был только один скелет — мужской, что соответствовало «однополой» модели. Поскольку идеи о фундаментальных различиях между полами получали всё большее распространение, изображения одного скелета на страницах учебников сменились рисунками двух довольно разных скелетов — женского и мужского.

Когда внимание ученых привлекла разница полов, они задались вопросом, что именно делает женщин женщинами, а мужчин — мужчинами. Научная, философская и общественная мысль эпохи Просвещения была сосредоточена на идеях личной свободы и равенства людей. Тогда впервые встал вопрос о равноправии женщин. Шарль де Монтескье в «Персидских письмах» (1721) рассуждает: «Большой вопрос для мужчин: не выгоднее ли отнять свободу у женщин, нежели предоставить ее им? Мне кажется, есть много доводов и за, и против». В этом рассуждении отражается одна из главных проблем эпохи: обосновано ли зависимое от мужчин положение женщины естественным правом?

Видимо, научные теории о различиях между мужчинами и женщинами, развивающиеся на фоне грандиозных преобразований в политической философии и этике, были на руку сторонникам второстепенной роли женщин в обществе. Разумеется, аргументы о том, что женский череп в среднем меньше мужского, связывались с меньшим объемом мозга у женщин и использовались в XIX веке для обоснования неспособности женщин к рациональному мышлению.

С развитием «двуполой» модели мужские и женские социальные роли стали рассматриваться как различные с точки зрения науки, так же как раньше они считались таковыми внутри общественной и религиозной парадигмы, отмечает Лакер. Развитие научных идей о гендерной бинарности способствовало биологическому обоснованию ассоциации мужчин с разумом и культурой, а женщин — с эмоциональностью и природой.

В XVIII веке женское тело отождествлялось с материнством и заботой. Новые подходы к пониманию гендера повлекли глубокие социальные изменения, подкрепив ранее существовавшие религиозные, культурные и философские убеждения. Многие влиятельные философы, в том числе Жан-Жак Руссо (1712–1778), утверждали, что мужчины лучше подходят для общественной деятельности, в то время как для женщин естественнее находиться в частном пространстве и занимать подчиненное положение. В эпоху Просвещения общественная деятельность приобрела более высокий статус, и мужчины достигли новых уровней власти в обществе, пользуясь аргументами новой системы половых различий.

Следует отметить, однако, что и в те времена не все женщины были согласны с общественной изоляцией. Например, женщины высшего и среднего класса организовывали интеллектуальные салоны, где обсуждали литературу, политику и философию наравне с мужчинами. В эпоху Просвещения появились писательницы, в особенности в романном жанре, а в 1792 году Мэри Уолстонкрафт (1759–1797) опубликовала свой труд «В защиту прав женщин: критика моральных и политических сюжетов» («A Vindication of the Rights of Woman: With Strictures on Political and Moral Subjects»), в котором осуждала мужчин-теоретиков, обосновывающих ограничения на образование для женщин. Однако, согласно доминирующим гендерным нормам того времени, пространство большинства женщин, особенно из рабочего класса, ограничивалось домашним очагом.

Такую диспропорцию сил в обществе нелегко изменить. Свойственный для «двуполой» модели акцент на биологических различиях между мужчинами и женщинами отчетливо прослеживается и в современных взглядах на гендер. Тем не менее серьезный недостаток традиционных биологических теорий заключается в том, что они никак не охватывают людей, не подпадающих ни под категорию мужчин, ни под категорию женщин.

Работа женщины-биолога Энн Фаусто-Стерлинг ознаменовала радикальный уход от привычных теорий гендера и биологии. Фаусто-Стерлинг доказывает, что концепция о существовании только двух биологических полов весьма проблематична. В книге «Наделение тела полом» («Sexing the Body»; 2000) она подчеркивает, что бинарная гендерная система — это следствие неверного понимания человеческой биологии, которое со временем приобрело статус истины. На самом деле, пишет Фаусто-Стерлинг, «полный набор мужских или женских признаков — это лишь полюса обширного спектра возможных конструкций человеческих тел». То есть между полюсами телесной мужественности и женственности находится множество вариаций. Большинство людей концентрируются вокруг одной из двух «крайних» категорий, но есть и другие значимые группы, располагающиеся между ними. Вариации хромосомного набора, определяющие пол, гораздо более разнообразны, чем привычные XX и XY хромосомы. Например, существует много состояний интерсекс (буквально, между полами) и даже в пределах одной категории есть гендерное разнообразие.

Не без иронии Фаусто-Стерлинг предлагает модель не из двух, а из пяти полов: мужчины, женщины, мермы, жермы и гермы (сокращение от термина «гермафродит»).

Исследования интерсексуальности подтверждают, что гендерное развитие гораздо более многообразно, чем предполагает система из двух полов. Сложно определить точный процент детей, рожденных интерсексуальными, поскольку врачи традиционно рекомендуют «коррекцию» пола в раннем возрасте, чтобы ребенок развивался либо мальчиком, либо девочкой. По оценкам Интерсекс-движения за равноправие, наиболее точное исследование говорит о 1,7–2 % интерсексуальных людей в мире, что сравнимо с числом рыжеволосых (от 1 % до 2 %).

Интерсексуальность cтигматизируется в обществе, а детям часто не сообщают, что в младенчестве им проводили хирургическую корректировку пола. Интерсекс-сообщества, которые при помощи интернета складываются сегодня по всему миру, особенно в Северной Америке, выступают против хирургического вмешательства. По мнению активистов, эти операции неэтичны, поскольку они проводятся без согласия ребенка и могут привести к серьезным физическим и психологическим проблемам во взрослой жизни.

Несмотря на существование интерсексуалов и трансгендеров (подробнее в главах 2 и 3), высока вероятность совпадения гендерной идентичности с биологическим полом. Многие люди ощущают это совпадение, и на этом основании их называют цисгендерами. Бинарный биологический подход, основанный на существовании этого совпадения, всё еще превалирует в научных исследованиях по социобиологии.

Приверженцы этого подхода считают, что различия на гормональном уровне и в структуре мозга объясняют различия в гендерном поведении, восприятии и социальных ролях. Идея о врожденности этих отличий, которые можно увидеть с помощью томографа, получила большую популярность благодаря таким бестселлерам, как «Мужчины с Марса, женщины с Венеры» («Men Are from Mars, Women Are from Venus»; 2002) Джона Грэя. Грэй утверждает, например, что у мужчин высоко развито пространственное восприятие, поэтому они лучше ориентируются по карте и лучше паркуются; тогда как женщины более эмоциональны и способны к языкам.

Согласно Грэю и многим другим авторам, эти различия в способностях обусловлены строением мозга и предопределяют гендерные роли, которые мужчины и женщины естественным образом принимают на себя. Несмотря на это наука всё чаще подвергает сомнению гендерную модель, основанную на различиях. Вместо этого предлагается искать схожие черты между полами. В частности, ряд ученых опровергают основания для так называемого «нейросексизма» — идеи о различиях мужского и женского мозга.

В книге «Заблуждения о гендере» («Delusions of Gender»; 2010) Корделия Файн утверждает, что и женский, и мужской мозг гибок, податлив и изменчив. Исследовательница в области медицины Лиз Элиот тоже опровергает мнение, что мужчины и женщины «сделаны» по-разному, а в одной из работ (2010) отмечает: «…нет ничего такого, что предопределено нашим мозгом. Все навыки, характеристики и личные качества формируются нашим опытом». С этой точки зрения, человеческая психология одновременно определяет поведение и обусловлена им. Наш опыт программирует наш мозг, но и влияет на то, как мы воспринимаем мир вокруг.

Подробнее читайте:
Хайнс, Салли.Может ли гендер меняться? / Салли Хайнс. [; Пер. с англ. Мастерская литературного перевода Д. Симановского] — М. : Ад Маргинем Пресс, ABCdesign, 2019. — 144 с. : ил. — (The Big Idea).