Две трети вегетарианцев едят мясо?

Некоторое время назад я подсмотрела у биолога и научного журналиста Коли Кукушкина очень красивую иллюстрацию того, как работает теория вероятностей. Придумал ее не Коля, а калифорнийский профессор статистики Дебора Нолан. Она просит одну группу студентов сто раз подбросить монетку и записать результаты, а вторую группу — просто придумать возможную последовательность орлов и решек. После этого она производит на студентов сильное впечатление, с первого взгляда угадывая, какая последовательность настоящая, а какая выдуманная.

А вам это очевидно?

1. 0001000010010100101001101111101110100000101111101010001100101110110101101111011110001010000000001101
   
2. 1101001100101110100101001110010000110110111001100011001100111001011110010001010010010011010100100110
   

Настоящая, конечно, первая. Когда мы выдумываем последовательность, мы стремимся к правдоподобию и не допускаем слишком длинных рядов одинаковых значений. Монетка такими тонкостями не заморачивается и спокойно может упасть одной стороной 9 раз подряд.

С помощью этого примера очень удобно объяснять, почему в экспериментах важны большие выборки. В серии из ста бросков монетки распределение орлов и решек уже более или менее близко к настоящему (50 на 50), а вот если взять только первые 20, то в настоящей последовательности есть 14 ноликов и 6 единиц. Ноликами обозначены решки. Что бы мы написали в выводах статьи? Что монетка чаще падает решкой вверх. Логично? Логично.

Этот эффект часто используют, чтобы научно доказать все, что угодно. Хотите получить определенные выводы? Возьмите десять маленьких групп. Потом можно будет акцентировать внимание на тех из них, где монетка случайно выпадала нужной стороной. Именно так, например, доказывал вредоносность ГМО французский ученый Жиль-Эрик Сералини в своей нашумевшей статье (впоследствии отозванной).

Когда работаешь с людьми, особенно важно иметь большие выборки, потому что люди, в отличие от животных, живут не в стандартизированных условиях контролируемого эксперимента, а на свободе. На их состояние здоровья, помимо учитываемых факторов, влияет еще стопятьсот неучтенных — от любви к чтению в метро и до отсутствия привычки мыть клубнику. Но если набрать десятки тысяч людей, то все же появляется надежда, что факторы, на которые мы не обращаем внимания, распределены в разных группах более или менее одинаково, и можно будет отследить влияние именно того фактора, который интересует исследователей.

Поэтому я удивилась, обнаружив два гигантских долгосрочных исследования, в одном из которых выяснилось, что потребление красного мяса (то есть мяса млекопитающих, а не рыбы или курицы) повышает риск смерти, а в другом — что не повышает. В том, что колбасные изделия вредны для людей, авторы солидарны (хотя количественные оценки расходятся), а с мясом вон оно как. Если считать, что истина существует, то есть что мясо действительно каким-то образом влияет — или не влияет — на здоровье, то как же так получилось, что одни авторы это заметили, а другие не заметили? Чтобы это понять, надо бы для начала сесть и тщательно разобраться с тем, как именно авторы в обоих случаях обрабатывали данные. В принципе, во втором исследовании сначала тоже получилось, что красное мясо вредно, но потом авторы внесли поправку на возможные ошибки в оценке количества съеденной пищи, и тогда вывод стал статистически недостоверным. Возможно, если бы в первом случае сделали то же самое, вред бы тоже не удалось доказать. Еще стоило бы посмотреть, на какие другие вредоносные факторы авторы исследований делали поправку, а на какие нет. Но поскольку у меня дедлайн и цейтнот, то я просто честно признаюсь, что черт его знает, в чем дело.

При таком безответственном подходе это может быть интересной темой для досужих спекуляций. Одно исследование проводилось в Америке, а другое в Европе. Что, если мы допустим, что для американцев красное мясо действительно вредно, а для европейцев нет? Какими технологическими, социальными и культурными отличиями стран это может объясняться? Моя версия — что американцы чаще готовят барбекю, а европейцы варят суп (европейцы действительно варят супы; Португалия — единственная известная мне страна, где супы есть даже в меню Макдональдса). Тогда, по крайней мере, можно списать наблюдаемый вред на канцерогены, которые появляются в хрустящей мясной корочке при термообработке. Но понятно, что считать версию правдоподобной нельзя, пока она не будет проверена.

Чтобы выяснить, кто как питается, можно звонить и спрашивать. Например, в одном исследовании телефонный опрос провели среди тех людей, которые чуть раньше, в другом опросе, назвали себя вегетарианцами. Им звонили, как будто бы ничего о них не зная, и просили ответить на конкретные вопросы о том, что они ели и чего не ели за прошедший день. Оказалось, что 214 из 334 опрошенных вегетарианцев незадолго до общения с исследователями ели мясо, рыбу или курицу.

Вот и как тут исследовать полезное воздействие вегетарианства на здоровье?