В экспериментах они чаще узнавали незнакомые предметы, похожие на те, которые они уже видели
Шотландская ученая заставила шмелей сформировать ложные воспоминания. Сначала она показывала насекомым приманки двух цветов и форм, а затем предлагала выбрать уже из четырех приманок: знакомой, новой, и еще двух, объединяющих в себе знакомые и новые признаки. В половине случаев шмели выбирали уже знакомую приманку, однако в половине — ошибались, и выбирали приманки, которые только напоминали исходные. Поскольку насекомые очень редко выбирали полностью новые приманки, исследовательница заключила, что приманки, которые содержат знакомые признаки, сбивают шмелей с толку — и как бы заставляют их вспомнить то, чего не было. Работа опубликована в журнале Philosophical Transactions of The Royal Society B.
Наши воспоминания — не слепок событий, которые мы пережили, а их реконструкция. Всякий раз, когда мы что-то вспоминаем, мы словно собираем воспоминание по кусочкам, и нередко — с ошибками. Так, например, мы можем соединять части разных ситуаций, связанных одним контекстом, в одну и не сомневаться в том, что она действительно происходила. Именно конструктивность человеческой памяти лежит в основе ложных воспоминаний. Подобные ошибки памяти редко исследовались у нечеловеческих животных, и до сих пор не ясно, конструктивна ли их память. Впрочем, ранее ученым удавалось вызвать ложные воспоминания у крыс, голубей и даже моллюсков.
Теперь Джема Мартин-Ордас (Gema Martin-Ordas) из Стерлингского университета, открывшая недавно лабораторию по изучению поведения пчел, решила исследовать ошибки память у шмелей. Эти насекомые обладают хорошей пространственной памятью, а также могут ошибочно объединять черты ранее увиденных цветов. Мартин-Ордас провела два эксперимента со шмелями разных видов, пойманными в Стерлингшире. В обоих экспериментах шмелей по одиночке помещали в пластиковую трубку с небольшими отверстиями на одном конце — одним отдельным и несколькими в ряд. В отверстия просовывали объекты-стимулы, которые шмели должны были запомнить, а затем узнать. Стимулы представляли собой вытянутые предметы разных форм и цветов: бумажные полоски, бумажные леденцы, пластиковые полоски, деревянные палочки, ершики для чистки пробирок.
В первом эксперименте в одиночное отверстие поочередно просовывали два стимула, смоченных в сахарном растворе — например, синюю деревянную палочку и фиолетовую пластиковую полоску. Эти стимулы служили образцами. В обоих случаях шмелю позволяли дотронуться до стимула и выпить раствор. Спустя минуту другие четыре стимула, пропитанные только водой, одновременно вставляли в отверстия, расположенные в ряд. Один из стимулов был идентичен одному из знакомых образцов. Второй объединял два знакомых признака: цвет одного образца и форму второго. Третий стимул содержал один из знакомых признаков (форму или цвет одного из образцов) и один новый. И четвертый был полностью новым. Первый объект, которого насекомые касались усиками или хоботком, считался выбранным.
Всего 22 шмеля прошли по четыре испытания, а еще три шмеля — по три. Более чем в половине случаев насекомые выбирали знакомый стимул — то есть, по всей видимости, узнавали его. Почти 30 процентов ошибочных выборов приходилось на стимул, который объединял признаки двух знакомых. Редко шмели выбирали стимул, содержащий лишь один знакомый признак, и новый стимул. Таким образом, сильнее всего шмелей сбивали с толку новые объекты, которые содержали уже знакомые признаки. Это указывало на то, что воспоминания шмелей, как и человеческие воспоминания, могут собираться из отдельных кусочков.
Второй эксперимент был похож на первый, но теперь образцов было четыре — и два из них не вознаграждались. Сначала, как и в первом эксперименте, в отдельное отверстие по очереди просовывали два предмета, смоченные в сахарном растворе. Затем два новых предмета-образца поочередно подносили к отверстию, но не вводили в него — а оставляли снаружи, чтобы шмель не мог до них дотянуться. Именно один из невознагражденных стимулов использовался затем для проверки памяти насекомых, то есть предъявлялся с новыми стимулами в качестве знакомого.
В этом эксперименте участвовали 34 других шмеля — 33 из них прошли два испытания, а один — только одно. Здесь насекомые снова примерно в половине случаев выбирали знакомый стимул, несмотря на то, что до этого он не был вознагражден напрямую. Около четверти ошибок пришлось на стимул, в котором соединялись два знакомых признака, и еще столько же — на стимул, включающий знакомый и новый признак. Новый стимул шмели выбирали очень редко.
Таким образом, шмели запоминали объекты-образцы и выбирали их чаще, чем если бы это было случайностью. В то же время у них удалось вызвать ложные воспоминания, показав им новые предметы, имеющие общие черты с уже знакомыми. Впрочем, ожидалось, что чем менее знакомым будет стимул, тем реже будут случаться ошибки памяти (как это происходит у людей), однако этого не произошло: частота ошибок была сопоставима для двух разных стимулов как в первом, так и во втором эксперименте. Тем не менее исследовательница заключила, что в памяти шмелей могут происходить процессы реконструкции, схожие с теми, которые происходят у людей. Но чтобы убедиться в этом, нужны дополнительные исследования и доказательства.
Ранее мы писали о другом эксперименте Мартин-Ордас: он показал, что шмели способны решать задачу двух чашек и ее модификации — то есть они, по всей видимости, способны к логическим суждениям.
Центральные и западные бонобо разделились примерно 145 тысяч лет назад
Генетики прочитали ДНК трех десятков бонобо. Их анализ показал, что эволюционные линии предков обыкновенных и карликовых шимпанзе разошлись около 1,3 миллиона лет назад. Спустя примерно миллион лет, около 145 тысяч лет назад, популяция бонобо разделилась на центральную и западную субпопуляции, а еще приблизительно через 85 тысяч лет последняя разделилась на две. Причем эффективный размер одной из западных субпопуляций, по оценкам ученых, на протяжении долгого времени составлял всего лишь 2,8 тысячи особей, что заметно сказалось на их генофонде и сделало их потенциально еще более уязвимыми перед различными угрозами. Об этом сообщается в статье, опубликованной в журнале Current Biology.