Корейские инженеры разработали сенсор, совмещающий в себе датчики давления, электроды ЭКГ и дефибриллятора. В отличие от используемых в современной аритмологии устройств, электрод можно просто наклеить на поверхность сердца, как пластырь. Эксперименты с моделью сердца и in vivo на кролике показали, сенсор не отторгается, а его функции позволяют выявлять и лечить тахи- и брадиаритмии. Как показали авторы статьи, опубликованной в Science Advances, с помощью датчика можно не только оценить характер аритмии и частоту сокращений сердца, но и понять, как страдает кровообращение организма во время приступа.
Первый имплантируемый электрокардиостимулятор был создан в 1958 году, и за прошедшие годы эти устройства прошли путь до высокотехнологичных имплантируемых автономных аппаратов, почти нечувствительных к окружающим магнитным полям, способных подстраиваться под уровень физической активности своего хозяина, хранить данные об электрической активности сердца и передавать их медикам по Wi-Fi (осталось только научиться безопасно хранить эти данные).
Несмотря на огромный прогресс в области, определенные сложности остаются. Имплантируемые устройства, обеспечивающие кардиостимуляцию и контролирующие электрическую активность сердца (электрокардиостимуляторы, устройства сердечной ресинхронизирующей терапии, имплантируемые кардиовертеры-дефибрилляторы и, в последнее время, модуляторы сердечных сокращений) требуют подведения электродов внутрь полостей сердца, что чревато нежелательными последствиями. Во-первых, введение электродов в вену может осложняться кровотечением из подключичной вены во время операции или после нее. Во-вторых, электрод, годами находящийся в камерах сердца, является потенциальным очагом инфекций крови, популяционные исследования оценивают частоту этого серьезного осложнения более чем в полпроцента.
В последние годы компании, занимающиеся разработкой устройств, которые по мнению разработчиков должны минимизировать эти риски – например, предлагают кардиостимулятор без электродов, целиком находящийся в полости правого желудочка. Есть и варианты эпикардиальной стимуляции, когда электрод прикреплен снаружи. Такой метод может выступать альтернативой для пациентов с крайне высоким риском инфекционных осложнений или для детей, у которых сердце растет и эндокардиальный электрод будет постоянно смещаться. Но из-за сложностей обеспечения фиксации электрода и сложностей с координацией сокращения технология не получает широкого распространения.
Корейские инженеры и врачи под руководством Хван Чжэ-Чхоля (Hwang Jae Chul) предложили способ, продолжающий идею эпикардиальной электрокардистимуляции. Они создали многокомпонентный электрод суммарной толщиной чуть больше миллиметра, который прикрепляется прямо на наружную оболочку сердца, эпикард. В отличие от большинства прототипов, создаваемых в последнее время, датчик способен измерять растяжение и сокращение сердечной стенки, что роднит методику с развивавшейся в середине прошлого веса баллистокардиографией, которая перестала использоваться с появлением эхокардиографии.
Конструкция состоит из 11 слоев толщиной суммарно около миллиметра, функционально составляющих три части. Нижняя часть, контактирующая с сердцем, матрица из 100 транзисторов, где между электродами, находящимися в разных слоях сенсора, проложен перфорированный силиконовый слой. Сжатие этого слоя под действием сокращения сердца ведет к изменению электрического сопротивления воздуха в отверстиях, а обработка этого сигнала позволяет создать карту давления сердца на разные участки контакта с сенсором. Следующий слой датчика – золотые электроды для записи ЭКГ и стимулирующие платиновые электроды толщиной 60 нанометров. Наконец, снаружи сенсор был укрыт катехолальгинатным слоем, который становился клейким при контакте с мышцей в присутствии ионов кальция. При необходимости его можно было снять вместе с датчиком с поверхности сердца, не повредив нижележащую мышцу.
Эксперименты с прототипом показали, что он довольно точно измеряет деформации сердечной мышцы и позволяет определять изменение давления в пределах 200 килопаскаль (в последующем эксперименте с животным пиковые значения были в 2-2,5 раза ниже), а разрешающая способность сенсора позволяла ему работать при диапазонах давления, характерных для сердечно-ссудистой системы человека. За 5000 сжатий и растяжений (примерно 1,5 часа работы сердца человека в покое) и за два месяца нахождения в условиях температуры и pH, близким к человеческим, признаков деградации сенсора не было. Ответ на разную силу сокращения сердца зависит от толщины мышцы. Жесткая и неподатливая гипертрофированная стенка оказывала меньше давления на электрод при более высоком давлении в полости камеры, что позволило косвенно еще и оценить выраженность гипертрофии миокарда.
Получив подтверждение того, что электрод работает, систему имплантировали на сердце живого кролика (управление осуществлялось через компьютер, не через имплантируемое устройство). Как и ожидали автор методики, что матрица из ста транзисторов, охватывающая участок сердца животного 10×10 миллиметров, воспроизводит силу сокращения отдельных участков сердечной мышцы с разрешением в один миллиметр.
Стимулирующий электрод работал и в ситуации медикаментозной брадикардии, и при проведении дефибрилляции. Электрическая активность сердца была видна на ЭКГ, зарегистрированной электродами датчика. В эксперименте со сверхчастой стимуляцией (до 580 в минуту) было показано, что амплитуда сокращений сердечной мышцы падает с ростом частоты стимуляции. Это происходит из-за того, что сердце при большой частоте сокращений не успевает наполниться кровью в диастолу, именно это и лежит в основе симптомов остановки сердца при таких тахикардиях. Чем более низкое давление стенки левого желудочка показывал датчик, тем ниже было кровенаполнение в подъязычной артерии животного.
Наблюдение за животным в течение 10 недель и последующее гистологическое исследование тканей не показало признаков иммунного ответа на имплантат или признаков его деградации. Правда, он оказался непроницаемым для ультразвука, и при УЗИ-исследовании сердца кролика часть органа, лежащая под датчиком, оказалась черным пятном.
Предложенная методика примечательна несколькими особенностями. Во-первых, сочетание механических и электрических характеристик активности сердца дает важную информацию о гемодинамической значимости аритмии. У разных пациентов некоторые виды аритмий могут вызывать разные последствия – от легкого головокружения до клинической смерти, и если аритмия возникает редко или в сне, то сама ее регистрация не всегда позволяет понять ее значимость. Кроме того, оценка силы сокращения отдельных участков миокарда при нагрузке может помочь в оценке ишемии сердечной мышцы, поскольку в условиях кислородного голодания сердце сокращается слабее.
Медицинские диагностические устройства не стоят на месте, и мы тщательно протоколируем их развитие. Из недавнего - портативный УЗИ-датчик и контактные линзы для лечения глаукомы. А если датчик должен крепиться к телу, то его расположение всегда можно поменять, налепив на одежду монорельс и задав новые координаты.
Сергей Задворьев
Также на когнитивное снижение повлияли варианты Гена APOE: аллель APOE4 его ускорила, а аллель APOE2 — замедлила
Исследователи из Колумбии и США изучили, как генотип аполипопротеина и годы образования влияют на когнитивные функции при наследственной болезни Альцгеймера. Выяснилось, что у носителей мутации PSEN1 E280A, связанной с семейной болезнью Альцгеймера, когнитивное снижение наступает раньше и развивается быстрее, если у них в то же время есть аллель APOE4, а у таких же носителей, но с аллелью APOE2, это снижение происходит медленнее. Также более медленное снижение когнитивных способностей было характерно для пациентов, которые больше лет жизни потратили на учебу, — и это к тому же ослабляло влияние особенно опасных вариантов APOE. Результаты опубликованы в Nature Communications. При семейной или наследственной болезни Альцгеймера (БА) когнитивный спад наступает рано и за несколько лет прогрессирует до слабоумия. Семейную болезнь Альцгеймера вызывают некоторые мутации, например, мутация E280A в гене мембранного белка пресенелина PSEN1. Еще один ген, влияющий на развитие и течение БА — ген белка аполипопротеина Е (APOE). Разные варианты этого гена связаны с большим или меньшим риском спорадической (ненаследственной) болезни Альцгеймера: аллель APOE4 повышает риск, а аллель APOE2 снижает его. О том, как варианты APOE влияют на развитие семейной БА известно мало. Одно небольшое исследование показало, что деменция у носителей мутации PSEN1 E280A наступает раньше, если у них есть аллель APOE4. Другое исследование не обнаружило влияния APOE4, но выявило, что аллель APOE2 задерживает клиническое начало заболевания примерно на 8 лет. Кроме того, на развитие БА влияют другие факторы: образ жизни, социально-экономические условия и другие показатели здоровья. Стефани Лангелла (Stephanie Langella) из Гарвардской медицинской школы вместе с коллегами из Колумбии и США решила выяснить, как варианты APOE и количество лет учебы влияют на когнитивные показатели пациентов с наследственной БА (исследователи не выделяли отдельно высшее образование или ученую степень, а смотрели именно на число лет, уделенных образованию). Для этого они проанализировали данные 675 носителей мутации E280A и 594 пациентов, у которых этой мутации не было. Носители и неносители мутации были членами одних и тех же семей. Ученые сравнивали баллы пациентов в краткой шкале оценки психического статуса (MMSE), которую используют для диагностики клинических проявлений деменции. Баллы MMSE у носителей и неносителей мутации PSEN1 E280A начинали различаться уже в возрасте 31,5 года — с этого момента когнитивные показатели носителей снижаются намного быстрее. У пациентов с мутацией E280A, у которых также была аллель APOE4 (141 человек), клиническое начало БА было более ранним, а у пациентов с мутацией E280A, но без аллели APOE4 (534 человека) — наоборот, наступало позже. Расхождения начинались в возрасте 44,3 лет — как раз во столько появляются первые признаки болезни Альцгеймера у пациентов с наследственной формой. Другая аллель, APOE2, напротив, была связана с более медленным когнитивным снижением в группе носителей PSEN1 E280A. А вот когнитивные траектории пациентов без мутации E280A были примерно одинаковыми и не зависели в от варианта APOE. Также исследователи обнаружили, что возраст начала клинических проявлений БА у пациентов с мутацией PSEN1 E280A зависел от количества лет, которые они потратили на учебу. Их когнитивные показатели снижались тем медленнее, чем больше они учились, — и это проявлялось особенно сильно у носителей аллели APOE4 и неносителей APOE2. То есть отрицательный эффект аллели APOE4 ослаблялся. Почти то же было и с неносителями мутаций, связанных с БА: более долгая учеба была связана с более высокими баллами MMSE, но здесь варианты APOE роли не играли. Пока не ясно, как именно аллель APOE4, связанная с большим риском, ухудшает течение семейной болезни Альцгеймера, и как другая аллель — APOE2 — от нее защищает. Но, как видно, большая продолжительность учебы снижает дополнительный риск. А иногда от вредного действия мутаций защищают другие мутации. Недавно исследователи обнаружили мутацию, которая отсрочила развитие семейной болезни Альцгеймера у мужчины. Это был редкий вариант гена RELN — H3447R или RELN-COLBOS. Клинические проявления начались у пациента почти на 20 лет позже обычного. Мужчина был не первым счастливчиком: до этого подобный случай был с женщиной, у нее мутация была как раз в гене APOE.