Австралийские ученые экспериментально показали, что на определенном уровне громкости любые посторонние звуки (даже спокойная музыка) могут помешать наслаждаться едой. Для этого они провели исследование, в ходе которого просили участников съесть легкий обед под звуки шума ресторана, автодороги или легкой инструментальной музыки. Чем громче был шум, тем менее вкусной участникам казалась еда. Статья опубликована в журнале Applied Acoustics.
Хотя за восприятие разных типов информации отвечают разные органы чувств и связанные с ними структуры головного мозга, все чувства человека все равно работают одновременно. Другие модальности, поэтому, могут сильно помешать усвоению информации: поэтому, например, некоторым людям сложно читать и слушать музыку одновременно. Касается это и работы вкусовых рецепторов: считается, что сторонний шум, включенный телевизор или книга могут отвлечь от процесса поглощения пищи, в результате чего человек будет медленнее насыщаться. Именно поэтому, например, людям, которые следят за весом, советуют есть в тишине.
Более того, исследования показывают, что шум во время приема пищи и вовсе может нарушить восприятие вкуса: например, сладкая еда может стать для человека менее сладкой. При этом понятно, что не все сторонние звуки одинаково влияют на восприятие человеком того, что он ест — но настолько подробно этот вопрос до сих пор не изучался.
Махмуд Аламир (Mahmoud Alamir) и Кристи Хенсен (Kristy Hensen) из Университета Флиндерса предположили, что существует некоторый порог, после которого сторонние звуки начинают доставлять дискомфорт во время трапезы, и что разные звуки связаны с получением удовольствия от еды по-разному. Для своего эксперимента они использовали три разных типа звуков: мелодичную музыку, которую часто используют в кафе, шум ресторана и шум автодороги.
В эксперименте приняли участие 15 человек: каждого из них попросили съесть сэндвич с фалафелем и фруктовые шпажки в комнате с включенным сторонним шумом на уровне 30, 40 и 50 децибел и сразу после оценить, насколько им понравилась еда по шкале от 0 до 10. Всего каждый участник, таким образом, оценивал еду при трех разных сторонних звуках на трех разных уровнях громкости: их участникам включали в случайном порядке.
Оказалось, что оценка участниками еды в действительности зависит от типа стороннего звука (p < 0,001): когда играла спокойная музыка, еда участникам казалась вкуснее, чем при включенном звуке ресторана или дороги. При этом чем больше шума было в комнате, тем меньше участникам нравилась еда (p < 0,001), и эта зависимость уже не объяснялась типом включенного звука. С другой стороны, при включенной спокойной музыке на уровне в 30 и 40 децибел оценки участников росли (p < 0,001).
Авторы работы пришли к выводу, что сторонний шум в действительности может помешать людям наслаждаться едой, при этом на определенном уровне ситуация может быть и обратной. Исследователи отметили, что их данные могут помочь заведениям улучшить комфорт своих клиентов, но уточнили, что распространяются они, разумеется, не на всю популяцию: в основном, потому, что в исследовании приняли участие только люди с нормальным слухом. Кроме того, на получение удовольствия от еды может влиять и множество других сторонних факторов, учесть которые в одном исследовании довольно сложно: поэтому авторы настаивают на том, чтобы подобные эксперименты проводились и далее.
А еще на привлекательность еды может повлиять и способ ее потребления: два года назад ученые показали, что, например, попкорн кажется людям вкуснее, когда они едят его палочками.
Елизавета Ивтушок
Этот механизм связан с балансом глутамата и ГАМК в дополнительной моторной коре
Британские исследователи обнаружили, что компульсивное поведение связано с уровнями возбуждающей и тормозной нервной передачи, измеренными по соответствующим нейромедиаторам глутамату и ГАМК, в дополнительной моторной коре мозга. Такая закономерность наблюдается и у здоровых людей, и у пациентов с обсессивно-компульсивным расстройством. Публикация об этом появилась в журнале Nature Communications. Компульсивность (поведение, связанное с устойчивым повторением действий в ущерб адаптации) представляет собой трансдиагностическую психиатрическую черту без четкой границы между здоровой и патологической частями спектра. Индивидуальные различия в таком поведении связаны с функционированием дискретных «петель» между лобными долями и полосатыми телами как у здоровых людей с компульсивными чертами, так и у пациентов с максимальным уровнем компульсивных симптомов — например, при расстройствах, связанных с употреблением психоактивных веществ, или обсессивно-компульсивном расстройстве (ОКР). С большой вероятностью это связано с нейрохимической дисрегуляцией корковых сетей, в частности нарушением баланса основных медиаторов возбуждения и торможения — соответственно глутамата и гамма-аминомасляной кислоты (ГАМК). Однако имеющиеся исследования, проведенные с невысоким разрешением, не позволяют сделать об этом однозначные выводы. Сотрудники Кембриджского университета под руководством Тревора Роббинса (Trevor Robbins) пригласили для участия в исследовании 31 пациента с ОКР и 30 здоровых добровольцев. У них всех определили уровни глутамата, его метаболита глутамина, ГАМК и N-ацетиласпартата (показатель целостности нейронов) в передней поясной извилине (ACC) и дополнительной моторной коре (SMA) — ключевых областей лобно-стриатного контура, связанного с компульсивностью. В качестве региона сравнения выбрали затылочную кору (OCC). Исследование проводили методом протонного магнитного резонанса (ПМР) с индукцией в семь тесла и оптимизированной последовательностью импульсов (semi-LASER). Также участники заполнили три опросника для оценки компульсивности (OCI, IUS и профильные подразделы HTQ и YBOCS) и выполнили задание со снижающейся вероятностью ожидаемого исхода (contingency degradation task, CD). Оно позволяет количественно оценить склонность к привычным действиям (от стимула к ответу) или, напротив, к целенаправленным (от действия к результату). Выяснилось, что уровни глутамата и ГАМК у здоровых добровольцев сбалансированы (то есть положительно коррелируют друг с другом) во всех трех исследованных областях (ACC, SMA и OCC), а у пациентов с ОКР — только в ACC. Сравнение уровней нейрометаболитов показало, что при ОКР в ACC значительно выше уровень глутамата и его отношение к ГАМК, а уровень ГАМК ниже, чем у здоровых людей. В SMA подобных различий не наблюдалось. Как и ожидалось, уровень компульсивности по данным опросников был выше при ОКР, при этом и у пациентов, и у здоровых участников он положительно коррелировал с концентрацией глутамата в SMA, но не в ACC. Индекс привычного реагирования по CD в среднем оказался одинаковым в обеих группах и увеличивался с повышением уровня глутамата или снижением уровня ГАМК в SMA. При ОКР схожая закономерность прослеживалась и в ACC. Таким образом, механизмы привычного контроля и соотносящегося с ним компульсивного поведения, общие для здоровых людей и пациентов с ОКР, связаны с SMA. ACC дополнительно вовлечена в поддержание баланса между привычным и целенаправленным реагированием при ОКР. Авторы работы подчеркивают, что обнаруженная связь сугубо корреляционная, и для выяснения причинности необходимы дальнейшие исследования. Ранее разные научные группы показывали, что люди с ОКР и люди с игровой зависимостью по-разному учатся на результатах принятых решений и восприимчивы к награде; что компульсии мешают формированию адаптивного поведения у подростков; что эффективность психотерапии при лечении ОКР можно предсказать по фМРТ, и что каннабис может ненадолго ослабить симптомы этого заболевания.