Кузнечики проигнорировали ультразвуковые сигналы летучих мышей-хищников
Ученые выяснили, что кузнечики лесов Неотропики используют упреждающие меры защиты от хищников - стрекочут не больше двух секунд за ночь, - хотя слышат ультразвуковые сигналы летучих мышей и могли бы затаиваться только при их приближении. Дело в том, что в отношения хищника и жертвы вступает третья сторона — другие летучие мыши, которые не питаются кузнечиками. Большинство эхолокационных сигналов принадлежит им, и связь между ультразвуком и хищником нарушается. Статья опубликована в журнале Proceedings of the Royal Society B: Biological Sciences.
От хищника можно защищаться заранее, избегая встречи с ним. Например, маскироваться или меньше двигаться, чтобы быть незаметным. Такие способы защиты называются проактивными. Если же хищник поблизости или уже заметил жертву, необходимо действовать реактивно — затаиться, защищаться или убегать.
Баланс между проактивной и реактивной защитой у каждого вида, а иногда и отдельных особей, свой. Так, многие насекомые-жертвы летучих мышей научились слышать эхолокационные сигналы хищников и могут действовать реактивно — например, менять курс полета, почувствовав приближение охотника. А тем насекомым, которые не умеют различать ультразвук, приходится прибегать к проактивным методам защиты: летать реже и беспорядочнее, прятаться в растительности.
Бывают и менее очевидные ситуации. Многие кузнечики слышат эхолокационные сигналы, и некоторые виды перестают стрекотать при приближение летучих мышей. Однако в лесах Неотропики (Южной и части Центральной Америки) обитает множество разных летучих мышей, все они используют эхолокацию, но многие из них не охотятся на кузнечиков. Непонятно, как насекомые действуют в этой ситуации — защищаются реактивно и реагируют на любой ультразвуковой сигнал, даже если он не сигнализирует об опасности, или же игнорируют звуки летучих мышей и осторожничают всегда — например, реже стрекочут.
Группа ученых из США под руководством Лорел Саймс (Laurel Symes) из Корнеллского университета провели эксперимент с представителями 11 видов настоящих кузнечиков (Tettigoniidae), которых собрали на острове в Панаме. Насекомых держали в сетчатых клетках на границе леса и записывали их стрекот в течение суток. Затем кузнечикам проигрывали звуки бахромчатогубых листоносов (Trachops cirrhosus) или белый шум и снова регистрировали стрекот.
Во второй части эксперимента ученые записывали активность чувствительных к ультразвуку нейронов TN-1, чтобы убедиться, что кузнечики действительно слышат сигналы летучих мышей.
Нейроны TN-1 всех 11 видов кузнечиков оказались чувствительными к ультразвуковым сигналам. Тем не менее, насекомые (кроме одного вида, Cocconotus wheeleri) не переставали стрекотать, когда им включали звуки летучих мышей. Половина видов стрекотали одинаково как под сигналы листоносов, так под белый шум или в тишине, остальные издавали звуки под белый шум чаще, чем в других двух условиях.
В целом же кузнечики стрекотали редко и издавали короткие звуки — суммарно одного кузнечика можно было слышать всего в течение двух секунд за ночь. И у единственного вида — того самого, который затихал в ответ на сигналы листоносов, — стрекот длился в среднем 22 секунды каждую ночь. Ученые предположили, что кузнечики Неотропики предпочитают проактивную защиту и стрекочут реже, чтобы не выдать себя. Реактивно реагировать на ультразвуковые сигналы, видимо, не слишком выгодно — ведь лишь четыре процента таких звуков действительно могут предупредить об опасности.
Похоже, что в отношения хищника и жертвы может вмешиваться и третья сторона — питающиеся другими насекомыми или фруктами летучие мыши. Трофически они между собой не связаны, но присутствие «безопасных» летучих мышей разрушает соответствие между сигналом опасности и хищником (ультразвуком и листоносом).
Рацион летучих мышей заметно отличается между разными группами: некоторые питаются насекомыми, некоторые — более крупными животными, а другие пьют кровь. Разнообразна также и внешность этих рукокрылых, что отражают их причудливые названия. Обо всем этом вы можете узнать из нашего теста «Мыш (летаеть)».
Алиса Бахарева
Это первый случай заражения людей этим паразитом
Австралийские врачи обнаружили в мозге жительницы Нового Южного Уэльса личинку паразитического червя Ophidascaris robertsi, взрослые особи которого живут в пищеводе и желудке ковровых питонов. До этого пациентку больше года лечили от эозинофильной пневмонии — однако установить ее причину удалось только когда, женщина начала жаловаться на забывчивость и усиление депрессии, после чего медики сделали томографию мозга и биопсию. Как отмечается в статье для журнала Emerging Infectious Diseases, это первый известный случай заражения человека O. robertsi. Скорее всего, женщина проглотила яйца паразита вместе с листьями съедобных растений, которые собирала на озере около дома. Дикие и домашние животные часто передают людям паразитов и возбудителей инфекций. Такие случаи, как правило, не удивляют врачей и хорошо поддаются лечению. Тем не менее, порой люди заражаются от животных по-настоящему экзотическими болезнями. Например, недавно мы рассказывали о том, как игуана укусила трехлетнюю девочку за руку и инфицировала ее нетуберкулезной микобактерией Mycobacterium marinum. А британские медики выявили у мужчины, которого покусал бродячий кот, совершенно новый вид патогенных бактерий из рода Globicatella. Похожий пример описала команда врачей, которую возглавил Санджайа Сенанаяке (Sanjaya N. Senanayake) из Службы здравоохранения Канберры. В центре внимания специалистов оказалась 64-летняя жительница Нового Южного Уэльса, которая в январе 2021 года попала в больницу местного уровня с жалобами на боли в животе, диарею, сухой кашель и ночную потливость. Эти симптомы длились на протяжении трех недель. Компьютерная томография выявила поражение легких по типу матового стекла и повреждение печени и селезенки, а концентрация эозинофилов в жидкости, полученной при бронхоскопии, составила около 30 процентов. При этом никаких признаков злокачественных новообразований, инфекций, паразитов и аутоиммунных заболеваний выявить не удалось. В результате женщине диагностировали эозинофильную пневмонию неясной этиологии и прописали преднизолон, благодаря которому ее состояние частично улучшилось. Однако спустя три недели пациентку доставили в больницу в Канберре с рецидивом лихорадки и постоянным кашлем на фоне приема преднизолона. Здесь ее осмотрели Сенанаяке и его коллеги. Повторная компьютерная томография подтвердила, что у женщины поражены легкие, печень и селезенка, но выявить причину ее состояния не удавалось. Судя по результатам анализов, она не была заражена патогенными бактериями или грибками, в ее крови не было антител к паразитическим плоским червям шистосоме, эхинококку и двуусткам, а в фекалиях отсутствовали их яйца. Поскольку в молодости пациентка путешествовала по Южной Африке, Азии и Европе, медики предположили, что она может быть заражена кишечными угрицами (Strongyloides), и в дополнение к преднизолону и микофеноловой кислоте прописали ей ивермектин в течение двух дней подряд и повторную дозу через две недели. К середине 2021 года состояние легких и печени у пациентки, судя по результатам компьютерной томографии, улучшилось, хотя поражение селезенки сохранилось. В январе 2022 года врачи назначили ей меполизумаб, благодаря чему концентрация эозинофилов в крови пришла в норму, что позволило уменьшить дозу преднизолона без усиления респираторных синдромов. Однако затем в течение трех месяцев на фоне приема меполизумаба, микофеноловой кислоты и преднизолона женщина начала жаловаться на усиление депрессии (от которой она страдала и прежде) и забывчивость. Чтобы понять причину этих новых симптомов, Сенанаяка и его коллеги провели пациентке магнитно-резонансную томографию головного мозга, которая выявила поражение правой лобной доли размером тринадцать на десять миллиметров. В июне 2022 года врачи провели биопсию, в результате которой заметили и удалили из очага поражения струнообразную структуру. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это живой и подвижный гельминт длиной 80 миллиметров. Осмотрев паразита, исследователи по его красной расцветке и строению ротового аппарата, кишечника и репродуктивной системы пришли к выводу, что перед ними личинка круглого червя Ophidascaris robertsi третьего возраста. Генетический анализ подтвердил гипотезу. Основным хозяином O. robertsi считается ковровый питон (Morelia spilota) — крупная змея, широко распространенная в Австралии и на близлежащих островах. Взрослые паразиты обитают в пищеводе и желудке питонов, а их яйца выходят наружу с фекалиями. После этого они попадают в организм промежуточных хозяев — мелких млекопитающих. А когда тех съедают питоны, жизненный цикл паразита замыкается. По словам Сенанаяки и его коллег, их пациентка стала первым человеком, у которого диагностировали заражение O. robertsi. Более того, в человеческом организме никогда не находили и других представителей рода Ophidascaris (кроме того, этих червей никогда не находили в мозге животных). Вероятно, женщина получила змеиных паразитов от ковровых питонов, которые жили в озере рядом с ее домом. Непосредственно со змеями она не контактировала, однако собирала на берегах водоема новозеландский шпинат (Tetragonia tetragonoides), на листьях которого могли остаться яйца O. robertsi. Судя по всему, женщина проглотила яйца паразита, когда готовила или ела листья шпината, в результате чего и произошло заражение. После операции пациентке назначили курс ивермектина и альбендазола, чтобы уничтожить паразитов, которые потенциально могли находиться в других органах (а также курс дексаметазона для борьбы с воспалением). Через шесть месяцев уровень эозинофилов у нее оставался в норме, а проблемы с забывчивостью и депрессией частично разрешились (хотя и не исчезли полностью). По мнению авторов, большая часть проблем со здоровьем у пациентки объяснялась перемещениями личинок во внутренние органы, при этом препараты по подавлению иммунитета, которые она получала в начале лечения, позволили по крайней мере одному из паразитов проникнуть в мозг. А вот поражение селезенки, которое сохранилось даже после лечения, скорее всего, следует считать отдельной патологией. Ранее мы рассказывали о том, как паразиты способствовали горизонтальному переносу генов между змеями и лягушками. В результате длинный ретротранспозон Bovine-B переходил от змей к лягушкам как минимум 54 раза в период между 85 и 1,3 миллионами лет назад.
