Бразильские ветеринары собрали слезы птиц и рептилий, изучили их состав по солям и содержанию белков, а также рассмотрели папоротниковидные узоры высохших слез — такой метод широко используется для изучения заболеваний глаз. Оказалось, что слезы по составу качественно похожи на человеческие, но количественно значительно отличаются по содержанию ионов хлора, натрия и железа. При этом существующие шкалы оценки узоров оказались неподходящими для определения здоровья птиц и рептилий. Работа опубликована в журнале Frontiers in Veterinary Science.
Слезная пленка обеспечивает глазу смазку и защиту от внешних воздействий и высыхания, а также участвует в метаболизме клеток эпителия роговицы. Все эти функции выполняются благодаря сложной гетерогенной смеси жиров, белков и неорганических солей, однако их динамика и участие в процессах гомеостаза до конца не изучены.
У млекопитающих ученые описали секрецию слезных солей — водный раствор электролитов попадает на поверхность глаза в ходе работы натрий-калиевых насосов ацинарных клеток. Остальные компоненты синтезируются исходя из потребностей эпителия в зависимости от параметров окружающей среды и состава крови. Для качественной характеризации электролитов слезной жидкости медики разработали специальный тест, в ходе которого слезы высушиваются и из пересыщенного раствора образуются папоротниковидные структуры.
Эти структуры оценивают субъективно — например, с помощью шкалы Роландо, которую офтальмологи используют для определения глазных заболеваний, в частности — синдрома сухого глаза. В ней выделяется четыре типа структур, которые различаются по своей однородности и сплошности — чем быстрее испаряется слезная влага (так и происходит в одном из случаев синдрома), тем более хаотичен рост кристаллов. Тест используют для человека и некоторых млекопитающих, но до сих пор еще никто не проверял работоспособность такой системы для оценки здоровья глаз птиц и рептилий.
Арианна Ориа (Arianne P. Oriá) с коллегами из бразильского Федерального университета Байи провела исследование состава и кристаллических узоров высохших слез птиц и рептилий. Для исследования ученые выбрали четыре вида птиц — сине-желтого ара (Ara ararauna), синелобого амазона (Amazona aestiva), обыкновенную сипуху (Tyto alba) и дорожного канюка (Rupornis magnirostris) — и три вида рептилий: угольную черепаху (Chelonoidis carbonaria), широкомордного каймана (Caiman latirostris) и головастую морскую черепаху (Caretta caretta). Всего исследователи отобрали по десять особей каждого вида, кроме головастых черепах (которых было пять).
Для накопления слезной жидкости большинства животных биологи вводили диагностические тестовые полоски Ширмера в конъюнктивальный мешок нижнего века, а в случае морских черепах, у которых слезы слишком вязкие, использовали шприц. Затем пробу анализировали на содержание белков, хлоридов, фосфора, железа, калия, натрия и кальция с помощью колориметрии. Другую часть пробы ученые высушили, а полученные узоры с помощью микроскопа оценивали трое ветеринаров по двум шкалам. Те же этапы ученые провели и для человеческих слез, собранных с десяти добровольцев, для непосредственного сравнения со слезами животных.
Оказалось, что у птиц и рептилий в слезах белков гораздо меньше, чем в человеческих слезах, однако больше мочевины. При этом состав электролитов был различен даже у филогенетически близких видов в схожих экологических нишах. Авторы подмечают повышенное количество ионов хлора, натрия и железа, хотя это выполняется не для всех животных. У сипухи и каймана общее содержание белков было наибольшим, что ученые связывают с большим размером глаз и более редким морганием. А меньше всего белков — у морской черепахи за счет контакта ее слез с морской водой.
По анализу узоров ученые присвоили сухопутным и воздушным животным минимальное значение по шкале Роланда, хотя внешний вид узоров значительно различался. У половины водных обитателей оказался третий тип узора слез по шкале Роланда, который проявляется у людей с синдромом сухого глаза, хотя у них заболеваний глаз обнаружено не было. Такие же оценки ученые проверили и по шкале Масмали для повышения объективности оценки. Оценщики отмечали, что слезы сипухи и канюка относятся к одному типу, хотя и выглядят совсем по-разному, а потому для птиц и рептилий потребуется другая шкала оценки здоровья глаз.
Известно, что слезы млекопитающих и рептилий служат пищей для некоторых чешуекрылых — лакрифагов. А два года назад бразильскому биологу удалось дважды запечатлеть, как бабочка Gorgone macarea поглощала слезы у ручьевой муравьянки, пока та спала.
Артем Моськин
Это произошло после формирования нейронной связи между клетками циркадных часов и Dh44-нейронами
Биологи определили момент, в который циркадные часы начинают управлять циклами сна и бодрствования у личинок плодовых мушек. Оказалось, это происходит в начале третьего дня развития под влиянием новой связи между нейронами циркадных часов и клетками Dh44, которые контролируют бодрствование личинок. Кроме того, после формирования этой связи у личинок появилась долгосрочная память. Исследование опубликовано в журнале Science Advances. Циркадные ритмы у многих видов формируются еще на самых ранних этапах развития. Так, например, у млекопитающих клетки супрахиазматического ядра детеныша синхронизируют свою ритмическую активность еще во время беременности. Однако многие матери новорожденных могут подтвердить, что дети в этом возрасте редко спят ночью и бодрствуют днем — в основном их сон равномерно распределен по суткам. Исследования подтверждают, что циклы сна и бодрствования у младенцев чаще всего появляются от трех до двенадцати месяцев. До сих пор не было понятно, почему, несмотря на работу клеток циркадных часов, циклы сна и бодрствования формируются довольно поздно и как этот процесс влияет на другие функции мозга — например, долговременную память. Исследователи из университета Пенсильвании под руководством Эми По (Amy R. Poe) изучили аналогичный процесс на дрозофилах. Биологи отследили момент, в который у личинок мушек появляются циклы сна и бодрствования — это произошло в начале третьего дня развития. Чтобы понять, что именно происходит с циркадными ритмами в этот момент, исследователи изучили активность нейронов мозга у личинок. Прежде всего они проверили нейроны, которые производят нейропептид Dh44, поскольку они расположены в области циркадных часов у взрослых мушек.Для этого они создали трансгенных насекомых, у которых эти клетки синтезировали теплочувствительный ионный канал. Таким образом, когда личинок помещали в теплую среду, в Dh44-нейронах начинался ионный ток и те активировались. Оказалось, что эти клетки действительно участвуют в регуляции циклов сна: после их активации личинки на второй стадии меньше спали в течение суток (p < 0,0001). Тогда исследователи решили изучить, как активность этих клеток меняется при переходе со второй стадии личинок на третью — в момент появления ритмов сна. Оказалось, активность Dh44 не отличается на первой и второй стадии, но снижается в начале третьей. Это согласовывалось и с повышенным количеством сна у личинок в этот день: активность нейронов снизилась и они перестали оказывать свое бодрящее действие на личинок. Биологи предположили, что в этот момент Dh44-нейроны связываются с клетками, которые задают общий циркадный ритм организму мушек. Для этого они отследили нейронные связи этого мозгового центра. И действительно, при переходе со второй стадии на третью Dh44-нейроны сформировали связь с одной из клеток часов — DN1a. Ученые также подтвердили, что активация DN1a действительно «включает» Dh44 и увеличивает длительность бодрствования у личинок. Тогда исследователи решили проверить, как появление связи циркадных ритмов с циклами сна и бодрствования влияет на другие процессы в мозге насекомых. Зная, что переход памяти из кратковременной в долговременную происходят во время сна, биологи протестировали оба типа памяти у животных. Для этого они использовали стандартный для таких задач тест — проверяли, как личинки запоминают отвратительные запахи. И на второй, и на третьей стадии личинки одинаково хорошо проходили тесты на кратковременную память, а вот долговременная память появилась лишь при переходе между ними. При этом активация Dh44-нейронов, которые снижали количество сна у личинок, нарушала процессы долговременной памяти. Так, биологи не только в подробностях описали, как клетки циркадного ритма начинают контролировать циклы сна и бодрствования, но и показали, что этот процесс очень важен для развития таких сложных когнитивных функций как долговременная память. Сон и память действительно тесно связаны — депривация сна способна даже стирать воспоминания. Недавно мы писали об исследовании, в котором такие воспоминания удалось восстановить у мышей.